Осенние (СИ) - "Джиллиан"
Танина библиотека находится между двумя остановками, а напротив, через дорогу, — большой городской сквер, в котором тоже сидят художники, но более солидные. Из тех, что продают ширпотреб — копии знаменитых картин. Иногда попадаются удачные копии, на которые интересно посмотреть. Женька таких не любит — называет шарлатанами и халтурщиками. А мне бывает любопытно. И сейчас, посомневавшись немного, я решила для себя: перейду дорогу, посижу на скамейке напротив выставки копиистов, хоть немного обдумаю некоторые странности сегодняшнего дня.
Выждала, пока светофор разрешит переход и очутилась на краю сквера. И сразу поняла, что в сам сквер не хочется, а вот по длинной, в две остановки, аллее вдоль дороги пройти очень даже хочется. Подумать. И пошла, время от времени наклоняясь за кленовыми листьями — к моему багряному, бережно сохранённому в пакете… Порфирий мне уже несколько заказов скинул на почту, а я отослала — сразу, после перепечатки. Немного трудней, когда рукопись не перед глазами, а в файле, но тоже приемлемо. С этим я не пропаду, а вот делать с остальным… Ну, ладно. Решилась я теперь каждое воскресенье ходить на Новый Арбат, но что делать с Константином, который что-то от меня явно хочет? Наверное, надо в первую очередь подумать, что ему от меня надо.
Явился сегодня. Уселся на камень, как хозяин положения. Зачем ему ещё один портрет? Хочет убедиться, что теперь с ним будет всё в порядке? Или его тянет экзотика происходящего?… Снова подумалось о цирке уродов, где главным номером — моя персона. Тяжело быть той, которая чем-то отличается…
И ещё… Как объяснить Тане и Женьке, почему я вдруг начну все выходные торчать на Арбате? Только что боялась — и вдруг… А нужно ли объяснять? Я ведь никому пока не говорила, что сделала с первым портретом Константина.
Он выступил с узкой протоптанной тропинки между кустами шиповника. Оторопев от неожиданности, я застыла на месте. А Константин подошёл так, словно мы договорились о встрече. Откуда он здесь? Следил за мной?… Молча и уверенно, как будто так и надо, с моего носа он снял свои солнцезащитные очки и улыбнулся.
— Мы погуляем, — сказал он, утверждая, а не спрашивая. А потом, видимо, почувствовал моё изумление и снова улыбнулся. — Не заставляй меня становиться экстремистом и похищать тебя. Я сделал лучше — заказал столик в парковом кафе.
Ишь… Мы-то с Таней ощущали себя террористами, а он себя — экстремистом. Интересно, есть разница? И где его белая дама? И почему он ко мне на «ты»?
— Сначала объясни, почему ты вообще ко мне… — начала я, с трудом подбирая слова.
Договорить не довелось.
Ахнув от неожиданности, я взлетела и оказалась на сильных руках этого… этого экстремиста!
— Объясняю, — самодовольно сказал он, близко-близко глядя в мои глаза. — Во мне сидит косматый пещерный троглодит, который не понимает, почему женщина, которая ему нравится, требует от него каких-то объяснений по каким-то надуманным вопросам, когда он просто-напросто предлагает ей поесть.
И даже не заикнулся — в отличие от меня, проговаривая свою длиннейшую речугу!
Мимо прошли незнакомые парни, радостно потрясли нам кулаками, явно выражая троглодитскую солидарность Константину! Блин… Раньше я как-то даже не представляла, как много в нашем городе пещерных людей!!
Пока они проходили, что-то рыча на своём, дикарском, и по-человечески хохоча, я поспешно отвернулась — стыдно же! И невольно уткнулась в плечо мужчины, который легко держал меня на руках. А этот троглодит, кажется, вошёл в роль: он вдруг сам ткнулся носом в мою шею — в первые мгновения мне показалось, он меня сейчас укусит! Но его тёплые губы мягко прошлись по моей тёплой коже, щекоча её и покрывая мурашками… Я чуть не зашипела в бессовестные тёмно-серые глаза:
— Отпусти-и…
— Будешь сопротивляться — донесу, — радостно выговорил шантажист.
— Не буду, — буркнула я.
Он осторожно опустил меня на землю. Ну как — опустил? Тут же схватил за руку и повёл за собой. Только и оставалось — букет листьев сунуть в сумку. Шла рядом смятенная: зачем всё это? Спросить? Вместо ответа опять что-нибудь сделает такое, из-за чего неудобно будет… А его, казалось, всё происходящее радовало: он то и дело с какой-то… плотоядной улыбкой взглядывал на меня, словно и в самом деле дикарь, поймавший знатную добычу. Ладно — подумалось… Дотерплю до кафе, а там спрошу. А потом до меня дошло, что это за парковое кафе, и внутри аж заледенело: заведение только называется кафе! А на деле — ресторан! И он заказал там столик?!
Кафе центрального парка, довольно известное, славилось тем, что по сути своей являлось сплошной верандой, где столики стояли на большом отдалении друг от друга. Я как представила, что буду на виду у всех, на глазах у всех… И затормозила так, что чуть не упала, когда Константин сильно протащил меня вперёд, не сразу почувствовав, что я сопротивляюсь. Взглянул.
— Что?
— Туда — не пойду! И вообще есть не хочу!
Опять ощутила, как от лица отхлынула кровь. Кажется, он всё-таки понял, что я всерьёз. Уже не просто остановился, а развернулся ко мне — заглянуть в лицо. Если он спросит — почему, как объяснить, что я одичала? Что мне в открытом месте сидеть трудно? Одно дело — с подругой. Другое — с незнакомым человеком, каким он для меня является. А ещё — с опасным человеком, который легко и походя рушит судьбы тех, кто встретился на пути. Двойной страх. Да у меня уже сейчас ноги подламываются — что же будет в кафе?! Мгновенно захотелось не просто сбежать, а забиться в какую-нибудь норку, откуда меня выколупать трудно. Только подумала — и тут же затрясло: да что я за человек, если у меня такое дикое сочетание — проклятый дар и боязнь людей?! Это меня надо бояться, а не мне кого-то!..
— Алёна…
Как во сне посмотрела на зовущего. Мужчина-осень. Не только листья срывает с деревьев. С ног сбивает на раз. Стоит рядом и смотрит так, словно уже всё решил.
— Пошли.
И в самом деле решил. Я покрылась испариной, как представила, что он меня вот так, за руку, заставит сесть за столик. Значит… Надо суметь справиться с паникой. Смотреть на дорожку под ногами. На какие-то сиреневые от осени кустарники, которым названия не знаю… Завёл куда-то, где одни кусты и единственная скамейка. Я немного очнулась и огляделась с недоумением. Странно. Очень похоже на моё любимое местечко за конторой. Здесь тихо и спокойно.
— Мы на задворках кафе, — объяснил Константин, — если идти по аллее, есть пара тропок, которые ведут мимо него и за него. Здесь никто не помешает.
Чему?!
А он продолжил:
— Садись, сейчас принесут наш заказ.
— Сюда?
— Да, сейчас звякну — и посидим немного.
Я присела на скамью, поставив на колени пакет и сумку, как будто защищаясь. Чувствовала себя дура дурой. А он так легко действовал в этой ситуации!.. Он и правда позвонил, а потом нам привезли двухэтажный столик и поставили перед скамейкой!
А когда посыльный кафе ушёл, Константин расставил тарелки — я всё ещё в ступоре была, и разлил по бокалам вино. Поставил один бокал передо мной.
— За что пьём?
Я медленно убрала с коленей сумки, пристроила их рядышком. И спросила, чувствуя себя попавшей в карнавальную толпу, в которой меня окружают страшные маски чудовищ, не выпускающие из своего окружения:
— А зачем всё это?
Он, уже взявший бокал, улыбнулся:
— Ты всему ищешь обоснование? Хорошо. Мне хочется посидеть за обедом с хорошенькой женщиной, которая мне очень интересна. Этого достаточно?
Что-то я сегодня туплю. Это он про кого — хорошенькая женщина?
— Так за что пьём? Или я первым тост сочиняю? Хорошо. Выпьем за то, чтобы девушка Алёна называла меня Костей. Итак, на брудершафт?
Он легко просунул свою руку мне под локоть, заставляя поднимать свой бокал, и очутился так близко, что вскоре я, озадаченная, только и могла смотреть в тёмно-серые глаза, которые сами испытующе смотрели в мои. А потом… Может, ему это и было интересно, да только я всё время этого странного и смешного ритуала постоянно беспокоилась, как бы не пролить вина ему на джинсы. Наверное, он понял моё замешательство, потому что успокоительно улыбнулся мне и повторил:
