Александра Адорнетто - Аид
Меня не пришлось уговаривать. Поспешно опустившись на колени, я зачерпнула ладонью хрустальную воду, не колеблясь, поднесла к губам и выпила.
Тихий гипнотизирующий гул наполнил воздух подобно стрекоту цикад. Я склонилась ниже, вглядываясь в поверхность озерца, ища знака. Заглядывая в воду, я почувствовала, что отделяюсь от тела, словно попала под действие заклятия. Внезапно меня будто ударили в грудь боксерской грушей. Собственный выдох представился мне светящимся шаром. Он завис передо мной в нескольких дюймах от воды. Внутри яростно метались крошечные белые искорки. На моих глазах шар медленно опустился и исчез.
— Ничего, — услышала я шепот Такера. — Озеро читает твои воспоминания, чтобы узнать, куда тебя перенести.
Некоторое время ничего не происходило, только доносилось наше дыхание. Такер что-то говорил, но голос его звучал глухо, а потом я и вовсе перестала его слышать — и поняла почему. Я смотрела на него сверху. Озеро и все, что его окружало, растворялось, хотя телом я все еще была там.
Я в панике смотрела, как передо мной проступает новая картина. Сперва она представилась разбитой на пиксели, будто неудачно увеличенная фотография. Затем изображение понемногу сфокусировалось, и страх сменился волной чувств, увлекших меня в водоворот. Я была дома.
Глава 11
ВСТРЕЧА
Кухня дома на Байрон-стрит, точно такая, как мне помнилось: большая, просторная, с видом на пенящийся океан. Все органы чувств работали, и все же я знала, что я сейчас — всего лишь зрительница, сторонний наблюдатель. Я могла свободно перемещаться в пространстве, но не была его частью. Все равно что смотреть кино изнутри экрана.
Раннее утро. Поют птицы, на столе посвистывает чайник. Балконная дверь настежь, у соседнего дома, где живет Долли Гендерсон, кто-то косит траву. На тарелке — глазированные кексы, которые пекла Айви перед моим исчезновением. Они остались нетронутыми и уже зачерствели. И еще на столе — ваза с увядшими васильками, словно напоминание, каким веселым местом была эта кухня всего несколько дней назад.
В считаные мгновенья сцена ожила. За кухонным столом, в нескольких шагах от меня, обхватив голову руками, сидел Ксавье. Я отметила его позу потому, что никогда прежде не видела его таким понурым.
Одет он был в знакомую серую футболку и треники и, судя по щетине на лице, в эту ночь вовсе не ложился.
Я попробовала подойти к нему и с восторгом обнаружила, что это довольно легко удалось. От близости закружилась голова. А вот коснуться не получалось, как я ни старалась. Моя бестелесная рука прошла насквозь.
Ксавье переменился. Плечи и мышцы рук были напряжены, и я ощущала повисшее в воздухе горе.
Затем возник хорошо знакомый запах фрезии. В дверях появилась сестра и озабоченно оглядела гостя. Внешность Айви осталась ангельски безмятежной, но между бровями пролегла предательская морщинка. Я поняла, что сестра вне себя от беспокойства.
— Тебе что-нибудь принести? — мягко спросила она Ксавье.
— Нет, — ответил тот, — спасибо.
Голос звучал рассеянно, словно издалека, и он даже головы не поднял.
— Габриель снова поехал в дом Ноксов, — продолжала Айви. — Надеется найти там след.
Ксавье слишком глубоко ушел в мрачные мысли, чтобы ответить. Айви подошла ближе к нему и осторожно тронула за плечо. Он отдернулся, не позволяя себя утешить.
— Нельзя терять мужества. Мы ее разыщем.
Ксавье поднял голову и взглянул ей в лицо. Он был бледен как никогда, под блестящими голубыми глазами лежали круги. Мне хотелось дотянуться, взять его лицо в ладони, сказать, что со мной все хорошо — я в ловушке, одинока и несчастна, но невредима. Пусть я не в его объятиях, как нам обоим хотелось бы, однако я держусь. Выживаю.
— Как? — после долгой паузы спросил Ксавье. Голос звучал ровно, хотя видно было, каким трудом это ему дается. — Мы не представляем, куда он ее увез… и что он с ней сделал.
Последняя мысль оказалась слишком тяжела, голос сорвался.
Холодный ком ужаса встал у меня в горле. Если они не представляют, где я, много ли надежды, что сумеют найти? Ни Айви, ни Габриель не видели моего похищения, они полагались только на обрывочные воспоминания Ксавье, и то лишь до момента, когда Джейк сбил его мотоциклом. Меня могли держать заложницей в любом уголке мира.
— Габриель работает, — уверенно сказала Айви. — Он отлично соображает.
— Нам бы надо быть с ним, — беспомощно бросил Ксавье.
— Он знает, что делать, какие следы искать.
В разговоре возникла неловкая заминка, слышалось тиканье часов в коридоре.
— Это я виноват, — заговорил наконец Ксавье. — Я не защитил ее.
На ресницах у него повисли слезы, но Ксавье смахнул их так быстро, что Айви ничего не заметила.
— Человек бессилен против сил этого рода, — возразила моя сестра. — Не вини себя. Ты ничего не мог сделать.
Ксавье упрямо покачал головой.
— Мог, — сквозь зубы проговорил он. — Я мог остаться с ней. Если бы я не валял дурака на озере, ничего бы не случилось.
Стиснув руки в кулаки, он с трудом сглотнул.
— Как ты не понимаешь? Я обещал за ней присмотреть и подвел.
— Ты не знал. Как ты мог знать? Зато помоги Бет сейчас — не расклеивайся. Будь сильным ради нее.
Ксавье крепко зажмурил глаза и кивнул.
— Габ пришел, — сказала Айви, прежде чем в замке повернулся ключ.
Ксавье встал со стула, весь подался вперед. Через минуту в кухню вошел Габриель.
Даже меня, знавшую брата как никто другой, окружавшее его сияние заставило ахнуть. Идеальные мраморные черты были суровы. Серебристые глаза смотрели мрачно.
— Что-то удалось? — спросила Айви.
— Думаю, что-то нашел, — помедлив, ответил Габриель. — Возможно, портал. Я учуял серу на шоссе близ дома Ноксов.
— Только не это! — простонала Айви и опустилась на ближайший стул.
— Что это значит? Портал? Что такое портал? Куда портал? — забросал их вопросами Ксавье.
Габриель отвечал ему медленно и размеренно:
— В этом мире есть отверстия, которые ведут в другие царству. Мы зовем их порталами. Иногда они открываются случайно, иногда — подчиняясь достаточно сильной воле.
— Что за царства? Где Бет? — с нарастающим испугом спрашивал Ксавье.
Мне хотелось крикнуть: «Я здесь!» — но голос отказал.
— Асфальт на шоссе обгорел, — заметил Габриель, не отвечая на вопрос, — и вокруг все опалено. Тому может быть лишь одно объяснение.
Ксавье перевел дыхание, словно взяв себя в руки. Я видела — он начинает понимать, что стоит за словами Габриеля.
— Не может быть, — слабо возразил он. Рассудок его отказывался признавать истину.
— Это правда, Ксавье. — Даже Габриелю пришлось отвернуться, чтобы не видеть, какое действие оказали его слова. — Джейк утащил Бетани в ад.
Ксавье выглядел так, словно воплотились самые страшные его кошмары. Челюсть у него отвисла, глаза неподвижно уставились на моего брата. Он будто надеялся, что тот сейчас рассмеется и признается, что все это — злая шутка. Словно обратившись в камень, Ксавье простоял так несколько долгих минут. Потом задрожал всем телом, не сдержав муки. Я, призрачная и неосязаемая как пар, страдала вместе с ним. Какой горестной парой мы были — смертный мальчик и привидение, невидимое для него, но любящее его больше всего на свете!
Габриель сделал такое, чего никогда не делал при мне. Он прошел через кухню и встал на колени перед Ксавье, легко коснувшись его руки. Что за зрелище — архангел смиренно преклоняет колени перед человеком!
— Я не стану тебе лгать, — сказал Габриель, глядя ему прямо в глаза. — Я пока не знаю, как помочь Бетани.
Этих слов я и боялась. Габриель никогда не приукрашивал жестокую правду, это было не в его природе. Он готовил себя и Ксавье к худшему.
— О чем ты говоришь? — вскричал Ксавье. — Надо что-то делать! Бет не виновата. Ее похитили! В моем мире это преступление. А в вашем, скажешь, нормально?
Габриель вздохнул и ответил со всем свойственным ему терпением:
— Законы, правящие Небесами и адом, существуют с начала времен.
— То есть?
— Думаю, Габ хочет сказать, что не мы устанавливаем правила. Нам придется ждать распоряжений, — объяснила Айви.
— Ждать? — повторил Ксавье, взбешенный их нерешительностью. — Вы можете ждать до судного дня, но я не стану сидеть сложа руки!
— У нас нет выбора, — строго произнес Габриель.
Какими разными они были: ангел и смертный, разделенные взглядами на вселенную с противоположных сторон. Я видела, что терпение Габриеля иссякло. Нескончаемые расспросы Ксавье утомили его. Брат жаждал одиночества, чтобы обратиться к высшей власти. А Ксавье не успокоится, пока не поймет, что делать. Он каждую задачу рассматривает по законам логики.
