Ким Ньюман - Эра Дракулы
А в Уитби Люси заболела. Мы этого еще не знали, но Арта тоже опередили. В мире титулов валашский принц превосходит английского лорда. Граф, сойдя на берег с борта «Димитрия», увидел Люси и начал превращать ее в вампира. Без сомнения, слабая девушка была лишь рада его ухаживаниям. Во время осмотра, когда мисс Вестенра привезли в Лондон и Арт вызвал меня, я установил, что ее девственная плева повреждена, и посчитал Холмвуда настоящей свиньей, решив что тот преждевременно воспользовался своими супружескими авансами. Поскитавшись по миру с будущим лордом Годалмингом, я не питал иллюзий относительно его отношения к непорочности. Теперь же я чувствую жалость к тому Арту, который так беспокоился из-за своей никчемной невесты. Как и его, меня выставил на посмешище Свет Запада, подчинившийся тьме Зверя с Востока.
Возможно, Люси действительно верила, что любит Арта. Но, похоже, даже до появления графа то было крайне легкомысленное чувство. Среди собранных Ван Хелсингом документов оказались и послания Люси. В них она изливала чувства Мине, которая старательно исправила ошибки подруги зелеными чернилами, о том самом дне, когда получила три предложения. Последнее оказалось от Куинси. Подозреваю, готовясь к речи, он сидел в гостиной Вестенра и хлюпал жевательным табаком, смущенный отсутствием плевательницы. Наверное, походил на настоящую тупую деревенщину. Люси потратила немало слов, лепеча от восторга, и значительно преувеличила количество происшествий в своей жизни, свободной от всякой работы, уместив события целой недели в один день. Она столь откровенно радуется этим трем предложениям, что едва упоминает, в поспешном постскриптуме, кого из претендентов на свою руку все же решила облагодетельствовать.
Симптомы Люси, столь знакомые теперь, тогда сбивали с толку. Опасная анемия и сопровождающие ее физические изменения могли оказаться началом десятка различных болезней. Причинами ран на горле считали все подряд, от укола булавкой до укуса пчелы. Я послал за моим старым учителем, Ван Хелсингом из Амстердама; тот сразу поспешил в Англию и вынес диагноз, который долго держал при себе. Этим он причинил много вреда, хотя, признаюсь, каких-то три года назад мы едва бы поверили в чушь о вампирах. Но профессор совершил огромную ошибку, он с почти алхимической верой полагался на давно устаревшие народные байки, злоупотреблял цветками чеснока, причастными облатками, распятиями и святой водой. Если бы я тогда знал, что вампиризм — это скорее физическое, а не духовное состояние, то Люси бы до сих пор была не-мертва. Граф и сам разделял, а возможно, до сих пор разделяет многие из предубеждений своего врага.
Несмотря на старания Ван Хелсинга, переливания крови и религиозные атрибуты, мисс Вестенра умерла. Все умерли. Развратный отец Арта наконец скончался, передав сыну титул и, что удивительно, даже не промотав изрядную долю своего состояния. Коронер увез тело миссис Вестенра, после встречи с волком в спальне собственного дома мать Люси так и не оправилась от испуга. Помню лиловый цвет ее лица. Опередив события, она изменила завещание и тоже оставила все имущество Холмвуду, что могло повлечь за собой крайне неловкую ситуацию, если бы тот, оскорбленный отношениями своей невесты с графом, расторг помолвку.
Совершенно ясно, что на какое-то время Люси по-настоящему умерла. Ван Хелсинг и я засвидетельствовали смерть. Надо признать, что гибель, повлиявшая на разум девушки больше, чем обращение, вполне возможно, случилась не по вине графа, а из-за переливаний профессора. Процедура эта невероятно опасна. «Ланцет» в прошлом году напечатал целую серию статей о крови, которая теперь стала предметом всепоглощающего интереса для каждого человека медицинской профессии. Молодой специалист предположил, что есть подкатегории крови и обычное переливание допустимо только между одинаковыми типами. Возможно, моя собственная кровь стала тем ядом, что убил Люси. Разумеется, теперь среди нас есть много тех, кто может перелить кровь в себя, не задумываясь о ее подвидах.
Какова бы ни была причина — а пристальное внимание графа едва ли положительно сказалось на ее самочувствии, — Люси умерла, ее похоронили в склепе Вестенра на кладбище Кингстед, рядом с Хэмпстед-Хит. Там она и проснулась, в гробу, «новорожденной», появившись в ночи призраком с Друри-лейн, и принялась охотиться за детьми, дабы удовлетворить свои новые аппетиты. Со слов Женевьевы я знаю, что можно превратиться из «теплого» в не-мертвого, минуя стадию подлинной смерти. В ее случае, по-видимому, обращение было постепенным. Влада Цепеша убили, похоронили и, говорят, обезглавили, но он все равно трансформировался после этого. Кровососы, принадлежащие к его кровной линии, обычно умирают перед изменением, но так происходит не всегда. Арт, насколько мне известно, не покидал сей бренный мир. Возможно, факт гибели важен для того, каким вампиром станет обернувшийся человек. Конечно, меняются все, но некоторые больше других, Вернувшаяся Люси очень сильно отличалась от той, что ушла.
Спустя неделю после ее смерти мы пробрались в склеп девушки днем и осмотрели тело. Она как будто спала. Признаюсь, тогда Люси показалась мне еще красивее, чем прежде. Тривиальность, простота исчезли, сменившись некоей жестокостью, и эффект получился тревожаще чувственным. Позже, в тот день, когда она должна была выйти замуж, мы проследили за тем, как «новорожденная» возвращается в гроб. Она заигрывала с Артом и, возможно, даже слегка его укусила. Вспоминаю алый цвет ее губ и белизну зубов, силу стройного тела в хрупком саване. Почему-то обычно я вспоминаю именно вампиршу Люси, а не «теплую» девушку. Она была первой тварью, которую я увидел. Теперь-то все эти черты стали такими обычными — видимая вялость, соседствующая со всплесками змеиной скорости, неожиданное удлинение зубов и ногтей, характерное для красной жажды шипение, — но тогда, появившись в один миг, они ошеломляли. Иногда я вижу Люси в Женевьеве, с ее быстрой улыбкой и острыми клыками на верхней челюсти.
Утром 29-го числа мы поймали ее и уничтожили. Нашли в трансе, подобном смерти, который нисходит на «новорожденных» в дневные часы, когда их рот и губы еще запятнаны кровью. Все сделал Арт, вонзив в девушку кол. Я хирургически удалил голову. Ван Хелсинг заполнил рот чесноком. Отпилив верх кола, мы плотно запечатали ее внутренний свинцовый гроб и быстро забили деревянную крышку. Принц-консорт приказал эксгумировать останки Вестенра и перезахоронить их в Вестминстерском аббатстве. Табличка на ее могиле проклинает убийцу Ван Хелсинга и, возможно, благодаря Арту, его сообщниками называют только Куинси и Харкера. Оба давно мертвы. Тогда профессор сказал нам: «Друзья мои, первый шаг сделан, самый мучительный шаг. Но впереди у нас — трудное дело: надо найти источник нашего горя и уничтожить его».[16]
Глава 14
ПЕННИ ЗАЯВЛЯЕТ О СЕБЕ
Он проснулся рано днем, сошел вниз позавтракать — кеджери и кофе — и прочесть сегодняшние телеграммы, которые Бэйрстоу, его слуга, выложил на столик в гостиной. Единственным интересным оказалось неподписанное послание из четырех слов: «Не обращайте внимания на Пицера». Он предположил, что Круг Лаймхауса имел полные основания полагать, что недавно арестованный сапожник не связан с делом Серебряного Ножа. Ему также доставили посыльным из клуба «Диоген» копии полицейских отчетов и личных показаний свидетелей. Борегар просмотрел их все и не нашел ничего нового.
«Газетт» сообщила о «жестоком убийстве еще одной вампирской женщины рядом с Гейтсхэдом вчера», предсказывая, что это свежее зверство «всколыхнет в глубинке панику, которая уже начала затихать в Лондоне». В остальном материал оказался пустяковым — читая между строк, Борегар заподозрил, что «новорожденную» уничтожил муж, когда та воспротивилась его попыткам обратить детей в вампиров, — хотя газета и делала резонный вывод, что, скорее, не «кровожадный маньяк из Уайтчепела» двинулся на север, а «убийство в Биртли — это реакция на лондонские преступления. Один из неизбежных результатов широкой огласки — распространение эпидемии. Как новость о самоубийстве вызывает другое, так и описанные в прессе детали одного преступления повторяются в следующем. Даже чтение о том, как совершаются злодеяния, ведет к дурным поступкам». Результатом страха перед Серебряным Ножом стало опровержение всеобщей веры в то, что вампиров нельзя убить. Хоть серебро и превратилось в редкий металл, каждый мог заточить ножку от стола или трость и пронзить ею сердце «новорожденного». Женщину в Биртли уничтожили сломанной ручкой от метлы.
В газетах пестрели колонки в поддержку недавно опубликованного эдикта принца-консорта против «неестественного греха». Пока остальной мир двигался вперед, к двадцатому веку, Британия возвращалась к средневековой юридической системе. Будучи «теплым», Влад Цепеш столь живо преследовал обыкновенных воров, что по преданиям горожане спокойно оставляли золотые питьевые чаши у общественных колодцев. Также Дракула ревностно следил за тем, чтобы поезда ходили четко по расписанию; в «Таймс» напечатали заметку о назначении американского «новорожденного» по фамилии Джонс, дабы тот надзирал за исполнением прихоти главы государства. Принц-консорт купил себе личный поезд, «Летучий карпатец», и в «Панче» часто появлялись карикатуры, в которых супруг королевы, стоя в кабине паровоза, дергает за сирену и разгоняет пыхтящий котел.
