Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
Не сказав больше ни слова, Куракин коротко кивнул и, взяв под ручку Терлецкую, отправился в сторону нашего флигеля. Остальные высокородные послушно поплелись за парочкой, оставив меня и Максимова тихо обтекать.
— Спасибо, — наконец пришел в себя очкарик.
— Да не за что, — не мог оторваться от спин уходящих.
— Что значит не за что? Тебе только что бросил вызов самый опасный из возможных дуэлянтов. Все знают, что Куракин один из лучших стрелков в мушкетном клубе, а фехтованию высокородные обучаются с детства. У тебя против него ни единого шанса.
Глава 7
— Я же тебе говорил не лезть к высокородным, — почти бросил ложку в тарелочку с творогом Байков.
Выдержке Димона можно было лишь позавидовать. Он разразился бранью (впрочем, весьма цензурной) еще вчера, после того, как я рассказал о случае с Максимовым, и замолчал. Будто вновь обиделся на то, что его новый сосед подставился.
Хотя причиной мог быть и скудный завтрак. Как я уже понял по фигуре нового товарища и его кислой мине при виде блюд в столовке, больше, чем учить жизни, Байков любил покушать. И именно этого домовые-зожники (хотя те действовали не по собственной прихоти) его и лишали. Поэтому вид творога с фруктами и орехами на завтрак вогнал Димона в последнюю стадию древнерусской тоски. А тут, гляди, какой удачный повод ее выместить на том, кто рядом сидит. Ну, и справедливости ради, вполне этого заслуживал.
— Говорил, — подтвердил я, не отрываясь от тарелки. Если Байков доедать не будет, надо у него забрать этот творог. Вкуснота неимоверная.
— Почему ты меня не послушал?
— Потому что они издевались над ним, — указал я грязной ложкой на Максимова и сразу же пожалел о резком движении. После вчерашней пробежки болели почему-то не только ноги, но и все тело.
Что до Мишки, то он официально был взят под мое неокрепшее крыло. А чего в самом деле мне теперь бояться? Дуэль почти на ровном месте я уже схлопотал.
— Да, это, конечно, неприятно, — сморщился Байков, — но можно было сходить за учителями.
— Димон, ну чего ты фигню порешь? — начинал злиться Рамиль. — Сам же знаешь, они не тупицы. Мишку не били, очки в порядке, получается, слово неблагородных против нашего. Тебе сказать, как большинство учителей относится к выходцам из обычных семей?
— Не все же, — вяло ответил Байков, ковыряя ложкой творог.
Воцарилась мертвая тишина, которую сразу же разорвал смех через несколько столов. Куракин и компания находились в превосходном расположении духа. Разве что только Терлецкая выглядела непробиваемой и немного отрешенной. Что-то в ней определенно было.
— Макс, ты опять пялишься, — зашипел Байков.
— Он похоже еще и на Терлецкую глаз положил, — со вздохом заявил Рамиль. — А еще только вчера про Тихонову спрашивал.
— Я чисто с информационной точки зрения, — пожал плечами я, — надо же узнать, с кем придется учиться.
— Только интересуешься ты сплошь про девчонок, — хмыкнул долговязый сосед. — И начал почему-то с буквы «Т».
— Про Терлецкую и думать забудь, — серьезно посмотрел на меня Байков. Наверное, так глядит отец на расшалившегося ребенка. — Они с Куракиным помолвлены. Как только закончат школу — женятся.
— Что-то я неземной любви между ними не заметил.
— Какая там любовь? Куракины контролируют весь рынок одомашненных неразумных магических существ, под Терлецкими прозводство и продажа боевых артефактов. Союз обещает быть многообещающим. Я слышал, конечно, что отец Куракина…
— Дуракина, — перебил я Диму, — давай называть людей своими именами.
Забавно, но на лице Байкова впервые за все это время появилась мимолетная улыбка. Сейчас он стал похож на обычного полноватого пацана, а не главу фамилии, обремененного таинственными заботами.
— Хорошо, так вот, отец Дуракина хотел породниться со Смолиными. Те отвечают за…
— Разумных магических существ, — вспомнил я, ведь читал как раз накануне.
— Точно, — подтвердил Байков. — Только у Смолиных нет девчонок на выданье. Сплошь пацаны.
— Ясно, а Дуракин оказался таким страшным, что никто из Смолиных брать его замуж не захотел, — подытожил я.
Впервые за сегодняшнее утро за нашим столом полностью была разрушена атмосфера отчаяния. Внезапный хохот привлек ненужное внимание высокородных. Те искренне недоумевали, почему жертва, которая должна трястись в ожидании смертного часа, так весело себя ведет. Куракин даже решил напомнить мне, что в обозримом будущем ничего хорошего меня не ждет. Сделал он это незамысловато — провел большим пальцем себе по горлу. Фу, как некультурно. А еще представитель древнего рода.
Однако определенные волнения и правда были. Перед тем, как войти в столовую, Максимов передал мне здоровенную книжку «История дуэлей за четыре века», которую он взял вчера вечером в библиотеке. Мишка даже подчеркнул карандашом нужные места (вот ведь вандал), чтобы мне удобнее было читать. Одним словом, принимал всяческое участие в скором поединке с Куракиным, видимо, чувствуя в определенной степени в этом поединке и свою вину.
— Теперь он будет за тобой повсюду таскаться, — еще раньше заметил Рамиль. И оказался как нельзя прав.
Мишка не отходил от меня ни на шаг. Может, чувствовал себя защищенным в присутствии разночинца, бросившего вызов высокородным. Может, просто ждал возможности в очередной раз услужить своему спасителю. И это была не фигура речи. Стоило мне лишь поднять взгляд, как я встречался глазами с Максимовым, весь вид которого свидетельствовал о готовности служить до гробовой доски. Нет, Байков, похоже, прав, надо было сходить за учителями.
Меня спасли уроки. А если быть точнее, Зыбунина. Мишка сунулся к ней с просьбой пересесть, однако получил категоричное «нет» и грустно отбыл восвояси, на первую парту. Не знал, что так буду рад своему учебному соседству.
Кстати, о Зыбуниной. За прошедшие сутки она невероятно преобразилась. Непослушные волосы оказались расчесаны и скреплены заколкой. Школьная форма сидела ровненько, воротник застегнут на все пуговицы. Да и сам взгляд Зыбуниной как-то преобразился, зеленые глаза стали больше, что ли? Блин, да ведь она красотка.
— Привет, — сказал я. — Спасибо, что не поменялась с Мишкой. А то весь мозг с утра съел.
— Привет, не за что, — ответила она, замявшись.
Видимо, хотела сказать еще что-то, но промолчала. А вскоре начался школьный день, стартовавший с обычных общеобразовательных предметов (нарисовалась физика), и я, без зазрения совести, открыл толстенную книжку по дуэлям. А что? Физика она никуда не денется, а драться с Куракиным предстояло буквально на днях.
«Когда речь идет о вооруженном поединке, целью которого стоит необходимость удовлетворить желание одного из дуэлянтов, то необходимо понимать самое важное: нельзя вызвать к барьеру любого непонравившегося вам мага…».
На этих строчках я даже приободрился. Может, Байков ошибался и все не так уж и плохо?
«Дуэль оправдана лишь в том случае, когда поругана честь одной из сторон, либо участвующий желает защитить честь третьего лица. В случае, когда обвинения необоснованны и некто намеренно занимается бретерством, пострадавшая сторона может обратиться за защитой с соответствующим заявление в Конклав…».
Вот тут я сник. Удар по зубам высокородного, да еще в присутствии его невесты — уж всяко веский повод вызвать на поединок. Только теперь я понял, почему Куракин и компания выбрали своей целью Максимова. Потому что беззащитнее объекта трудно было придумать. Что он мог? Если только вызвать Куракина на дуэль. Так это было бы откровенное самоубийство.
«В случае дуэли между благородными условия поединка могут оговариваться. Дуэль с разночинцами всегда происходит по правилам дуэльного кодекса…».
Так, так, а это у нас где? Вот.
«Поединок между магами может осуществляться любым из колющего, огнестрельного или метательного оружия, способных нанести серьезный вред или повлечь за собой смерть одной из сторон. В данном случае применять можно лишь защитную магию. Поединок может быть остановлен в случае обильного кровотечения или увечья одной из сторон. Смертельные дуэли, как правило, редки и осуждаются обществом».
