Хроники заблудившегося трамвая - Маша Старолесская
Внутри у неё всё похолодело. Ри сжалась ещё сильнее. Ей очень хотелось позвать кого-то на помощь. Кого-то близкого, родного, как в детстве… Она едва не крикнула:
— Бабушка, — но вовремя остановилась, поправила себя: — Дан! Дан! Ты где?
Ри прислушалась. Тихо. Только ветер качает высокие кроны сосен, и снег падает с ветвей. Люди пропали, растворились в воздухе. Исчезли и запахи.
Она побежала обратно, на поляну. Может, всё, что окружало её сейчас, и оказалось иллюзией, но вот мороз был самым настоящим и кусал за колени даже через плотную джинсу. Действие согревающего заклинания закончилось, но Ри боялась остановиться даже на несколько секунд.
С непривычки перехватило дыхание, и она пообещала себе, что начнёт бегать по утрам, если вообще выберется отсюда.
Поляна была пуста, жёлтая решётка ограды скорее мерещилась, чем виднелась в нескольких сотнях метров от Ри. Она остановилась, хватая ртом ледяной воздух, немного пришла в себя и вновь позвала:
— Дан! Дан! Я здесь!
Прислушалась. На этот раз она различила звон трамвая и слабый знакомый голос, идущий откуда-то со стороны насыпи. Ри собралась с силами и рванула к переходу, представляя, как за спиной, словно свиток, сворачивается пространство.
У перехода она остановилась и, держась за холодные прутья решётки, замерла, собираясь с силами. В глазах потемнело, где-то в горле бухало сердце, а во рту всё пересохло. Она хотела опять окликнуть Дана, но тут услышала его голос:
— Стой! Я иду к тебе!
Ри подняла голову и увидела, как прямо по лыжне, то и дело проваливаясь в сугроб по колено, к ней спешит Дан. Помятый, растрёпанный, но живой.
Глава 5
* * *
— Голову тебе оторвать мало! — громко сказала Ри, глядя на Дана. Их разделяли считанные метры, и она уже заметила и синяк под правым глазом, и что руку он держит странно, и что аж побелел от холода. — Я так за тебя боялась!
Дан улыбнулся широко и задорно, как вечером на концерте, и у неё отлегло от сердца.
— Давай, отрывай! Я готов!
— Дома, всё дома! Когда вернёмся.
Ри направилась к лесенке и потащила Дана за собой. Когда она взяла его за руку, Дан охнул:
— Пальцы! Осторожнее…
— Сломал? — спросила Ри, прикидывая, что делать в такой ситуации.
— Вроде нет. Вывихнул, наверно.
Ри не заметила, что наступила мимо ступеньки, и остаток пути до перехода проехала на заднице. Краем глаза она увидела, что Дан бросился её ловить и останавливать, но не успел.
— Тоже мне, блин, приключенцы нашлись, — пробормотала она, потирая ушибленную спину.
Трамвай ждал их на путях, как ни в чём не бывало. Никакие «Сапсаны» и другие хищные птицы его больше не беспокоили.
Едва они поднялись в салон, у Ри защипало лицо и колени, а снег, налипший на джинсы, растаял и растёкся лужицей по полу. Дан тут же устроился на скамейке и принялся здоровой рукой растирать щёки.
— Ты вывихи заговаривать умеешь?
Ри покачала головой. Дан вздохнул, мол, очень жаль.
— Я больше по амулетам. Нюсик умеет. Подруга моя.
— Хорошая подруга. Полезная.
Ри сначала хотела обидеться. Она никогда не делила близких людей по степени полезности, но, пожалуй, именно это определение больше всего подходило к Нюсик — сметливой, заботливой, как мамочка, и на удивление терпеливой. У неё всегда можно было стрельнуть банку консервов в долг и заговорить болячку, чтобы лишний раз не показываться в больнице. Покрутив эту мысль в голове, она решила, что на правду не обижаются.
— Я думала, ты в тумане пропал. Был — и нету. Думала, всё, капец, позвала человека с собой и угробила.
Дан пододвинулся поближе, даже приобнял её. Для тепла, не иначе. От его одежды до сих пор тянуло холодом.
— Я даже испугаться не успел. Раз — и уже в сугробе. Головой немного приложился, боком, пальцы вот только… А так ничего, бывало хуже.
Ри задумалась, прикинула, сколько лет её собеседнику, и кивнула, мол, всё понимает, точно бывало.
— Помню, в универе мне чуть башку не проломили за длинные волосы… Месяц в больнице проторчал. — в его голосе прозвучала даже некая гордость, мол, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя.
— А всё-таки зачем ты на подножку полез?
— Хотел убедиться, что это точно туман.
— И как?
— Убедился. А знаешь, что это значит?
Ри пожала плечами, Дан тяжело вздохнул. Видимо, она попала по ушибленному месту.
— Значит, мы можем попробовать вызвать трамвай и играть в нём, пока едем через туман, понимаешь? Мы будем прямо внутри тумана — и в полной безопасности. Жаль, я гитару ребятам оставил. Можно было бы прямо сейчас проверить. — Тут Дан махнул больной рукой и снова охнул.
«Вот только этого мне и не хватало, — пронеслось в голове у Ри. — Вот счастье-то привалило! Он везде будет лезть, не думая о последствиях, а я буду бегать и везде его искать и спасать». Потом она подумала и вспомнила, что сама рассказала ему про заблудившийся трамвай и сама же потом чуть не осталась на заколдованной поляне и металась по ней в ужасе. «Да мы просто созданы друг для друга! Два идиота, готовых залезть в какую-нибудь задницу и посмотреть, что из этого получится», — подумала Ри, но вслух говорить ничего не стала.
— Кстати, я так и не понял, куда мы попали. Ну, то есть, Комсомольскую рощу я узнал…
— В моё детство мы попали, — вздохнула Ри. — В один очень счастливый день…
* * *
— Учти, второй раз я за тобой не полезу! Выбираться будешь сам, — сказала она, прибавив для убедительности пару крепких словечек.
— И не понадобится, — спокойно ответил Дан. Он стоял в дверях, здоровой рукой держась за кожаную петлю, свисавшую с поручня, и широко расставив ноги. Отстукивая ногой ритм песни, он собирался с духом.
Ри все эти эксперименты не нравились, ей хотелось поскорее вернуться домой, к Котлеру и недоделанному заказу, да ещё и в горле начало першить после прогулок по зимнему лесу, но заблудившийся трамвай мчал сквозь туман и не собирался останавливаться.
— Я созрел душой для светлых, светлых и прозрачных дней, — начал Дан. Слова, не искажённые туманом, звучали отчётливо,
