Лэйни Тейлор - Дни крови и света
— Ну ты и уродина, — заявила Шеста, когда они были на реке. Она без смущения оглядела Кэроу с головы до пят и возмутилась отсутствием хвоста, когтей, копыт и прочих важных атрибутов красоты.
— Спасибо, я стараюсь, — съязвила Кэроу.
Ей захотелось уплыть вниз по течению, куда-нибудь подальше от волчицы. Помощницы было слишком много, она ни на миг не отходила от своей начальницы — или подопечной? Пожалуй, один хвост у Кэроу появился.
— Что ты будешь делать, когда я снова отправлюсь за зубами? — осведомилась Кэроу у Тьяго. — Пошлешь ее со мной?
— Шесту? Нет, зачем… — ответил он.
Ей стало сразу ясно, о чем речь.
— Что? Ты со мной отправишься?
— Понимаешь, мне любопытно поглядеть на этот мир. По-моему, в нем гораздо больше интересного, чем эта пустыня. Вот ты мне и покажешь.
Он говорил всерьез. У Кэроу перехватило дух. Она и Шесту-то не хотела брать, а тут он.
— Нет, тебе нельзя. Ты не человек, тебя заметят. И ты не умеешь летать.
А еще ты — отвратительный монстр, мне мерзко рядом с тобой.
— Что-нибудь придумаем.
Вряд ли. Кэроу попыталась представить, как Тьяго в «Ядовитой кухне», закинув на гробостол волчьи лапы, наворачивает гуляш. Интересно, вскружил бы он голову Зузане? Нет, его подруга сразу увидела бы насквозь.
Хотя Акиву Зузана не раскусила. Кэроу тоже в нем обманулась. Видно, она плохой знаток монстров, что весьма некстати.
— Кто снял мой засов? — спросила Кэроу, чувствуя, как учащается пульс.
— Да что ты заладила? Подумаешь, кусок дерева… — возразила Шеста.
— Подумаешь, моя безопасность… — передразнила ее Кэроу.
И это цена за чистые волосы? Стоит ей прикорнуть, кто угодно может войти. Ее и так замучила бессонница, теперь сна вообще не видать. Кэроу вздрогнула, вспомнив, что при Акиве она отключалась без проблем. Что с ней не так, если с ним она чувствовала себя в безопасности?
— Это ты сказала, чтобы его убрали? Потому что я тебя не впустила?
Скобы вырвали с мясом, чтобы Кэроу и не пыталась найти замену.
— Меня во сне прикончат, вот увидишь!
— Успокойся, Кэроу, никто тебя не убьет.
— Никто не хочет? Или никому не позволено?
Неужели Кэроу надеялась, что Шеста начнет ее разубеждать?
— Ладно, никому не позволено тебя трогать. Ты под защитой Белого Волка — это лучше, чем деревяшка. А теперь давай займемся работой. Надо доделать Эмилиона, а вечером в яму идет Хвит.
«Нет, не выйдет!»
Кэроу не собиралась покорно исполнять желания Тьяго. Она повернулась в сторону лестницы, но Шеста встала на ее пути, загораживая выход. Тогда Кэроу направилась к окну. Если Тьяго хочет, чтобы у нее была тень, то пусть приделает ей крылышки.
Шеста не успела ее остановить: Кэроу ступила за окно, зависла в воздухе, с вызовом глядя на надзирательницу, и упала. Свист рассекаемого воздуха — и за пару сантиметров от каменных плит она аккуратно приземлилась.
«Ай!»
Слишком поздно притормозила, ступни обожгло, зато вышло эффектно. Шеста высунулась в окно, и Кэроу еле сдержалась, чтобы не сделать неприличный жест, британскую двупальцевую версию, которая гораздо круче однопальцевого американского варианта. Хотя в любом случае получилось бы глупо. «Хватит вести себя как человек», — напомнила она себе. Где Волк? Наверное, в караулке, он там обычно проводит совещания с командирами: чертит схемы на песке, сметает все, чертит заново, шагает туда-сюда, разглагольствует.
По дороге ей встретился Хвит, он отрывисто кивнул, не замедлив шага.
«Увидимся ночью, приятель».
Кэроу стало грустно. Хвит вежливостью не отличался, но и гадостей не говорил, держался нейтрально. Наверное, не слишком приятно знать, что настал твой черед умирать. Пустая трата мастерства Бримстоуна.
«Извини, не я тут решаю».
Кэроу прошла мимо стены, где сушили одежду, и порадовалась, что лагерь становится более обжитым. Все благодаря ей. За последние несколько дней она создала девять солдат — помощь Шесты пошла на пользу, но руки Кэроу были изувечены. Зато жизнь вокруг била ключом. Слышались удары молота, над кузней поднимался дым, пахло кускусом, едко воняло из угла, куда солдаты ходили отлить. Отойти — или отлететь — подальше от касбы всем было лень!
Уважаемый потребитель! Теперь у тебя есть крылья. Будь добр, используй их для посещения туалета подальше от лагеря. Благодарю заранее!
Кто-то спорил, потом раздался взрыв смеха. Во дворе звенели новые клинки в руках нововоскрешенных солдат. Восставшим из мертвых требуется время на освоение тела, особенно крыльев. Кэроу остановилась под аркой, наблюдая, как Зири помогает Иксандру, самому крупному и чудовищному из всех ее творений.
Иксандр, и прежде огромный — племя акко составляло костяк армии химер, — теперь возвышался в два человеческих роста и напоминал разъяренного гризли, только мощнее и с бивнями. Все по заказу Тьяго. Гигантские крылья, почти как у бурелова, крепились к невероятно широкой сгорбленной спине. Иксандр выглядел не слишком элегантно, и Кэроу сожалела об этом, ведь его душа оказалась нежной, как весенний луг.
Души воскрешенных оставляли синестетическое впечатление: сочетание звука, цвета, образов, ощущений. След Иксандра напоминал луг — пятна света, едва распустившиеся цветы, тишина, — контрастируя с телом гигантского чудовища, которым акко теперь с помощью Зири учился управлять.
Кирин взлетел ввысь — бесшумно и грациозно. Иксандр последовал за ним, но без всякой грации. Крылья лихорадочно били по воздуху, поднимая пыль на весь двор. Кэроу внимательно смотрела, как они проводят в высоте учебный бой, ее взгляд все чаще останавливался на Зири. Зрелище кирина в полете всецело поглотило ее. Забыв о возмущении, она вернулась в прошлое.
При виде Зири она погружалась в Мадригал, снова становилась химерой… но реальность быстро возвращалась, и Кэроу не испытывала разочарования. Она человек, такая, какая есть. Да, несовпадение двух личностей сбивает с толку, но Кэроу и Мадригал никогда не сольются воедино, как два желтка в одной скорлупе.
— Знаешь, ты могла бы снова стать кирином, — сказала ей на берегу Шеста.
— Что? — Кэроу смывала пену с волос и подумала, что ослышалась.
— Ты могла бы стать химерой. Тогда другим было бы легче принять тебя. — Шеста снова смерила ее взглядом, не скрывая неодобрения. — Я бы тебе помогла.
— Убила б меня, что ли? Нет уж, спасибо большое!
— Не собираюсь я тебя убивать. Это сделает Тьяго, естественно. А я тебя воскрешу. Только покажи мне как.
«Ах вот в чем дело!»
— Знаешь, давай лучше тебя переделаем. Есть что усовершенствовать…
Предложение Шесте не очень понравилось, но Кэроу было все равно, она все еще злилась. Шеста и Тьяго обсуждали эту затею? Может, Кэроу и стало бы легче общаться с остальными, если бы она вернула себе облик химеры, но сейчас в этом нет ни малейшего смысла. Кто будет ездить за едой, тканями, железом и другими материалами? А зубы? Неужели они считают, что ей лучше снова стать химерой?
«Пусть думают что хотят».
Кэроу посмотрела на хамсы на ладонях. Они напоминали автограф. Это тело ей дал Бримстоун, и она с ним не расстанется.
Взрыв смеха вернул Кэроу в реальность. Воины отрабатывали удары в воздухе, Иксандр потерял равновесие и ушел в штопор. Пытаясь удержаться на лету, он с чудовищной силой захлопал крыльями, и его занесло в сторону, где он смел парапет и повис, зацепившись за обломки стены. И сам Иксандр, и все присутствующие сотрясались от хохота. Звук смеха показался Кэроу странным, полузабытым: при ней «собратья» никогда не смеялись. Если ее заметят, веселье сразу смолкнет. Кэроу огорченно отступила в тень.
Зири ударил Иксандра по руке, гигант разжал пальцы и гулко рухнул на землю. Зири кружил над ним, не уходя из зоны досягаемости, а грузный напарник с ревом скакал, пытаясь его прихлопнуть. Зири со смехом уворачивался и, заходя с другой стороны, пинал исполина. Вокруг них собралась толпа, бойцы беззлобно подзадоривали Иксандра и дружно прокричали «ура!», когда великану удалось подняться в воздух.
Все пять отрядов вернулись из Эреца без потерь. Тьяго был настроен благодушно, и в лагере царила атмосфера триумфа. В чем заключался их успех, какое задание они выполнили, Кэроу так и не узнала.
Одна из кухарок вышила для генерала новое знамя вместо сгоревшего в Лораменди. На скромном холщовом полотнище красовалось изображение белого волка и девиз Тьяго — «Победа и возмездие». Слова автоматически стали всеобщим девизом.
Кэроу больше нравился герб Воителя: оленьи рога с распустившимися почками, что символизировало начало новой жизни. Однако жажда мести, заключенная в девизе Тьяго, оказалась ближе, почти против воли оживив в душе нечто темное, первобытное, как грохот барабанов и оскал зубов. Истинный дух восстания.
