Большой Дом - Максим Анатольевич Кич
Внутри была большая площадка, закатанная в асфальт. Площадку окружали трансформаторные ящики от которых шли провода по земле и соединялись с металлическими канавками. Канавки изогнутые были, прям как построения из тетрадки дяди Фёдора. И все они расходились от возвышения посередине площадки, сложенного из железобетонных плит.
С одной стороны его стояла огромная гильотина, с большим ржавым ножом, красной кнопкой и электрическим мотором на верхушке. Раскрашена она была жёлтыми и чёрными полосками.
С другой стороны виднелось что-то похожее на дерево — только это дерево было собрано из рогов и костей, а в середине вместо ствола была статуя женщины.
На самом возвышении покоилась неправильная пирамидка. Скорее даже не пирамидка, а просто куча.
Когда Шарик увидел, что кучей сложены черепа он уже не удивился.
Он потом удивился.
Когда подошёл поближе и понял, что черепа эти — собачьи.
Шарик подошёл ещё ближе и рассмотрел кучу черепов во всех подробностях. Все они были одного размера. Какие-то — обглоданные и высушенные ветром дочиста. Такие лежали ближе к основанию. На лежавших повыше остатки мяса и жил виднелись. А на самой вершине лежала голова совсем свежая.
На ней ещё можно было рассмотреть серую шерсть и рыжие уши.
Его, Шарика, голова.
В этот миг что-то в нём щёлкнуло, будто тумблер перебросили. Луна на небе превратилась в прозрачный шар, внутри которого бурлила светящаяся красная жидкость и плавали хищные рыбы, похожие на угрей.
И земля под лапами пса тоже стала ощущаться как шар. Гулкий и каткий.
Упёрся Шарик в асфальт, и покатился земной шар. Понеслись навстречу деревья, замелькали электрические опоры.
Лес остался позади.
Шарик ещё раз упёрся и шар остановился. Махнул Шарик лапой — развернул Землю деревней к себе. А на окраине деревни, на холме, стоял дом. В окнах свет горел. Шарик пасть раскрыл и толкнул Землю, да так, чтобы дом прямо к его зубам подкатился.
Земной шар послушно закружился. Всё ближе дом. Вот уже видны занавески в окнах, и сарай в котором корова живёт, и будка…
Хрусть!
Вращение остановилось. И, кажется, зашатался зуб во рту у Шарика. Будто на невидимую стену он налетел со всего размаха.
— А дядя Фёдор хорошие построения у родителей перерисовал,— услышал Шарик голос Матроскина,— такую зверюгу с размаху затормозить, это талант надо иметь.
Шарик обернулся.
У забора стоял тр-тр Митра, а за рулём его кот сидел. Матроскин мотор завёл, фары зажёг и трактор двинулся на Шарика с распахнутым приёмным лотком.
Пёс собрался уже смахнуть надвигающуюся машину одним ударом лапы, как вдруг память его разверзлась и исторгла давно забытое слово.
Настоящее имя того, кто сейчас отзывался на собачью кличку.
И он рассмеялся. И он смеялся, и смеялся, прямо в лицо кровавой Луне, пока стальная пасть Митры не закрыла от него небо.
11. Уроборос
Дядя Фёдор до самого утра Шарика с охоты ждал. Всё в окно посматривал, пока не заснул совсем. И на следующий день он проснулся самым ранним утром — Шарик так и не пришёл. Только Матроскин во дворе трактор мыл, а Митра от холодной воды фыркал и корчил смешные рожицы. Корова неподалёку жевала травку и опасливо на эту пару посматривала. А то как и её привлекут к водным процедурам!
— Ну что, Матроскин, не возвращался Шарик ещё?— спросил дядя Фёдор в окно.
Кот какую-то рыжую ветошь из приёмного лотка тр-тр Митры вытащил и подальше в кусты забросил.
— Нет,— отвечает,— не возвращался.
— Так надо искать его!— предложил мальчик,— Вдруг он в беду попал.
Матроскин вздохнул.
— Дядя Фёдор, первое правило спасения утопающих — не увеличивать количества утопающих. Выйдет Шарик из леса, ему не впервой.
Воронёнок встрепенулся и прокричал:
— Никогда! Никогда!
Мальчик шикнул на птицу.
— А если он встретил это… большое, которое клад охраняло?
— И что ты предлагаешь в таком случае сделать?
— Я у папы читал, что с любыми силами можно договориться.
— Угу,— недоверчиво кивнул кот,— а ты не читал у папы, на каких условиях?
— Ну вот найдём и обсудим условия.
В общем, уговорил дядя Фёдор Матроскина пойти искать Шарика.
Сели они на трактор и поехали к лесу. Погода стояла отличная. И не жарко было, и не холодно. Ветерок дул в меру прохладный. Митра себя вёл удивительно спокойно и даже не пытался за курами гоняться. В общем, ехать было одно удовольствие.
И когда они у поворота к лесу встретили Шарика, это дяде Фёдору даже не удивительно показалось, в такую-то отличную погоду!
Шарик сидел на дороге и озирался, словно не понимал, куда же он попал. Весь он был с лап до головы заляпанный чёрными маслянистыми кляксами.
Матроскин остановил трактор. Дядя Фёдор выпрыгнул из кабины и подбежал к псу. Тот смотрел на мальчика удивлённо.
— Шарик! Ты вернулся!— закричал дядя Фёдор.
— Ну… наверное,— огляделся пёс,— А Шарик — это кто?
— Ты что, Шарик, собственное имя забыл?— подскочил к ним кот,— Вот до чего тебя прогулки по лесу довели! Сколько лап у тебя помнишь ещё?
— Ну… четыре,— Шарик недоверчиво пересчитал собственные лапы.
— А хвост у тебя один?— продолжал Матроскин.
— Один…— протянул пёс.
— Так это же замечательно! И ты нас встретил…
— Встретил…
— Ну вот, хорошо. А зовут тебя Шарик. Ты с нами живёшь!
— С вами…
— В будке,— подсказал Матроскин.
— В будке… — неуверенно согласился пёс,— А вы кто?
— Это же Матроскин,— показал мальчик на кота,— а меня дядя Фёдор зовут.
Шарик посмотрел на них, поморгал.
— Очень приятно,— говорит Шарик и кланяется,— Возьмите меня с собой, пожалуйста. Я вас охранять буду.
Дядя Фёдор и слова сказать не успел, как Матроскин вмешался:
— Конечно-конечно. Только, Шарик, тебя бы отмыть немного, а то ты какой-то… неэкологичный.
— Я бы рад отмыться, — отвечает пёс, — только мне помощь нужна. Я один не могу. А так, кого ни попросишь, так только пятки мелькают.
И поехали они на речку. Тр-тр Митра с утра помытый был, так что он кругами по поляне катался в своё удовольствие. А дядя Фёдор Шарика отмывал, и, потихоньку расспрашивал. И по всему выходило, что ничего Шарик не помнит ни о встрече с мальчиком и котом, ни о
