Демонология по Волкову - Наталья Николаевна Тимошенко
Это была лестничная площадка. Подъезд старый, обшарпанный. Воняло дохлыми мышами и гарью. Коридор был длинным, но дверь всего одна. Возле этой двери на коврике сидела девочка. Светлые волосы острижены под неровное каре, челка падает на лицо, наполовину закрывая его. Девочка иногда оборачивается к двери, смотрит на нее, но уже не стучит. Леон знает, что раньше она стучала, но ей не открывали. Она перестала стучать. Просто приходит теперь под дверь, сидит на коврике, как бездомный котенок, и ждет. В ней еще жива надежда.
Леон подошел ближе, аккуратно сел возле девочки, посмотрел на нее. На вид ей было лет десять, едва ли больше. Большие светло‑серые глаза смотрели еще доверчиво, но в них уже начало зарождаться то бесконечное одиночество, спрятанное за волевым упрямством, вызовом всему миру, которое Леон привык в них видеть. Девочка не заметила его. Если он будет достаточно осторожен, то и не заметит.
Как он оказался в одном из старых снов Алисы, Леон не понимал. Должно быть, зря поцеловал ее. Вот и сбился.
Очень хотелось обнять эту брошенную девочку, которая во снах приходила под дверь квартиры и ждала, что ей откроют, но Леон знал, что нельзя. Во‑первых, это ничего не изменит. Эти сны уже были частью Алисы, сформировали ее личность, одними объятиями он ничего не поменяет. А самое главное, ему нельзя ничего менять. Во‑вторых, он здесь не за этим.
Леон встал и, не глядя больше на девочку, пошел в темноту по длинному коридору и вскоре уперся в дверь. За дверью обнаружилась большая комната. В ней Леону не доводилось бывать, зато он узнал женщину, висящую под самым потолком. Он не вышел из мира сновидений Алисы, лишь попал в другой ее сон. Дернулся было обратно, но двери за спиной не оказалось. Зато женщина под потолком его заметила. Резкое движение головы, неприятный хруст — и вот она уже смотрит на него затянутыми бельмом глазами.
Черт возьми, Алиса, ты лишь делаешь вид, что не боишься! Все пережитое плотно отпечатывается в твоем сознании, возвращается в снах!
Леон знал, что так бывает. Может быть, Алиса утром и не помнит этих снов, но они снятся ей. И он попал в один из ее кошмаров после пережитого во время сеанса экзорцизма.
Старая ведьма увидела его, почувствовала, что он здесь. Оттолкнулась от потолка и бросилась на него. Леон отскочил в сторону, и она впечаталась в стену там, где он только что стоял. Снова хрустнули кости, одна или несколько сломались, проткнули тонкую дряхлую кожу. Старуха, как паук, вцепилась конечностями в стену, неестественно вывернула голову, немигающим взглядом уставилась на Леона. Леон, не упуская ее из виду, попробовал нащупать сзади синюю нить, за которую можно было бы ухватиться и перейти в другой сон, но пальцы ощущали лишь пустоту.
Черт, да где же.
Старуха следила за ним внимательно, ухмылялась, обнажая желтые зубы, будто знала, чего он хочет. И когда по кончикам пальцев скользнула едва различимая нить, вдруг бросилась на него, не давая исчезнуть. Леону почти удалось уйти, но ведьма вцепилась в него когтями, дернула обратно. Неудавшийся переход на мгновение дезориентировал Леона, выбил воздух из легких, и он не успел уклониться: старуха навалилась сверху, перекрывая кислород.
* * *
Свет моргнул, но не пропал, зажегся снова. Аппараты даже не среагировали на этот скачок, продолжали мерно отслеживать какие‑то цифры.
— Что это было? — напряженно спросила Алиса.
— Неполадки в сети? — предположила Софи.
— Только не в Волчьем логове, — покачал головой Влад. — Здесь хорошая, защищенная система.
— Тем более в медчасти, — поддержал его Антон. — Это Леон. Скачки напряжения бывают только при выбросе тьмы.
Алиса вспомнила ночь, когда она впервые убила бездушного. Тогда электричества не было во всем доме.
Четыре пары глаз уставились на спящего Леона. Лицо его казалось спокойным и безмятежным, но кто знает, что сейчас происходит у него в голове? Где он и что видит?
— Он контактирует с тьмой даже во сне? — спросила Софи.
Антон кивнул.
— Это значит, что он наткнулся на какую‑то опасность. Он спит, но не забывайте, что Леон колдун. В таком уязвимом и неконтролируемом состоянии его сила может иногда выплескиваться. Мы видим лишь физическое ее проявление, но не знаем, что происходит из того, что мы не видим.
Тем временем свет моргнул еще раз, а затем на мониторе начали стремительно расти какие‑то цифры.
— Пульс растет, — прокомментировал Антон.
Цифра миновала сто, затем сто десять, сто двадцать и продолжила расти. Монитор противно запищал. Антон подошел ближе к Леону, внимательно вгляделся в его лицо, но ничего делать не начал.
Сто тридцать, сто сорок, сто пятьдесят…
— Сделай что‑нибудь, — напряженно попросила Софи.
— Я не могу. Точнее, могу, но не знаю, что происходит сейчас у Леона. Я могу помешать ему преодолевать какую‑то опасность, замедлив реакции организма.
Сто шестьдесят, сто семьдесят…
— А если ты ничего не сделаешь, сердце не выдержит, и тогда будет без разницы, с чем он там сражается, — повысила голос Софи.
— Ты не понимаешь, — по‑прежнему спокойно, так, что Алисе хотелось ударить его, повторил Антон. — Если он погибнет там, то мы не сможем вытащить его здесь. Там совсем другой уровень сновидений.
Сто восемьдесят…
На ста девяноста Антон сдался. Быстро набрал в шприц какое‑то лекарство и шагнул к Леону, но в этот момент погас свет, оставив всех в полной темноте. Погасли мониторы, лампочки камер видеонаблюдения. Абсолютно все.
— Этого не может быть! — наконец перешел на эмоции Антон. — Влад, проверь генератор!
Влад рванул к двери, но едва его рука нащупала ручку, как свет снова зажегся. И пульс Леона стремительно покатился вниз, отдаляясь от опасных значений.
Алиса только сейчас почувствовала ледяную руку страха на своем горле, которая наконец разжала пальцы.
* * *
Леон смотрел вниз, в пропасть, куда только что с огромным усилием столкнул старуху. Горло все еще саднило от ее пальцев, очертания предметов перед глазами расплывались, а в груди бешено колотилось сердце, готовое вот‑вот остановить неровный ход.
Было бы крайне иронично умереть в кошмаре Алисы.
Леон медленно поднялся на ноги, осмотрелся. Сердцебиение постепенно приходило в норму, но комната перед ним начала раскачиваться, ломаться в пространстве. Сон закончился, и ему следовало выбираться из этой локации, пока
