Позвонок (СИ) - Ланда Ив
Киллиан остановился перед стойкой охранника метрах в пяти. Застыл, словно подошва вросла в пол — по стене, что была за стойкой, вниз тянулся кровавый след.
Страшась приближаться, Верзила стал на цыпочки и выгнулся дугой так, чтобы заглянуть за стойку. Пульс бешено застучал в ушах.
Почти сразу же старшеклассник заметил плечо мистера Киртена. Мужчина лежал на боку. Ткань его рубашки орошали багровые брызги, голова была неестественно откинута назад. От нее и тянулся алый шлейф по стене.
— Твою ж мать… — невольно прошептал парень.
От внезапного щелчка затвора у старшеклассника все органы подскочили кверху. Он повернулся и увидел, как из столовой выходит Стивен Вест, заряжая один из карабинов. Второй висел у него за спиной на ремне. Сбоку, на бедре Веста, виднелась кобура с полицейским пистолетом, а на поясе крепилось немалое количество накладных карманов с боеприпасами.
— Стив?! — Киллиан не верил собственным глазам. То, что Стивен неадекват, он понял еще зимой, но чтобы настолько… Нет, происходящее не могло быть реальностью. В этот день не должно было произойти ничего особенного, ничего, что бы выбивалось из нормы и обыкновенности последнего дня учебы.
Тяжелый пыльный ботинок Брайера переступил руку поварихи, валяющейся на полу столовой. Женщина была там не одна, а с напарницей по смене. Однако, вторую застреленную было попросту не видно за стеной.
Уперев приклад в плечо, убийца без колебаний выстрелил оцепеневшему Верзиле в грудь.
Тот даже не понял, что в него попали. Шок уберег парня от прожигающей боли. Глядя на сосредоточенное серьезное лицо «Стивена», Киллиан, такой высокий и долговязый, сильно накренился назад. Хоккеист не понимал, почему он вновь терпит неудачу. Тот, кого всегда считали слабаком, отделал его в парке, а теперь еще и расстреливает его из винтовки! Как же так вышло? Почему Стив, который всегда был жертвой, вдруг стал хищником, а он сам, который старался быть хищником и мечтал стать членом банды «Дьявольских костей», вдруг превратился в жертву и посмешище. Чувство несправедливости заволокло Верзиле глаза пеленой подлинной злобы. Он не собирался умирать от руки того, кого презирал и кого считал никчемным.
Хоккеист подумал о том, как бы ему хотелось выхватить огнестрел из рук Веста, запихнуть тому промеж ягодиц и хорошенько так пальнуть. Но вдруг голова закружилась слишком сильно. Киллиану показалось, будто он взлетает: только что видел лицо девятиклассника, а теперь вдруг — потолок. Звон в ушах вытеснил восприятие всего остального. Юноша упал и, протяжно выдохнув, более не сделал ни вдоха.
В классе математики, который располагался на втором этаже здания, тоже были слышны «хлопки». Учитель и директор взволнованно переглянулись.
— Да что там происходит? — Уорд с возмущением воззрился на дверь, словно это она была повинна в шуме. — Если это Киллиан решил кулаки почесать о школьное имущество, я ему…
Взгляд Франка Брауна потемнел. Звуки были ему не просто знакомы — они набили ему оскомину. Выстрелы… Но кто и почему стрелял в школе? Всякое завертелось в его мыслях. Например, возможная месть за «Дьявольских костей» (только вот кто мог за них мстить и зачем мстить всей школе, если можно изловить Брауна где-нибудь после экзамена?).
«Глупости, — отмахнулся от тревожных дум парень. — Это никак не связано со мной. Но, блядь, почему это происходит вокруг меня?!»
Он надеялся, что после разборок с бандой удастся отдохнуть от стрельбы и опасностей, пожить обычной жизнью обычного подростка. Но вместо этого пришлось вспоминать нашумевшую историю про Алана Чесского из Третьей Старшей Школы Пригорода-3. Неужели и в их пригороде кому-то из учеников ударила моча в голову под конец учебы?
Франк устало прикрыл глаза, вспоминая, где в здании запасные выходы и прикидывая план эвакуации.
— Я пойду проверю, — поднялся со стула мистер Синч. Он посмотрел на часы. — Скоро миссис Таррен должна дать звонок.
— Лучше выведите нас через пожарный выход, пока стрелок не поднялся на этаж, — сказал Браун, чем вызвал у директора напряженную усмешку.
— Стрелок? — фыркнул он. — Откуда ему тут взяться? У нас опытный охранник и есть тревожная кнопка. Мистер Браун, не нагоняйте на учеников ужас. Иначе я сочту, что вы просто хотите сорвать экзамен.
Тот гневно стиснул зубы, поражаясь идиотизму главы учебного заведения. Нетипичная ситуация лишила разум мистера Уорда гибкости. Безусловно, он слышал о трагических случаях в других школах, но многолетний, исключительно положительный опыт, не позволял допустить вероятность каких-либо исключений. Именно поэтому директор слышал хлопки, которые наверняка напоминали ему самые настоящие выстрелы, однако пытался всячески оправдать их, чтобы не потерять ощущение контроля над ситуацией, ощущения безопасности, которая являлась безусловным постоянным фактором.
— Будет поздно, — процедил Браун, но учитель математики уже вышел из аудитории. В этот же момент задребезжал звонок.
— Сдаем работы. — Уорд вскочил и с энтузиазмом принялся ходить между рядами, собирая листки с решенными заданиями. Он совершенно не демонстрировал волнения.
В это время Синч встретился с миссис Таррен возле учительской. Одетая в темно-серый костюм из брюк и пиджака, женщина обеспокоенно прижимала к груди журнал девятого класса.
— Вы были на первом этаже? — боязливо спросила она у математика.
Тот мотнул головой.
— Как раз собирался. Но вы дали звонок.
Толпы подростков с радостными воплями повалили из классных комнат в коридоры. Лестницы с двух сторон этажа заполнились, и поток учеников устремился вниз, в холл, где можно было провести перемену в столовой или выйти на улицу. Тогда никто еще не подозревал, что парадные двери заперты на ключ, а запасной выход — забаррикадирован боковиной полицейского автомобиля со спущенными шинами. Автомобиль принадлежал Сэнди Старрету…
Мистер Синч чертыхнулся.
— Вы же слышали шум! — повысил он голос на учительницу по химии. — Почему не проверили его источник прежде, чем давать звонок на перемену?!
Таррен вся съежилась, будто хотела спрятаться за журналом, что держала в руках. Ее глаза заблестели.
— Я… я не подумала. Простите…
Зазвучали новые выстрелы, а за ними — хаос перепуганных воплей. Дети на лестницах в панике начали бежать обратно наверх, толкая тех, кто только спускался и еще не понял, что происходит. Спотыкаясь через упавших, затаптывая их, ученики бежали как можно дальше от Брайера.
Тот контролировал обе лестницы, выпуская по паре патронов то в одну, то в другую сторону. Затем он брал вторую винтовку и делал то же самое. Отстреляв все, под оглушающие звонкие визги и плач, он заряжал карабины и возобновлял беспорядочную охоту.
Подростки падали один за другим. Кто-то не погибал сразу, но убийца и не спешил добивать. Его цель заключалась в ином — поразить как можно больше. Отрывистые уверенные движения стрелка ускорялись, перезарядка занимала все меньше времени. Он был на эмоциональном пределе, словно провод под напряжением. Максимально сконцентрированный. Каждый выстрел нес в себе его безграничную ненависть к каждому человеку в здании.
В это время где-то далеко на северо-западе Города-1, на округлом дубовом столе запущенного и поросшего плющом особняка, тускло загорелся необычный пыльный медальон с черной цепочкой. Полумесяц солнца, почти заслоненного луной, пульсировал светом, будто научился дышать. Инкрустированный алый камень то вспыхивал, то затухал в такт с каждой жизнью, что уносил Брайер Коу… Вскоре из солнечного полумесяца на полный лунный диск тончайшими струйками, сливающимися в сеть и оплетающими поверхность, потекла багровая жидкость, напоминающая артериальную кровь.
За всем этим наблюдали двое. Да и наблюдали ли? Гален Коу восседал на старинном стуле с темно-зеленой шелковой обивкой и смотрел отсутствующим взглядом на медальон, положив локоть на столешницу. Подле мужчины безвольно стояла Гельвия. Ее голова была слегка наклонена на бок, в потухшем взгляде отсутствовал намек на какую-либо осознанность. Родители Брайера напоминали ожившие манекены, способные выполнять лишь примитивные функции по уходу за собой. Изувеченное двадцать шесть лет назад сознание не помешало им удовлетворять базовые потребности сына, пока тот в них нуждался, однако дать большее они были неспособны. Брайер уничтожил их личности. Изуродовал, стер и оставил существовать неполноценными оболочками в насмешку.
