Эра Дракулы - Ньюман Ким
— Не считайте нас наивными, — ответил профессор. — Как у всех агентов клуба «Диоген», у вас вообще нет официальной должности. Но официальность и эффективность — это разные вещи.
— Наши интересы будут ущемляться до тех пор, — пояснил Доктор, — пока джентльмен, известный как Серебряный Нож, находится на свободе.
Чарльз кивнул:
— Предполагаю, что да. Всегда есть шанс, что убийца попадется во время рейда.
— Он — не один из нас, — фыркнул полковник Моран.
— Он — полный безумец, чокнутый, вот кто он. Послушайте, тут особо брезгливых нет — вы понимаете, о чем я? — но этот парень зашел чересчур далеко. Если шлюха слишком много о себе думает, то режешь ей лицо, а не горло.
— Насколько мне известно, никто не говорил, что один из вас причастен к убийствам.
— Не в этом дело, мистер Борегар, — продолжил профессор. — Наша теневая империя больше похожа на паутину. Она покрывает собой весь мир, но ее сердце здесь, в Лондоне. Этот организм как причудливое сплетение множества связей, а потом он чрезвычайно раним. Если перерезать достаточно нитей, все разрушится. А сейчас их секут направо и налево. Мы все пострадали после убийства Мэри Энн Николс, и неудобства возрастают вдвое с каждым новым бесчинством. Всякий раз, когда убийца наносит удар обществу, мы не остаемся в стороне.
— Мои шлюхи не хотят выходить на улицу, пока он там разгуливает. А это ударяет по карману. Деньжата кончаются, — распалялся Сайкс.
— Я уверен, что полиция поймает его. Только за сведения о преступнике дают награду в пятьдесят фунтов.
— А мы — тысячу гиней, но никаких результатов.
— Забудьте, что там говорят о нас, что мы-де жмемся, как еврейский кагал. Если мы завалим старину Серебряного Ножа, то спровадим его бобби быстрее, чем ирландский щипач трахнет пьяного педика.
— Прощу прощения?
— Мистер Борегар, — пояснил Доктор. — Наш коллега пытается сообщить следующее: мы должны объединить наши скромные усилия с доблестной полицией. Мы клянемся, что если какая-либо информация попадет в наши руки — а к нам идут сведения по очень многим каналам, — то она тут же станет известна вам. Но у нас есть одно условие: насколько нам известно, клуб «Диоген» попросил вас проявить личный интерес к этому делу, и мы бы желали, чтобы вы занялись им со всей возможной решительностью.
Чарльз не подал вида, насколько глубоко поразило его то, что внутренняя кухня тайного совета каким-то образом известна Повелителю Странных Смертей. И тем не менее китаец явно в деталях знал о встрече, состоявшейся буквально два дня назад. О той самой встрече, на которой председатель совещания предположил, что от Си-Фаня не будет ничего слышно по крайней мере несколько лет.
— Этот прохвост выкидывает фортели, — сказал взломщик-любитель, — и с него лучше содрать форму и выгнать с поля ко всем чертям.
— Мы назначали награду в тысячу гиней за сведения о нем, — пояснил полковник, — и две тысячи за его проклятую голову.
— В отличие от полиции, у нас нет проблем с теми, кто хочет обманом получить награду. Такие люди в паутине долго не живут. Между нами достигнуто понимание, мистер Борегар?
— Да, профессор.
Губы «новорожденного» изогнулись в тонкой улыбке. Серебряный Нож ничего не значил для «пауков», но вот беглый огонь по преступности стал неудобством, которого они вынести не могли.
— А что произойдет, когда Уайтчепельского Убийцу поймают?
— Тогда все пойдет по-прежнему, — сказал Моран.
Доктор мудро кивнул, а Сайкс сплюнул:
— Да уж, парень, чертовски верно.
— Как только наше соглашение подойдет к концу, — объявил китаец, — все вернется на круги своя. И я бы советовал вам уйти на покой вместе с мисс Чёрчвард и оставить дела моих соотечественников другим людям. В предыдущем браке вас постигла такая ужасная трагедия, вы заслужили несколько лет счастья.
Борегар сдержал гнев. Угроза Пенелопе выходила за всякие пределы.
— Я же со своей стороны, — сказал профессор, сверкая глазами, — надеюсь уйти в тень, передав непосредственные дела организации полковнику Морану. Сейчас у меня появилась возможность жить столетиями, а это дает мне время, необходимое для усовершенствования моей модели вселенной. Я намереваюсь предпринять странствие в сферы чистой математики, путешествие, которое унесет меня за пределы скучной геометрии пространства.
Доктор улыбнулся, смежив глаза и приподняв тонкие усы. Казалось, только он оценивает по справедливости грандиозные планы профессора. Все остальные в круге выглядели так, словно съели тухлое яйцо, пока глаза математика сверкали при мысли о бесконечности множащихся теорем, расширяющихся и заполняющих все вокруг.
— Только представьте, — сказал профессор, — одна теорема, включающая в себя все.
— Кэб отвезет вас на Чейни-уок, — объяснил уроженец Поднебесной. — Наша встреча подошла к концу. Послужите общей цели и будете вознаграждены. Если же вы нас подведете, то последствия окажутся… не столь приятными.
Взмахом руки Борегара отпустили.
— Наше почтение мисс Чёрчвард, — сказал Моран, бросив на гостя злобный и наглый взгляд. Чарльзу показалось, что он заметил гримасу недовольства на невозмутимом лице китайца.
Пока спортсмен вел его обратно по лабиринту, Борегар размышлял о том, со сколькими еще дьяволами ему предстоит заключить сделку, чтобы разрешить это дело. Он подавил в себе желание обогнать проводника и самому отвести того к выходу. Чарльз решил, что он, конечно, может удивить пешку, но лучше пусть круг по-прежнему недооценивает его.
Когда они добрались до поверхности, уже занимался рассвет. Мазки серо-синего цвета вздымались на востоке, а чайки летали над Темзой, крича и выпрашивая завтрак.
Кэб стоял во дворе, возница нахохлился на облучке, закутавшись в черное покрывало. Шляпа, плащ и трость Чарльза ждали внутри экипажа.
— До свиданья, — сказал игрок в крикет, сверкая красными глазами. — Увидимся в палате лордов.
Глава 11
ВОПРОСЫ МАЛОЙ ВАЖНОСТИ
— Почему ты так тиха, Пенни?
— Что? — воскликнула она, неожиданно вырванная из злого сна. Шум приема тут же объял ее, напоминая театральное шушуканье закулисных разговоров.
С показной суровостью Арт упрекнул спутницу:
— Пенелопа, мне кажется, ты спишь. Я трачу свое скудное остроумие на тебя вот уже несколько минут, но ты, похоже, не воспринимаешь ни слова. Когда я стараюсь удивить тебя, ты бормочешь: «О, как верно», когда же пытаюсь взять серьезную ноту, желая соответствовать твоему настроению, ты начинаешь вежливо смеяться, прикрывая рот веером.
Вечер прошел зря. Сегодня она должна была впервые появиться на людях вместе с Чарльзом, выйти в свет как помолвленная женщина. Она планировала этот вечер неделями, выбирала правильный наряд, правильный корсаж, подходящее светское событие и подобающую компанию. Но из-за таинственных хозяев Чарльза все пошло прахом. Пенелопа весь вечер пребывала в плохом настроении, стараясь хотя бы не хмуриться по старой привычке. Ее гувернантка, мадам де ля Ружьер, часто предупреждала, что если ветер сменится, то ее лицо навеки застынет в таком выражении; теперь же, разглядывая себя в зеркале, выискивая хотя бы намеки на морщины, она поняла, что старая служанка не так уж и заблуждалась.
— Ты прав, Арт, — признала мисс Чёрчвард, унимая бурлящую внутри ярость, которая всегда пробуждалась в ней, когда события развивались не так, как она хотела. — Я отвлеклась.
Он попытался принять комически-оскорбленный вид, и кончики зубов выступили зернышками риса, прилипшими к нижней губе.
В противоположном конце ресторана Флоренс беседовала с пьяным джентльменом, как поняла Пенелопа, критиком из «Телеграф». Миссис Стокер по идее должна была стать предводителем в этой вылазке на враждебную территорию — их симпатии традиционно склонялись к «Лицеуму», но нынче пришлось идти в «Критерион», — однако она оставила своих сторонников в обществе друг друга. Так типично для Флоренс! Легкомысленная, она не уставала флиртовать, даже приближаясь ко второй половине третьего десятилетия своей жизни. Не удивительно, что ее муж исчез. Как и Чарльз этим вечером.
