Я помню как всё начиналось (СИ) - Айкор
Я сначала опешил от такого заявления. Это по селу слух пошёл, что родичи уже сговорились о нашей свадьбе. Вот сарафанное радио. А нечего было у всей молодёжи на виду под ручку вышагивать. Да ещё Аленка, когда уходила, специально для девчонок громко сказала про следующую встречу. Понимай свидание. Вот же ушлый народ.
А чего я собственно расстраиваюсь? Да пусть тешатся. Языки без костей. Я улыбнулся, а потом и засмеялся.
- Ой не могу! Сговариваться говоришь приходил? Да он просто потерял её. А девчонки показали, куда пошла. Ой деревня.
- Не деревня, а село, понимать надо. Не скажи тут кому, что деревенские они, обидятся.
- Да мне всё едино. Я же городской. Пусть тут сватают кого хотят и за кого хотят. Я же уеду. Может только следующим летом появлюсь.
- Вот это им и нравится.
- Почему это может нравиться?
- Так девку, которую сосватают, ты же потом в город увезёшь. И им хорошо и ей в городе лучше будет. Твои родители с этого села. Про то всем известно. Вот и хотят пристроить.
С этой стороны я этот вопрос не рассматривал. Да не помню, чтоб ко мне здесь кто подкатывал. Я, вроде как, после 8 класса и появляться перестал. Похоже в той моей жизни, это как-то мимо меня прошло. Или возможно всё изменилось. Ведь я совсем другой сейчас. Вести себя собираюсь по-другому и добиваться совсем другого. Точно, всё меняется. Прабабушки на свадьбе тогда не было, а сейчас есть. И что делать?
- Эй! Валёк! Чего замер? Спужался что ли?
- Да нет, деда. Вот думаю, чем потом обработать свою поделку.
- Так олифой дереву в самый раз будет.
- Олифа сохнет долго. Мне бы что побыстрее.
- Побыстрее говоришь. Быстрее это не значит хорошо. Ну да ладно, не на века делаешь. Есть у меня там нитролак. Отолью тебе в баночку. Ещё что?
- Да вроде всё.
- Тогда подай мне мою ногу и пойдём.
Прицепив деревяшку к культе, Иван Корнеевич отвёл меня в свой сарай и набрав необходимое я отправился домой.
Как-то известием о матримониальных планах в мою сторону, меня немного пришибли. Всё я посмеивался над этими порядками, а как самого коснулось, так и невесело стало. В воспоминаниях о взрослой жизни, я женился только в 33 года. Думал и здесь мне тоже светит.
Блин. А чего я зациклился? Мне всего 6 лет. Какие там матримониальные планы. Я же собрался перевернуть свою жизнь. Собрался прожить её по-другому. Как там Андрей Миронов пел в фильме:
О, наслажденье, скользить по краю,
Замрите, ангелы, смотрите: я играю,
Настроение сразу пошло вверх.
- Что же? Вы хочете игр? Их есть у меня!
- Чего там у тебя есть?
Я что это вслух сказал? Упс. Я уже вошёл в свой двор и передо мной бабушка.
- Вот бесёнок. С утра уже умотал куда-то. И гамуза какого-то притащил.
- Этот гамуз, всем гамузам гамуз. Бабушка, я очень сильно тебя люблю.
- Любит он. Давай руки мой да за стол. Уже все позавтракали, один ты остался.
Тут уже деваться некуда.
После завтрака я занялся трудовым творчеством. По началу получалось тяжело. Как работать инструментом я знал и вроде как умел. Только вот руки эти не особо приспособлены были. Выходит, мне ещё тело развивать надо. Этот момент я пока упустил.
Но вот я стал приноравливаться и дело пошло веселее. Увлёкшись я не заметил, как стал лучше ощущать дерево. Направления его волокон, места напряжений. Брусок стал послушен, как пластилин в руках скульптора. Это действо меня захватило, и я перестал замечать окружение.
Очнулся, когда в моих руках оказалась достаточно изящная конструкция. Стенки были весьма тонкими. Торцевые были длиннее, полукруглыми внизу и с отверстиями в виде сердечек. Всё достаточно просто, но при этом было что-то завораживающее. Не сразу заметил. Оказалось, волокна дерева очень плавно переходили друг в друга не имея обрывов. Все края были скруглёнными, а поверхность совершенно гладкая. Э-э. Я же забыл наждачную бумагу приготовить, для удаления заусенцев и сколов. А тут ничего и не надо. Остался вопрос. Стоит ли это покрывать лаком? Ощущение, что это сделано не руками человека, а так выросло. Мдя. Рука непроизвольно почесала затылок.
- Что-то не так?
Я обернулся. Так как тиски стояли не далеко от качелей, то у меня, оказывается были зрители. На кресле сидела прабабушка и улыбалась, а на качелях была Людмила, но не качалась, а обняв трос, изумлённо уставилась на меня.
- Почему вы так решили?
- Ты остановился. Вот и показалось, что что-то не так.
- Да вот думаю, что дальше делать.
Людмила подскочила и выхватила колыбельку.
- Баб, ты только посмотри какие линии, да это…
- Я прекрасно видела, что это. Я ещё не слепая и видела, как это произрастало.
Тут уже не понял я.
- В смысле произрастало?
- А ты посмотри, сколько у тебя отходов и сравни размеры заготовки с размерами результата, – хитро улыбнулась баба Марья.
Я огляделся. Ну да, намусорил немного, так я уберусь. Постой немного. Действительно немного. Это только те стружки, что я получил в начале. Да и колыбелька получилась подлиннее бруска, вон и стенки повыше, чем могла позволить толщина бруска. Это как? Это же противоречит законам физики. Дерево не является пластичным материалом, когда срублено. Оно пластично пока живое, пока растёт. Вот о чём говорит прабабушка. Оно было живым в моих руках, оно росло. Нет, не росло. Его больше не стало. Оно просто было живым и подчинялось моим желаниям, моей воле.
- Ну ты, племяш, даёшь. Как это у тебя получилось?
- Если бы я сам это знал. Я хотел, чтобы получилось красиво. И вот. Вроде получилось.
- Не то слово. Это просто шедевр. Можно я это себе заберу?
- Так. Стоп. Что значит заберу? Сама спровоцировала тут тайны, перемигивания, смешки. Пытается меня вывести из себя, поставить в неловкое положение. А как только я решаю найти свой выход, так сразу птица обломинго от тебя прилетает. Нет тётушка. Ты из детского возраста уже вышла. Тебе не в куколки надо играть. Тебе пора уже своих детей заводить.
Лицо Людмилы стало меняться. Опять начинаются танцы нижней челюсти. Как же мне это нравится. Ну что? Может добить её и сказать, сколько у неё будет детей и каких? Нет! Слышите? Я ничего и никому не скажу!
Ну вроде никакого оттока сил и разрыва реальности я не почувствовал. Наверно потому, что я только подумал об этом, а не намеревался сделать. Фух, кажется пронесло. В гневе я бываю ужасен. В особенности для себя Хи-хи.
- Так для кого ты это творил? – спросила баба Марья.
- Со мной вчера познакомилась одна девочка и побывала у нас в гостях. Она специально, с потакания нашей красавицы Людмилы, оставила свою куклу. Видно ей понравилось, и она хочет прийти снова. Вот, в качестве ответного жеста, я решил изготовить колыбельку для этой куклы. И намереваюсь вручить ей сегодня.
- С каким смыслом ты собираешься это сделать?
- А тут самое интересное. Никакого смысла я в это не вкладываю. Это просто порыв творчества, так сказать. А смыслов накрутят на это, выше крыши. Не беспокойтесь. Ещё все устанут в этих смыслах разбираться. Я же полюбуюсь на это со стороны. Я маленький ребёнок и я хочу играть.
- Тебе не кажется, что у тебя выходят жестокие игры?
- С чего бы это? Пытаться охомутать пацана шестилетку, играя при этом на его чувствах. Потом ставить ему в упрёк жестокое отношение к другим, если вдруг он не поддался – это в порядке вещей. А иметь собственные желания и порывы, иметь своё чувствительное сердце и метущуюся душу, извините моветон. Это мне не позволено. Так?
Вот, сами видите, - указал я на колыбельку – что может эта душа, когда у неё есть собственный выбор. Вы хотите у меня это отобрать? Вы знаете, что я чувствую порог дозволенного. Вы знаете, что я, даже при всём желании не смогу нарушить целостность мира. Так не надо меня упрекать в том, чего я не собираюсь делать.
Тут челюсть Людмилы заняла крайне нижнее положение. А-а, так она не в курсе моей вчерашней беседы с прабабушкой. Ну так она подозревала, что я свой. Вот теперь получила полной подтверждение.
