Кого не взяли на небо - Клим Мглин
— Нету Пиши, — ответил один из вурдалаков свиты — представительный старикан с ярко-рыжими бакенбардами, весьма напоминающий лондонского кэбмена, — Ей отрубили голову.
— Этот? — указательный палец богини дрожал от негодования.
— Пишу не рубил, — заверил Его Преосвященство.
— Не, не он, — опроверг слова епископа извозчик, — Она обожралась, отбивая первую атаку — размякла, не успела удрать.
Внезапно Рыжий Туи издал хриплый гортанный вопль; рукоять скандинавского меча с треском врезалась в глаз нарисованному на его щите дракону. Четверо его соплеменников поддержали трескотню, затеянную конунгом— наступающих праведников и тех, кого не взяли на небо, разделяло расстояние в несколько шагов.
— Покрой себя славой, ярл, — разрешила Йоля.
— Погодите-ка, — Монакура Пуу с трудом втиснулся в люк «Леопарда», — Во всех армиях мира первыми в бой всегда идут сержанты. В атаку, Волчий Сквад!
Танк взревел и тронулся с места.
* * *
— Мы же вроде, как в Раю? — бледное чудовище подняло голову, всматриваясь незрячими глазами в лица собратьев, окружающих его.
— Верно, в Раю, — безмолвно отозвался сосед — его точная копия: лысый, прозрачный урод, вооружённый кривой железякой.
— А где же спокойствие? — вопросил первый, — Я уже был на войне: там и погиб с честью, да врагов немало положил; родину защищал от ереси нацистской натовской: верните меня в кущи райские: отдохновения хочу.
— Сейчас вернут, — сосед указал на нависшую над их головами гусеницу немецкого танка, — Смерти нет, Аллах Акбар, — его руки инстинктивно нажали воображаемую кнопку на жилетке, обвешанной взрывчаткой.
* * *
«Леопард» увяз в телах, будто в трясине: Пуу некоторое время вращал гусеницы, созерцая в бойницу создаваемый ими фарш, но развлечение это быстро наскучило деятельному сержанту: гигант извлёк из-под сидения заботливо припрятанный Диемако, а драгоценным бонусом к винтовке — сдвоенную обойму.
Люк со стуком откинулся в сторону: тишины уже не было. Хрипы умирающих, стоны раненных, треск костей и лязг стали — музыка для ушей воина. Но нет времени насладиться концертом: глаз опытного воина окинул поле битвы и моментально вырубил правильный расклад.
Упор на колено, приклад к щеке.
«Этого еблана».
Клинок, вознёсшийся над головой Соткен, так и не коснулся роскошного, чёрного с серебром каскада волос: чудовище, подобравшееся к кривушке сзади, заимело аккуратную дырочку во лбу и рухнуло навзничь.
«Этого пидора».
Изогнутый клинок, удар которого моментом раньше поверг Невенку на землю, выпал из рук монстра — окровавленная лысая голова зарылась в песок между разведённых ног девушки— та сидела, прижавшись спиной к гусеничному ходу «Леопарда». Выставленный вперёд полуторник изрядно подрагивал в её весьма мускулистых руках.
«Этих двух гандонов».
Короткая очередь полоснула по двум тварям, что упоённо, снова и снова втыкали мечи в грудь рыжебородого кэбмена, прижатого к передку танка. Вампир горестно шипел и клацал челюстями, но помирать не собирался.
«Этот не подохнет, однако, откинь он крышку люка немного позже — их небольшой отряд сократился бы на двух очаровательных дам».
Пристальный взгляд снайпера метался по ратному полю, словно луч лазерного прицела.
«Вот сука, чё творят...»
Ещё пара выстрелов: кривоногий горбун, рухнувший на одно колено под градом сыплющихся на него ударов, получил короткую передышку — атакующие его чудища осели комками рваной пены. Его Преосвященство отдыхал недолго: огромные, не меньше, чем у самого Монакуры, ступни снова затанцевали по белому песку — клинок епископа вращался со скорость лопастей спятившего вертолёта.
«Бля буду: Йоля права — я есмь Бодхисаттва, каких свет доселе не видывал: помогаю и спасаю не только живых существ...»
Ствол «Диемако» изверг новую порцию свинца: ангел — настоящий ангел, с перьями и без письки, небесный небожитель, что опёрся коленом на шею паромного машиниста и пытался воткнуть в глаз неупокоенного острие своего меча, повалился набок, словно куль с пшеном.
« ...Но и мёртвых».
Три выстрела. Троица рослых тварей, что порубили на куски хрупкую престарелую даму в глухом вечернем платье, попадала, словно колосья под серпом. Отрубленная голова упыря продолжала клацать окровавленными зубищами.
«Тащемта, Йоленька моя — баба головастая, с прекрасно развитым тактическим мышлением... К тому же хитрющая стерва...»
Три выстрела и трое тварей, что набросились на миниатюрную девчонку с намалёванной на спине оранжевой буквой "F", пали, но последний, сука, всё же успел воткнуть свой зазубренный палаш мадемуазельке прямо в обтянутую чёрной кожей косухи, точёную грудку. Та полоснула нахала по лицу когтистой лапой — мягко, быстро, совсем по-кошачьи и хам тут же лишился половины черепа. Подоспевший высокий тевтон ухватил торчащую рукоятку, и, бесцеремонно упёршись ногой в маленький бюст, сильно дёрнул оружие.
Нарисовалась ещё одна девица: точная копия «Ашки»: от уха до уха — акулья пасть, ощеренная четырьмя рядами кривых зубов, а на спине косухи корявыми мазками обозначена буква «F».
«Флёр», — вспомнил сержант; бро быстро запоминал имена, особенно женские, — «Ашку же зовут Арманда. Красотуленьки. Повезло эсэсовцу. Клёвая трёха».
Вампиресса вскинула ствол культового Ремингтона одиннадцать и выстрелила в рожи наседающих бледных тварей; плешивые головы тех разлетелись сочными кровавыми ошмётками, будто арбузы под кирзачом бухого узбекского бахчмена.
«Отлично всех расставила, умница Йоля... Мне здесь самое место — прикрою, обозначу фокус, расставлю акценты, обеспечу ассист...»
Стремительное движение справа он скорее почувствовал, чем увидел. Инстинкты тренированного диверсанта сработали чётко: Пуу развернулся, слегка отклонился и успел подставить под удар перегревшийся «Диемако». Клинок, излучающий голубое сияние, врезался в пластиковый приклад и застрял там. На Пуу в упор глядели ангельские очи: ненависть, ярость, страх и отчаяние смешались в них в произвольных пропорциях.
«Высоченный, сука», — подумал Пуу, — «Прям, как я».
Сержант дёрнул штурмовую винтовку на себя и саданул лбом в идеальный ангельский носик. Юшка брызнула, но не сразу — чело Бодхисаттвы осталось незамаранным.
«Высокий, красивый и тупой».
Райское создание продолжало тянуть на себя рукоятку меча, увязшего в пластике приклада. Пуу отпустил «Диемако». Выхватил из кобуры «Глок» и выстрелил в гордое ангельское чело. Затем спихнул
