Ледяной Эдем - Алекс Норман
Мария накрыла на стол, подала кулеш из пшенной крупы и сала, на бульоне из говяжьих косточек. Из печи, в чугунке, от одного только запаха Кирилл чуть не изошел слюной. После ужина Диконов и Миккоев уехали, а Кирилл с Ганыкиным отправились к озеру.
Банька порадовала, куда больших размеров, чем у Миккоева, печь атомная, на свежий воздух захотелось почти сразу. И, что важно, Ганыкин больше не приставал со своими банными процедурами, сам пошлепал себя в глубокой задумчивости, даже слова не сказал.
Как и вчера, Кирилл вышел из бани первым, сытый и чистый вернулся в теплый дом. Постель застелена, усталость валила с ног, он лег. Закрыл глаза и поплыл. Пенные волны, чайки, солнце, суперъяхта с бассейном, роскошные девушки в мини-бикини, он, конечно же, владелец всего этого средиземноморского удовольствия, работать ему не надо, на счете сто тысяч биткоинов, купленных когда-то отцом за бесценок. Работать не надо, знай только борозди океаны, меняй часовые пояса и девушек, желательно с такой же периодичностью.
Длинноволосая блондинка с чудным носиком сама взяла его за руку, повела в кают-компанию, там он обнял девушку за талию, повернулся к ней, но почему-то увидел перед собой Ганыкина.
– Протокол обыска у тебя? – сонно спросил он.
– Так не совсем заполнили.
– Неси, что есть. Лежнева ждет!
– Где ждет?
– В бане. В предбаннике. Давай!
Так не хотелось уходить от своих блондинок, брюнеток и прочих шатенок, но делать нечего. Кирилл поднялся, оделся, взял протокол, благо далеко идти не надо, баня сразу за дорогой.
Дверь открыта, в предбаннике никого, слышно только, как вода в сауне льется. Кирилл и не успел толком заснуть, но все равно не мог проснуться. Ему бы остановиться, подумать, а он с ходу постучал в дверь.
– Что там такое?
Ольга сначала спросила, а затем открыла дверь – не широко, но и не узко. И увидев Кирилла, не шарахнулась от него, даже не прикрылась. А волосы у нее недлинные, грудь, живот прикрыть нечем, только руками.
– Батищев, ты с дуба рухнул? – спросила она, с инертной невозмутимостью глядя на него.
– Так протокол!
Кирилл тоже не терялся. Смотрел на Ольгу, как будто видел ее голой каждый день.
– Какой к черту протокол?
– Так Ганыкин сказал… Кажется, у него мозги на место встали! – усмехнулся Кирилл.
Понял он, что его сделали как школьника, но что ни делается, все к лучшему.
– Разыграл? – усмехнулась Ольга, даже не порываясь закрыть дверь.
– Развел!
– Ну что ж, раздевайся, раз пришел, веничком меня побалуешь.
Не закрывая за собой дверь, она прошла к полоку, грациозно выставляя себя в профиль, забралась на верхний полок, легла. Кирилл пожал плечами, разделся, зашел к ней. В конце концов, им не впервой.
Ольга сладко потянулась, выгибая спину, руками едва не касаясь раскаленных камней, знойно улыбнулась:
– Батищев, ты точно на голову больной! Пошел вон отсюда!
Увы, но посылала она его всерьез и далеко. И сводить ситуацию к шутке чревато предсказуемыми последствиями. Ольга легко может обвинить в домогательстве, и такое тогда начнется.
Кирилл ничего не сказал, усмехнулся, как человек, умеющий проигрывать, вышел из парной, закрыв за собой дверь. Ольга его не останавливала.
Ганыкин лежал на своей кровати и мечтательно улыбался, глядя в потолок. Кирилл ничего не сказал, как будто и не было ничего. Ганыкин не вытерпел:
– Ну что там протокол?
– В землянку сказала отнести, Казубову на подпись. И печать пусть поставит, головой. Но сначала пусть бревна все проштампует, дурным своим лбом.
– А Варвара эта красивая баба, – сказал Ганыкин, поворачиваясь к стене, а если точней, к зеркалу печи. – Я ее там, в землянке видел.
– Ты ее у меня на фотографии видел.
– Нет, там она красивей… Или это не она была? – Ганыкин резко развернулся на сто восемьдесят.
– А ты сходи еще раз глянь, дверь здесь низкая.
– А иди ты!
Ганыкин снова крутнулся вокруг своей оси и скоро захрапел. Кирилл тоже заснул – под шум волны и крик чаек. А ночью в комнате включился свет. Ольга стояла в дверях своей комнаты и водила взглядом, ожидая, когда разбуженные Кирилл и Ганыкин окончательно проснутся.
Кирилл поднял руку, глянул на часы – половина третьего ночи, неужели такой ранний подъем?
– Проснулись? Давайте на пост! Оба!
– А ты уже… – Кирилл снова глянул на часы.
Половина третьего, а Ольга, похоже, даже не ложилась. Куртка на ней, джинсы, тепло одета, с ботинок талая вода стекает – или по снегу вокруг дома ходила, или с Диконовой в доме пропадала, чаевничала с ней…
– А я уже была! – Ольга напористо глянула на Кирилла. – И могу спать! А вы не можете!
– Диконов приехал?
– Нет, но скоро должен быть. С людьми не получается, с охотниками, – Ольга перевела взгляд на зевающего Ганыкина.
– Чего так?
– Одно дело – грибников заблудившихся искать, и совсем другое – вооруженного убийцу ловить. Я звонила, из района людей организуют. Завтра к вечеру будут.
– А завтра утром на капище можно сгонять, – сказал Ганыкин.
– У нас там целый гарем, – усмехнулся Кирилл.
– Вот там и отдохнете. А сейчас не спать!
В этот раз отлынивать Кирилл не стал, но и вдвоем дежурить слишком жирно. Ганыкин лег спать, а через два часа сменил Кирилла.
10
Разрушенные избы стелились по земле, как скелеты гигантских динозавров, стропила с остатками кровли как ребра с лохмотьями иссохшей плоти. Три остова один за другим, прогнившие крыши практически лежали на земле. Три умерших дома, бревна уже, видимо, в таком состоянии, что Диконов на них и не зарился.
Трактор Диконова шел, расчищая путь, ход у «Нивы» легкий. Снег прекратился, мороз крепчал, разрушенная деревня осталась позади, а до самого капища рукой подать.
Трактор въехал в лес, остановился на полянке у воды. С возвышенности открывался отличный вид на реку, в месте, где она распускалась на два рукава. Река с заснеженными берегами сейчас мало кого интересовала, все внимание на капище, на истуканов, выстроившихся в полукруг вокруг огромного валуна, вросшего в землю.
Один идол совсем простой, столб с
