Кого не взяли на небо - Клим Мглин
Невенка качнула головой, откидывая с лица тяжёлые фиолетовые локоны. Взгляд чистых, будто весеннее небо после дождя, глаз нашёл хмурое, осунувшееся лицо горбуна.
— Моя милая дурашка, — епископ попытался придать тону слов отеческое благодушие, но тщетно: в дрожащем голосе Его Преосвященства звучали нотки крайнего раздражения, — Твоё абсолютное безумие решительно обезоруживает: сильную провидицу, верную дщерь Господа нашего, что предала своего духовного отца и свою веру, став глашатаем воли демона, прикидывающимся ложным языческим богом, в сей тревожный момент затишья перед грандиозным сражением между светлым Воинством Небесным и вот этим вот сбродом, — трёхпалая рука обвела собравшихся в комнате упырей, — Заботит вопрос соответствия наряда кучки вурдалаков установленному дресс-коду?
— Твой едкий сарказм неуместен, Тео, — вспыхнула Невенка, — Пошёл в жопу, батюшка: я на то и провидица, чтобы понимать истину, а она, истина то бишь, такова: Селести — древняя богиня, снизошедшая спасти наш умирающий мир, а твой иудейский бог — самозванец, главный гад, учинивший с миром сей позор. К тому же дохлый Главный Гад. Что же касается великого подвижника — Белого Иисуса, так он здесь ещё появится.
Теофил Рух проглотил обидные слова, рвущиеся с языка, и в изумлении уставился на крестницу.
— Ты сам-то с кем, калека? — взгляд чёрных, от края до края, глаз Йоргена остановился на горбуне, — Определись, отче: мне вовсе не хочется иметь потенциального предателя за спиной в предстоящей заварушке. Раз мы не собираемся драться с Сехмет, то ты вроде как и вовсе нам не нужен. Что скажешь?
— Господь мне подскажет, — пробормотал Теофил Рух и его изумрудный глаз мерцал, глядя на падчерицу, а карий блестел влажной тоской, изучая серебряные нити в волосах Соткен, — Но не смей называть меня предателем, тевтон: я не отрёкся от своих братьев по вере и оружию.
Рука Йоргена потянулась к рукоятке меча, но маленькая, почти детская ладонь легла сверху:
— Оставьте его в покое, шевалье; Невенка обещает ему встречу с Иисусом, а значит так тому и быть. Я хочу увидеть человека, чья самая сокровенная мечта исполнилась.
— Как пожелаете, графиня, — Йорген поднёс к синим, бескровным губам миниатюрную кисть и прикоснулся к бледной коже влажным поцелуем, — Его Преосвященство никогда не кривил душой, да и сейчас он говорит истинную правду: я действительно предал свою веру и товарищей.
Веко горбуна дёрнулось, вампир усмехнулся:
— Однако ж сей прискорбный факт ничуть не тяготит меня. И я хочу спросить вас, мои милые французские мамочки — какого чёрта мы трое здесь забыли? Предстоящая разборка — не наше дело. Давайте заберём вашу фиолетовую праправнучку и свалим отсюда восвояси.
Арманда виновато взглянула на Флёр, и та ответила ей театральной мимикой глубокого конфуза.
— Обращение не привнесло в твою германскую башку ни капельки ума, — снисходительно улыбнулся Теофил Рух, — Его даёт лишь Господь Бог, а тебя он обделил своим даром, мой мальчик.
— В этот раз ты ошибаешься, похотливый старый поп, — раздался женский хриплый голос; проворные пальчики скользнули в густую шевелюру горбуна, поигрывая непослушными прядями вьющихся волос, — Сумрачный гений арийский умов воспет поэтами и не нуждается в дополнительной заточке. Но ты, земеля, верно дурак, ежели не врубаешься в какой ситуации мы оказались. Вспомни культовые ситуационные кинофильмы прошедшей эпохи — кучка плохих парней, намереваясь серьёзно выяснить отношения между собой, оказываются в странном месте, но, вместо того, чтобы поговорить начистоту, вынуждены объединиться, дабы выжить, противостоя третьей, опасной и безжалостной силе. Гони патрон, кровососка.
Арманда поморщилась и швырнула Соткен в лицо стеклянную ампулу; смуглая рука мелькнула в воздухе со скоростью гремучей змеи:
— Рыжая стерва устроила классическую подставу: правдами и неправдами собрала нас здесь для того, чтобы мы сражались за неё, и мы будем сражаться — у нас просто нет другого выхода. А кое-кто, — взгляд стальных глаз пронзил переносицу горбуна, — Выражаясь словами известного писателя, найдёт здесь, на этой песчаной косе, свою Тёмную Башню.
Маленькая женщина отбросила в сторону шприц; алая роза на сгибе локтя оборонила на пол несколько багровых слёз.
— Ведьма права, — склонила голову Невенка, внимая, как капельки крови разлетаются в брызги, встречаясь с поверхностью пола, выложенного керамической плиткой, — Мы здесь не для того, чтобы сражаться и умереть: мы — не просто пешки на шахматной доске. Грядущая битва — наша судьба, редкая возможность осознать реальность такой, какой она является на самом деле. Это касается нас всех, — провидица обвела рукой комнату, — И живых и мёртвых.
Сумасшедшие синие очи уставились в оконное стекло:
— Хотя я не уверена насчёт тех трёх долбоёбов в танке...
— Сдаётся мне, — задумчиво и тягуче прогнусавила Соткен, — Трушным металхэдам никакое просветление в хер не впёрлось: у этих ребят уже есть своя истинная реальность.
* * *
Танк вздрогнул и остановился; Леопард рыкнул напоследок, словно издыхающий лев и мощный двигатель заглох.
— Эй там, на броне, слезайте, — объявил Монакура Пуу, — Конечная остановка.
— Не, мы лучше к вам войдём, — плотоядно хихикнул снаружи какой-то старикашка.
— Мы уходим, — ответил сержант Волчьего Сквада, — Конец пути — дальше ехать некуда.
Леопард остановился возле аккуратного двухэтажного домика, целя стволом орудия в гордую башню маяка.
— Вы выйдете наружу? — обрадовалась Сехмет, — Вот и прекрасно: спасибо что подвезли, мы подождём вас тут, рядышком.
По обшивке заскрежетали длинные ногти вурдалаков, а резиновые подошвы их кед противно скрипели, встречаясь с влажной от росы бронёй.
— Выходим, не выходим — не имеет значения, — заявил Скаидрис, тыча пальцем в монитор наводчика, — Белая балтийская ночь закончилась и вам по-любому пиздец.
Седая мгла, окутывающая просторы Балтики, рассеивалась; на горизонте появился красный диск восходящего солнца.
— Ты ошибаешься, извращенец, — прозвучал басовитый ответ львиноголовой богини, — Этот
