Ками Гарсия - Прекрасная тьма
— Глянь, сезон бикини открыт, — ухмыльнулся Линк.
А я-то и забыл! После экзамена мы обычно ездим на озеро. Каждый уважающий себя ученик сегодня должен надеть купальник или плавки, потому что официальным началом лета считается день, когда все первый раз купаются на озере Моултри. У нас есть свое место, недалеко от Монкса, где озеро шире и глубже, там легко представить себе, что плывешь в океане, с той единственной разницей, что можно наткнуться на сома и запутаться в тине. В прошлом году в этот день я ехал на озеро на грузовике брата Эмори с Эмили, Саванной, Линком и половиной баскетбольной команды. Но это было год назад.
— Поедешь?
— Не-а.
— Я захватил запасные плавки, правда, они не такие крутые, как мои, — похвастался Линк, задирая рубашку, чтобы показать ярко-оранжевые плавки в желтую клетку, такие же сдержанно-элегантные, как и их владелец.
— Я, пожалуй, пропущу.
Линк понимал, почему я отказываюсь, но мне не хотелось произносить этого вслух. Надо было сделать вид, что все в порядке. У нас с Леной все в порядке.
— Не сомневаюсь, Эмили жаждет поделиться с тобой полотенцем, — не сдавался Линк.
Это была шутка, мы оба прекрасно знали, что она скорее удавится. Кампания по демонстрации сочувствия окончилась, как и акции по проявлению ненависти. Мы стали слишком легкой добычей, никакого адреналина — это как ловить рыбок в аквариуме.
— Забудь об этом.
Линк остановился и взял меня за плечо, но я сбросил его руку, прежде чем он успел открыть рот. Я знал, что он мне скажет, и считал, что этому разговору лучше даже не начинаться.
— Да ладно тебе! У нее умер дядя, я знаю. Перестаньте ходить с таким видом, как будто вы все еще на похоронах. Я знаю, ты любишь ее, но…
Он не закончил фразу, но мы оба понимали, что он хотел сказать. Больше Линк об этом не заговаривал, потому что Линк — это Линк, он всегда садится со мной за один стол в столовой, даже когда все остальные стараются обходить меня за километр.
— Все в порядке.
Все наладится. Должно наладиться. Я не представлял себе, как можно жить без нее.
— На тебя смотреть больно, парень. Она обращается с тобой, как…
— Как? — с вызовом спросил я, сжимая кулаки.
Мне просто нужен был повод, какой угодно. Мне казалось, что еще немного, и я взорвусь, так мне хотелось поколотить кого-нибудь.
— Ну, так, как девчонки обычно обращаются со мной.
Думаю, он ждал, что я ударю его. Может, даже специально провоцировал меня, считая, что мне это поможет. Я разжал кулаки: Линк — это Линк, как бы мне иногда ни хотелось надрать ему задницу.
— Прости, чувак.
— Без проблем, псих, — рассмеялся Линк и, ускорив шаг, пошел по коридору.
Я поднимался по лестнице навстречу неизбежной каре, остро ощущая уже привычное одиночество. Возможно, Линк прав: не знаю, сколько наши с Леной отношения будут продолжаться, если она не изменит поведение. Все стало по-другому, это очевидно даже Линку, а значит, пора взглянуть правде в лицо. У меня заболел живот, я схватился за бок, словно пытаясь выдавить внезапно охватившую меня боль голыми руками.
«Где ты, Эль?»
Я влетел в класс и уселся за парту за секунду до звонка. Лена сидела рядом, как всегда на «зрячей стороне», но была сама на себя не похожа.
На ней была надета белая майка-поло на пару размеров больше, черная юбка, гораздо короче, чем она носила три месяца назад. Юбки почти не видно из-под рубашки, принадлежавшей Мэкону. На это я почти не обращал внимания. На цепочке на шее висело кольцо, которое Мэкон всегда крутил на пальце, пребывая в задумчивости. Цепочка была новая, рядом оказалось кольцо моей матери. Старая цепочка порвалась в день рождения Лены и потерялась где-то под слоем пепла. Я подарил ей это кольцо в знак любви, хотя не уверен, что Лена помнила об этом. В любом случае, Лена преданно носила на шее наших призраков, мой и свой, отказываясь расставаться с ними. Моя ушедшая мать и ее ушедший дядя, заключенные в золото, платину и другие драгоценные металлы, болтались на цепочке над ее любимым ожерельем, спрятанные под складками чужой рубашки.
Миссис Инглиш раздавала тесты и совершенно не удивлялась, что полкласса пришло в купальниках или с пляжными полотенцами наперевес. У Эмили при себе было и то и другое.
— Пять кратких ответов, по десять баллов каждый, открытые тестовые вопросы, двадцать пять баллов, и эссе, двадцать пять баллов. На этот раз никакого Страшилы Рэдли, уж простите! Лето еще не наступило, дети!
Осенью мы читали «Убить пересмешника». Помню, как Лена впервые вошла в этот класс, прижимая к груди потрепанную книжку.
— Страшила Рэдли умер, миссис Инглиш. Проткнут колом прямо в сердце.
Не знаю, кто это сказал — кто-то из девчонок, сидевших на задних рядах вместе с Эмили, но всем было понятно, что речь идет о Мэконе. Фраза предназначалась Лене, совсем как раньше. Я напрягся, по классу пронесся сдавленный смех. Я с ужасом ждал, что сейчас из оконных рам вылетят стекла, или еще чего-нибудь в этом роде, но Лена никак не отреагировала. Наверное, не услышала или решила больше не обращать внимания на их выходки.
— Бьюсь об заклад, старика Равенвуда даже нет на городском кладбище! Гроб наверняка пуст, если он вообще имеется, — сказала Эмили так громко, что даже миссис Инглиш направила взгляд своего единственного глаза на задние парты.
— Заткнись, Эмили! — прошипел я.
На этот раз Лена обернулась и посмотрела прямо на Эмили. Этого оказалось вполне достаточно — Эмили уткнулась в свой тест, как будто имела хоть какое-то представление о содержании «Мистера Джекила и доктора Хайда». Никому из них не хотелось вставать на пути у Лены, они были способны только на сплетни и злые шутки. Лена стала новым Страшилой Рэдли. Интересно, что бы сказал об этом инциденте Мэкон… Я погрузился в размышления, и тут из дальнего угла класса раздался крик.
— Пожар! Помогите!
Тест загорелся прямо у Эмили в руках. Она уронила его на покрытый линолеумом пол и орала как резаная. Миссис Инглиш схватила свою кофту, висевшую на спинке стула, подошла к Эмили, повернулась здоровым глазом, чтобы видеть, что делает, и тремя громкими шлепками потушила огонь. Обугленный дымящийся тест остался лежать на обугленном дымящемся пятне на полу.
— Клянусь, он сам загорелся, пока я писала! Спонтанное возгорание!
Миссис Инглиш взяла с парты Эмили блестящую черную зажигалку и сунула ее ей под нос.
— Да что вы говорите! Собирайте вещи, объясняться будете с директором Харпером!
Эмили выбежала, а миссис Инглиш строевым шагом вышла в центр класса. Когда она проходила мимо меня, я заметил, что на зажигалке красовалась гравировка в виде серебряного полумесяца.
Лена уставилась в тест и начала писать. Я смотрел на ее чересчур свободную майку, под которой позвякивало ожерелье. Волосы были убраны в странный пучок — теперь она все время ходила с такой прической, но не объясняла почему. Я ткнул ее в бок карандашом. Она положила ручку, взглянула на меня и криво усмехнулась — лучшее, на что я мог рассчитывать. Я улыбнулся в ответ, но она уже снова глядела в тест, как будто ассонанс и консонанс интересовали ее куда больше, чем моя скромная персона. Как будто ей было больно смотреть на меня или — что еще хуже — как будто ей просто не хотелось смотреть на меня.
Прозвенел звонок, и школа «Джексон» превратилась в настоящий Марди Грасс. Девчонки поснимали топики и побежали на парковку в одних купальниках. Шкафчики опустели, тетрадки полетели в урны. Разговоры перешли в крик, а потом — в истошные вопли — восьмиклассники стали девятиклассниками, девятиклассники — десятиклассниками, а те, в свою очередь, перешли в одиннадцатый класс. Наконец-то все обрели то, о чем мечтали целый год, — свободу и начало чего-то нового!
Все, кроме меня.
Мы с Леной вместе дошли до парковки. Она то и дело задевала меня сумкой, иногда мы случайно прикасались друг к другу. Я почувствовал электрическое напряжение, которое было между нами несколько месяцев назад, но холод оставался неизменным. Она сделала шаг в сторону, чтобы не задевать меня.
— Ну, как у тебя? — попытался я завести разговор, как будто мы были чужими людьми.
— Что — как?
— Как тест?
— Наверное, завалила. Я особо не готовилась.
Вообще-то, я не представлял, как Лена могла не подготовиться, если учесть, что когда мы читали «Убить пересмешника», она несколько месяцев отвечала на все вопросы.
— Да ты что? А я вот попал сто из ста! Стянул экземпляр теста со стола у миссис Инглиш на прошлой неделе, — нагло соврал я.
Задумай я такое, меня бы застукали еще до того, как я успел бы додумать эту мысль в доме Эммы. Но Лена все равно меня не слушала.
— Эль? Ты меня слушаешь?
Я хотел рассказать ей о странном сне, но для этого надо было, чтобы она хотя бы заметила, что я существую.
