Качели Ангела - Елена Воздвиженская
Потекли дни. Машенька очень тосковала по маме, ей было непонятно, почему им с папой нельзя навестить её, и принести маме апельсинов и её любимую шоколадку с орехами. От этой неизвестности девочка очень страдала, душевные муки её усиливались тем, что она была весьма умненькой и серьёзной девочкой, к тому же воспитанной мамой в православной вере. А верующие люди, как известно, всегда чувствуют всё иначе. Машенька была сильной духом девочкой, она твёрдо верила в Бога и молилась Ему, чтобы мамочка скорее поправилась.
И вот, через неделю, когда Маша вернулась из школы, она ещё из подъезда услышала запах пирожков – мама дома! Какой радостной для Маши была встреча, она-то думала, что всё позади. Но, как оказалось, это было лишь началом всего. Маму обследовали и предположительный диагноз врача подтвердился. Домой её отпустили только для принятия решения, поскольку требовалась незамедлительная операция, тянуть было нельзя. Сколько Машенька не спрашивала маму, что за болезнь у неё, та не отвечала и только отшучивалась. Но когда все уснули, Машенька сделала то, чего раньше никогда бы себе не позволила – она забралась в мамину сумку и торопливо достав все бумаги, принялась читать. Она сильно волновалась и боялась, ей было очень стыдно за свой неблаговидный поступок, и от этого все слова, и без того непонятные, и вовсе сливались в одно длинное загадочное слово, не имеющее ни начала, ни конца. Но вот, взгляд её ухватился за какое-то короткое слово, и Маша прочла – рак. Тут послышался какой-то шорох из комнаты родителей и Машенька наскоро сложив все листочки обратно в сумку, убежала в свою кроватку.
В своей комнате Машенька долго ворочалась и не могла уснуть, перед её глазами проплывали картины, одна страшнее другой: просьбы о помощи больным деткам с телеэкранов, волонтёры, с коробочками на груди, стоящие у главных входов в торговые центры, а на коробочках – всё те же фотографии лысых ребятишек, с глазами, полными боли и слёз. А если даже малыш на фото и улыбался, то палата и разные аппараты с трубочками на заднем плане фотографии, вызывали ощущение холода и мурашек в животе. И вот теперь, у её мамы, самой дорогой и любимой на свете, обнаружили такую болезнь? Но как же так… Ведь её мама была такой хорошей и никому не сделала зла, а ещё они все вместе – мама, папа и Маша – часто исповедовались своему духовному отцу, батюшке Владимиру, и причащались, старались жить по заповедям, быть справедливыми и милостивыми.
– А разве те детки сделали что-то плохое? – прозвучал голос внутри Маши.
И правда, подумала девочка, ведь эти малыши тем более ни в чём не виноваты. Значит не только по грехам посылает нам Господь болезни. А для чего-то ещё. Быть может, чтобы мы, сами испытав боль и горе, научились быть сострадательны к другим? А может, попустив эту болезнь, Бог отводит человека от чего-то, ещё более страшного, не даёт впасть ему в бОльший грех? Какое страшное слово – рак, почему так назвали эту болезнь? Маша представила, как внутри у мамы сидит огромное чёрное существо, похожее на громадного краба с многочисленными извивающимися лапками-щупальцами, и этими клешнями потихоньку откусывает от человека по кусочку, медленно, словно издеваясь. А человеку очень-очень больно, он страдает, угасает и в конце-концов чудище поглощает его целиком. Машеньке стало так горько, так жаль и маму и всех людей, кто болен этим недугом, что она от бессилия расплакалась и уткнувшись в подушку, беззвучно зарыдала, это было её первое в жизни большое горе… В таких мыслях Машенька забылась тяжёлым сном.
Утром, собирая Машу в школу, мама долго молчала, а потом сказала девочке, глядя ей прямо в глаза:
– Доченька, ты у нас уже совсем взрослая, вот уже в пятый класс перешла, и такая самостоятельная. Мы с папой гордимся тобой, милая. Ты понимаешь, мне нужно лечь в больницу, врачи сделают мне операцию и я вернусь домой. Но я не знаю сколько времени это займёт, неделю, две, месяц… Ты обещаешь мне не грустить и помогать папе во всём?
– Конечно, мамочка, я обещаю. Ты не волнуйся, я же большая! Я и картошку могу сварить, и полы помыть. Ты там не переживай за нас, поправляйся! А нам можно будет навещать тебя?
– Пока не знаю, моя хорошая. Как только врач мне всё объяснит, я позвоню вам с папой и расскажу, договорились?
– Договорились, мамочка.
После этого разговора, крепко обнявшись с мамой, Маша, скрепя сердце, отправилась в школу, занятий никто не отменял, что бы там не творилось на душе. А папа тем временем повёз маму в больницу.
Вечером в их квартире было тихо и пусто, за окнами горели разноцветные огни гирлянд и фонариков, люди спешили по домам, с полными руками пакетов и подарков, ведь уже послезавтра наступал самый волшебный, самый долгожданный праздник взрослых и детей – Новый год. Однако Машеньке и папе было совсем не до веселья. Мама позвонила им сегодня и сообщила, что операция назначена на завтра в три часа дня, откладывать и медлить нельзя. И теперь папа сидел в кресле, погружённый в тяжёлые думы, и почти не обращал внимания на Машу. Потом вдруг, словно спохватившись, воскликнул:
– Дочка, мы же с тобой не ужинали! А ну идём-ка на кухню.
Но ужин тоже получился безрадостным. Аппетита не было. Мысли обоих были там, в маминой палате. Она тоже лежит, наверное сейчас, смотрит в окно и думает о них. Даже кошка Буся была какая-то подавленная и не хотела играть с любимым бантиком, она лишь шевельнула пушистым хвостом, в ответ на Машино «кыс-кыс» и даже не подняла усатой мордочки.
– Давай помолимся о нашей маме, – сказал папа. И они зажгли лампаду и, встав перед иконами, начали читать акафист святителю Луке Крымскому, который был хирургом, профессором, учёным с мировым именем! Он провёл великое множество операций, написал труд по гнойной хирургии, принимал участие в Великой Отечественной Войне. Он обязательно поможет маме!
– Молись, дочка, чтобы Господь нас услышал, твоя детская молитва скоро доходит до Него, – грустно сказал папа Маше.
Прочтя акафист и потушив лампаду, они отправились по кроватям, завтра нужно было идти в школу и на работу.
И вот этот день настал. Наскоро умывшись, Маша отправилась на уроки, а папа к себе на завод. Но ни тот, ни другой не могли сегодня быть ни примерным учеником, ни трудолюбивым сотрудником: тяжело было у каждого из них на сердце.
Сегодня после обеда их мамочку и жену повезут на каталке по длинному коридору в операционную, где на столе уже разложены блестящие стерильные инструменты и пациентку ждёт целая бригада врачей и медсестёр. Они, как бесстрашные воины, стоят в белоснежных халатах рядом с операционным столом, в ожидании очередной битвы, которая свершится сейчас здесь, в этих стенах, борьбы с недугом, и сделают всё возможное, а зачастую даже и невозможное, чтобы одержать победу и спасти ещё одну такую важную, такую бесценную жизнь. А вокруг кипит суета и мало кто знает, какое чудо происходит ежедневно вот здесь, в этой комнате, что видят эти стены, сколько историй хранят они – историй о человеческой судьбе и подвиге медиков, которых в нашей стране принято обычно ругать, поливать грязью и не уважать. Зачастую пациент не знает даже лиц тех, кто боролся за него в той комнате, потому что эти воины остаются в тени.
Вечером папа ходил по квартире туда-сюда, вздыхал, сжимал руки в кулаки и закрывал глаза. Машенька тихонько сидела в уголке. Вдруг папа сказал не своим голосом:
– Не могу! Не могу находиться здесь, пока она там. Я поеду в больницу, Машенька, хоть чуть-чуть, но буду ближе к нашей маме. Ведь в вестибюле находиться не запрещено, правда?
И тут же сам себе ответил:
– Правда.
Папа быстро накинул куртку, перебросил через шею шарф, и взяв со столика ключи от машины, сказал Машеньке:
– Дочка, прошу тебя, ты побудь дома, я приеду как
