Рассказы - Грэм Мастертон
Инспектор Райли повернулся к женщине-полицейскому.
— Позаботьтесь о Мэвис, — попросил он её, а потом, подозвав других полицейских, отдал необходимые указания: — Работаем. Заходим внутрь и смотрим, какого черта там делает вся эта чёртова кровь.
Он толкнул дверь библиотеки — та поддалась, издав высокий приглушённый скрип: именно так вскрикивает ребёнок от ночного кошмара. Библиотека была ярко освещена, но по-прежнему было ужасно холодно, и у офицеров при дыхании шёл пар.
— Батюшки святые! — воскликнул один из них. — Напоминает истекающий кровью холодильник.
Инспектор Райли пошёл прямиком в отдел научно-популярной литературы. Оказавшись в алькове, он увидел кровь. Она покрывала половину площади пола, окружила перевёрнутую тележку с инвентарём для уборки, при этом отпечатки ног Мэвис сразу бросались в глаза, как и её потерянный ботинок.
— Подождите, — сказал один из офицеров. — Я схожу за бахилами.
Инспектор Райли ждал на краю лужи крови, когда офицер принесёт пластиковые бахилы для обуви. Он заметил, что кровь продолжает растекаться и почти вплотную подобралась к носкам его лёгких замшевых туфель.
Отсюда был виден измазанный кровью компьютер на столе Терранса, но, кроме багровых кругов, оставленных Мэвис во время уборки, его экран был пуст и тёмен.
Натянув на обувь пластиковые бахилы, инспектор Райли приказал двум полицейским тщательно проверить библиотеку, включая книгохранилище, комнату персонала и туалеты.
— Чтобы получить столько крови, необходимо кого-то убить, если только её сюда не принесли в вёдрах, в чем я лично сильно сомневаюсь. Кроме следов уборщицы, отсутствуют чьи-либо ещё отпечатки, как нет и следа, который бы показывал, что тело сюда затащили, поэтому будем полагать, что покойник до сих пор находится в этом помещении.
Он подошёл к столу Терранса. Звук каждого его шага напоминал звук отдираемого скотча.
— Похоже, что кровь появилась из компьютера. Насколько это странно?
Стоящий рядом сержант покачал головой:
— По шкале странности от одного до десяти, шеф, я бы сказал, что это тянет на семьдесят три.
Их разговор прервал сам собой включившийся монитор, хотя инспектор Райли даже не успел дотронуться до клавиатуры. Сперва он просто светился без всякой информации, но потом появилось изображение местного парка, с цветочными клумбами и густыми зарослями. На экране показалась симпатичная девочка лет двенадцати, со светлыми косами, в розовой кофте и джинсах. Она бежала в кусты и смеялась. Вот она затерялась в зелени, но камера неотступно следовала за ней. Это было похоже на игру в прятки: девочка пряталась, а человек с камерой пытался её найти.
Спустя пару минут камера запечатлела девочку, сидящую под кустом. В кадре появилась рука человека, которая схватила ребёнка за запястье. Девочка продолжала смеяться, но вдруг камера упала на землю и вместо весёлого смеха раздались мольбы:
— Нет! Нет! Нет!
Её голос стал едва различим, розовая кофточка оказалась лежащей на земле, прямо перед камерой, вслед за ней на землю отправились джинсы.
Инспектор Райли и сержант молча смотрели видео, из которого доносилось шуршание листьев, треск веток, а потом — всхлипы, плач и, наконец, жалостливые детские рыдания. Камеру подняли с земли и направили на девочку, лежавшую под кустом. Она была абсолютно голая.
— Эмили Уилсон, двенадцатое июля, парк Далвич, — сказал чистый, похожий на детский голос.
— Бог ты мой, — выдохнул сержант.
Видеоролики так и шли, демонстрируя насилие над другими девочками, которое совершалось в парках, переулках, помещениях. В конце каждого видео тот же похожий на детский голос объявлял имя девочки. Всего их оказалось свыше сорока. Потом экран потемнел.
— Вот где Терранс Колман прятал свои изображения, — констатировал инспектор Райли. — Прямо тут, в компьютере библиотеки. Мы рылись в его домашнем компьютере и ноутбуке, но не смогли найти ничего, что могли бы вменить ему в вину.
— Но где же тогда он сам? — поинтересовался сержант. — И чья это кровь?
Вернулись двое других полицейских.
— Шеф, мы обыскали здесь всё. Ни единой зацепки. Мёртвых тел тоже нет.
— По крайней мере, у нас есть веские улики, чтобы привлечь его к суду, когда мы его найдём. Но что, если это не его кровь? Я позвоню судмедэкспертам, чтобы они могли…
Прежде чем он успел закончить фразу, монитор компьютера треснул по диагонали, от угла до угла, а потом и полностью раскрошился, осыпая стол Терранса искрящимися стёклами. Из разбитого монитора вывалилось нечто жирное, бледное и кровавое. Первой мыслью, которая пришла в голову инспектору Райли, было то, что это пожарный шланг, но потом с хлюпающим звуком на свет стали появляться всё новые ярды этого кровавого шланга, падавшие к его ногам. Воздух наполнился зловонием, как внутри скотобойни, когда из мёртвых коров вынимают внутренности. Тогда он понял, что это был кишечный тракт человека.
Как только кишечник полностью выскользнул наружу, на стол упала темно-коричневая печень, за ней — мешок желудка и приплюснутые лёгкие, потом — сердце со всеми его артериями. После чего что-то загромыхало и хлынул поток костей, почти все были раздроблены и расщеплены. Таз, грудная клетка, лопатки, похожий на гремящего удава позвоночник.
Когда последний очутился на полу, в недрах разбитого экрана показалась голова. Она была мертвенно-бледной, с рыжевато-седыми волосами, перепачканными кровью. Карие глаза были раскрыты и слепо, с осуждением смотрели на инспектора Райли, словно обвиняя его в том, что её сняли с плеч.
Инспектор Райли был глубоко потрясён и едва мог набрать воздуха в лёгкие, чтобы заговорить. Наконец голова прокатилась по столу и остановилась — он произнёс:
— Терранс Артур Колман, — прозвучало это так, будто он его арестовывал.
— Это на самом деле он? — спросил сержант с благоговейным страхом.
— Он самый. Мы не смогли его поймать, разве не так? Но дети, над которыми он надругался, кажется, умеют резать горчицу.
Перевод: Сергей Терехов
Портрет Каси
Graham Masterton, “A Portrait of Kasia”, 2021
По дороге к машине Леонард мельком взглянул на кафе «У пруда». У освещённого солнцем окна, спиной к нему, сидела женщина с растрёпанными светлыми волосами.
Он машинально прошёл ещё немного, а потом остановился и обернулся, чтобы снова посмотреть на неё. И хоть лица было не видно, волосы у неё были точь-в-точь как у Каси — будто это и была она. Кася часто в шутку называла свою шевелюру львиной гривой.
И все же Кася была во Вроцлаве, в Польше, почти в восьмистах милях отсюда. Не могла она сидеть в кафе Уолтона-на-Холме, что в
