Писчий отдел НКВД 1. Мама - Яна Анатольевна Спасибко
— Понятно. — Кивнул Остап. — Зинаида Борисовна, что у вас?
— Укусы соответствуют тем, что были найдены на… — Начала было она рапортовать, и осеклась, скосив глаза на Светлану.
— Где? — Заволновалась женщина.
— Мне очень жаль. — Остап проглотил ком в горле. В такие моменты он ненавидел свою работу. — Но ваш супруг погиб.
— Как? — Скорее по инерции спросила Светлана, пока не до конца веря в смысл сказанного. Глаза ее увлажнились и остекленели.
— Обещаю, мы это выясним. — Отчеканил он, и, не дожидаясь пока женщина придет в себя, развернулся и вышел из процедурной, поманив за собой Зину.
Проходя мимо Натальи Даниловны, снова уютно устроившейся под электрическим светом настольной лампы над книгой, небрежно бросил:
— У Светланы сейчас начнется истерика, дайте ей что-нибудь, чтобы она не навредила себе.
— Как? Что вы ей сказали? — Фельдшер резко встала со своего места. Стул, на котором она сидела, опрокинулся, глухо стукнув о гранитный пол.
— Вас это не касается. Делайте свою работу.
Зина почти бежала за ним, будто боялась, что он бросит ее на растерзание взбешенному фельдшеру, а сам уедет.
Перевести дух она смогла только когда упала на мягкое сидение, и захлопнула за собой дверцу “волги”.
— Вы сможете описать, где именно нахоится шалаш, в котором нашли девочку? — Ровным, ничего не выражающим тоном спросил Отсап.
— Нет. — Зина отрицательно мотнула головой. — Даже не смогу показать в какой он стороне, если окажусь на месте.
— Хоть какой-то ориентир помните?
— Старый, высохший колодец, накрытый крышкой. Дальше нас вела Нюра.
— Хреново. — Выдохнул Остап и потер лицо руками. Зине показалось, что она только что за жесткой, казенной маской, на мгновение увидела его настоящего. Мужчину, лет на десять младше ее самой, обескураженного и растерянного от всего происходящего.
— Что дальше? — Осторожно спросила она, стараясь не спугнуть и не смутить его.
— Отвезу вас в Красноармейский, там архив. Постарайтесь найти всех пропавших в летнее и зимнее солнцестояние. Особенно важно знать, когда именно начались исчезновения и примерный возраст жертв.
— А вы?
— Слишком много вопросов, Зинаида Борисовна. — На его лицо вернулось привычное, иронично-равнодушное выражение, и Зина больше не решилась ничего спрашивать.
До Красноармейского оказалось всего пятнадцать минут пути. Хутором его назвать уже язык не поворачивался. Скорее - это уже было небольшое село, в котором местами даже был положен асфальт.
Остап остановился у школы, в здании которой находилась библиотека, собственно, архив.
Пожилая библиотекарь в темно-синем трикотиновом платье с красными маками, обтянувшем ее как гусеницу [Трикотиновые платья несмотря на то, что в них кожа не дышала, были предметом воздыхания всех советскихмодниц. Являлись дефицитом, поэтому их стремились урвать даже не по размеру. Уже в конце 90х эту ткань использовали только для обивки мебели], заодно являлась и архивариусом.
Сначала она не хотела пускать чужаков в святую святых, но удостоверения чекиста и тут сработало как ключ от всех дверей.
Убедившись, что Зине выдадут все необходимое, Остап откланялся и отправился в сельсовет, который находился чуть поодаль от школы.
Здание, в котором располагался сельсовет и ЗАГС, примерно пятидесятых годов постройки, встречало Остапа мрачной торжественностью.
Чекист прошел сквозь высокие двустворчатые двери, и направился вглубь здания по ковровой дорожке, когда-то красной, сейчас имевшей какой-то неприятный коралловый оттенок, вытоптанной и местами потершейся до дыр.
В приемной, под портретами вождей, сидела за своим столом молоденькая секретарша. Простоватое круглое лицо выражало крайнюю сконцентрированность. В руках девушки было какое-то кружевное изделие, которое она старательно вывязывала крючком, шепотом считая петли, на столе, прямо на печатной машинке, лежал журнал “Бурда”, в который девушка периодически заглядывала, чтобы сверится со схемой.
Толстая соломенная коса, перекинутая через плече, подчеркивала пышную грудь, кокетливо выглядывавшую из глубокого v-образного декольте простенького льняного платьица.
Напротив нее во всю стену мелкой мозаикой была выложена карта окрестных хуторов.
— Ефима Карповича нет на месте. — Не отрываясь от вязания, сообщила девушка.
— А когда будет?
— Сегодгя - вряд ли.
— Где мне его тогда найти?
Секретарша подняла глаза на назойливого гостя, и, быстро оценив костюм и выправку, ойкнула, и вскочила с места. Рукоделие Пауло на чисто выметенный пол, крючок покатился под стол, металлически позвякивая.
— Ефим Карпович сейчас… — Она отводила глаза, пытаясь придумать достойное оправдание отсутствующему начальнику.
— Ну же? — Остап раздраженно приподнял бровь. Он не любил ездить на задания в провинцию именно из-за таких кадров, думающих, что если они далеко, то и до бардака, который они развели, проверяющие не доберутся. Утешало только одно. Он здесь не для того, чтобы наводить порядок, но по возвращении - точно сообщит кому надо о том, что творится в хуторах.
— Проверяет рыбное хозяйство. — Нашлась она. — На Селгире[Самая длинная рука Крыма].
— Где именно?
— А я могу проводить! — Тут же нашлась секретарша, пытаясь выслужиться перед высоким гостем.
— Нет уж, сиди на месте, вижу работы у тебя не початый край. — Иронично
