Тайна церкви Всех Святых Баркинг - Мари Уинтерс Хэйсен
— Это случилось в 1650 году?
— Да, в 1666 в Лондоне на Паддинг-лейн случился большой пожар, всего в нескольких сотнях ярдов от этого места. Бушующий огонь разрушил большую часть центрального Лондона, включая собор Святого Петра. Церковь Всех Святых устояла благодаря усилиям адмирала Пенна, отца Уильяма Пенна, который вместе со своим другом Самюэлем Пипсом с башни церкви наблюдал за Лондоном.
— Уильям Пенн? — с удивлением спросила Шания. — Как тесен мир. Я родилась и воспитывалась в Пенсильвании.
— Тогда вам будет интересно узнать, что Уильяма Пенна крестили в этой церкви, и он получил образование в старой классной комнате.
— Обязательно включу эту мелочь в книгу.
— Ваши американские читатели, должно быть, захотят знать, что Джон Куинси Адамс венчался в этой церкви в 1797 году. В нашем музее есть записи о крещении Пенна и венчании Адамса.
— Подождите секундочку, — сказала она своему экскурсоводу. — Мне нужно все это записать.
Когда она наконец перестала писать, Далтон продолжил:
— К сожалению, церкви Всех Святых не повезло во время войны. Ее разрушил немецкий бомбардировщик. Остались лишь башня да стены. В 1955 году провели обширную реконструкцию и в 1957 году вновь передали в общественное пользование.
При этих словах открылась наружная дверь, и внутрь вошел прихожанин.
— Я думаю, что на сегодня мы завершим нашу экскурсию, — сообщил Годрик. — Не хочу мешать церковной службе.
— Я тоже так считаю, — согласилась Шания. — Думаю, у меня достаточно информации, чтобы начать работать. Кроме того, я ведь никогда не была в Лондоне. Пока я нахожусь здесь, мне бы хотелось немного ознакомиться с достопримечательностями.
Выведя ее через черный ход, экскурсовод поинтересовался, куда она собирается пойти дальше.
— Поскольку я нахожусь рядом с лондонским Тауэром, то думаю отправиться туда.
— Уверен, вы будете в восхищении. Встретимся завтра утром.
Когда Шания шла вдоль Байуорд-стрит и разглядывала на Темзе крейсер «Белфаст», у нее появилось беспокойное чувство, что кто-то за ней следит. Несколько раз она оборачивалась, но ничего необычного не заметила. К тому времени, когда она встала в очередь за билетом, это ощущение усилилось.
«Что со мной происходит? Я веду себя как ребенок, — подумала она, когда не обнаружила никакого преследования. — Я ходила по улицам Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии одна и никогда не испытывала такого дискомфорта».
Но это было чувство, с которым она не могла справиться. Несмотря на то что Шания была поглощена экскурсией, проводимой бифитером, она не могла развеять долгое подозрение слежки. На самом деле так было до тех пор, пока писательница не оказалась перед дверью своего номера, и ее душевное спокойствие восстановилось.
* * *
«Еще один английский завтрак! Клянусь, что моя одежда уже мала мне».
В то время как Шания пила яблочный сок, глаза ее внимательно рассматривали людей, сидящих за соседними столиками. Многие были туристами, путешествующими с семьями или группами. Здесь же находились бизнесмены и женщины-предприниматели. Почти каждый говорил по телефону, читал газету или книгу или был увлечен разговором с собеседниками за столом. Казалось, что никого не интересовало присутствие Шании.
«Почему я не могу выбросить надоедливую мысль, что кто-то следит за мной»?
Как и в предыдущий день, закончив завтрак, писательница прошла квартал до станции метро «Хаммерсмит». Однако на этот раз ей казалось, что она слышала, как чьи-то шаги эхом отдаются вслед за ее собственными. Она быстро обернулась: никого.
«Пора с этим кончать!»
Когда она прибыла в церковь, Годрик Болтон уже ждал ее.
— Вы остались довольны вчерашним посещением Тауэра? — спросил он.
— Да, и очень. Не обижайтесь, но жаль, что мое задание написать о церкви Всех Святых, а не о Тауэре.
— Почему?
— Потому что у него яркая история.
— Ах да. Казни, пытки, лишение свободы.
— Вот именно! — со смехом сказала Шания.
— Вы считаете, что большинство казней совершалось на холме за стенами Тауэра? — спросил Годрик.
— Я знаю, что таких важных персон, как Анну Болейн, Катерину Горвард и леди Джейн Грей, обезглавили на лужайке Тауэр-Грин. Я полагаю, что обычных жителей казнили на Тауэр Хилл.
— Неправда. Обезглавливали только знатных и богатых, поскольку этот вид казни в то время считался менее болезненным. Простолюдинов же вешали в Тибурне. Возможно, что самой первой была казнь архиепископа Кентерберийского Саймона Сайдбери в 1381 году. Первый эшафот соорудили во времена правления Эдварда IV. И сэр Томас Мор, и Томас Кромвель лишились головы на Тауэр Хилл во время Генриха VIII.
Шания лихорадочно строчила имена и даты в своем блокноте.
— После казни головы жертв насаживали на колы и выставляли на Лондонском мосту или на одной из четырех башен Олдгейта. Тем не менее тела часто свозили сюда, где временно хоронили. Обезглавленного сэра Томаса Мора позднее эксгумировали и перенесли в капеллу Святого Иоанна в Тауэре.
— А голову?
— Его дочь спасла голову до того, как ее выбросили в Темзу. Полагают также, что она захоронена с останками.
— Какой ужас! Не могу представить, что чувствовала бедная женщина, когда увидела непочтительное обращение с головой отца, — сказала Шания и содрогнулась.
— Не удивительно, что, как считают люди, с такой зловещей историей, в церкви обитает привидение.
— Сэра Томаса Мора?
— Делайте выбор сами. На Тауэр Хилл совершено более сотни казней. Это может быть призрак Гилфорда Дадли, Джорджа Болейн, брата королевы Анны, Томаса Кромвеля, Роберта Деверо, графа эссекского…
— Все они встретили свой конец на Тауэр Хилл?
— За исключением некоторых.
И опять, услышав, как открылась входная дверь, Годрик предложил окончить экскурсию.
— Конечно, — согласилась Шания. — Мне нужно еще время посмотреть Вестминстерское аббатство. Я могу поехать на метро?
— Да, или по линии Дистрикт, или по Кольцевой, которые доставят вас к Биг-Бену и зданию Парламента.
Шания попрощалась и направилась в сторону станции «Тауэр Хилл». Она никогда не была любительницей пеших прогулок, но сейчас наслаждалась видом Тауэрского моста и Тауэра, стоящих напротив более современных сооружений Лондона.
«Красивый город, — подумала она. — Если бы мне пришлось жить не в Соединенных Штатах, то местом жительства стал бы Лондон. Если только…»
Если только не почувствовала на себе чей-то невидимый взгляд, который следил за каждым движением.
* * *
На следующее утро Шания Мак-Гилл вошла в полный народу обеденный зал, где завтракали обычные туристы и бизнесмены. Решившись побороть свой беспричинный страх преследования, она положила на тарелку яйца, сосиски с картошкой, села за стол и стала кушать, заставляя себя смотреть на еду, а не рассматривать лица других присутствующих.
«Я веду себя глупо: никто на меня не
