Бездыханные - Кон Айзель
— Локки, я… теряю сознание… — мой голос стал совсем тихим, — черт…
— ДУРА! НЕ СМЕЙ ЗАСЫПАТЬ, СЛЫШИШЬ? — он кричал, но я его почти не слышала. — Подумай о чем-то! Подумай о Ирен! Что бы она сказала, если б увидела тебя такой?!
Я вспомнила лицо моей лучшей подруги. Вот она улыбается, вот она что-то воодушевленно рассказывает, вот она смеется над своей же шуткой… Я улыбнулась. Но тут я представила, что б она делала, если б увидела меня сейчас? Ирен бы плакала. Громко, почти истерически, будто ей самой больно. Она бы трясла Локки за плечи, умоляя сделать хоть что-нибудь, а тот обнимет её, погладит по голове и промолчит, ведь сам знает, что ничего уже не поделаешь. Она бы сильно сжала мою руку своими маленькими дрожащими ладошками, и тихо шептала: «Не умирай».
От этих мыслей я заплакала еще сильнее. Я была зла на себя за то, что причиняю боль близким мне людям. Мне захотелось сейчас встать, как ни в чем не бывало, улыбнуться и свалить все на неудачную шутку. Мне захотелось залезть на крышу дома и крикнуть на весь город, что меня не так просто убить. Мне захотелось, по-настоящему за всю свою короткую жизнь захотелось жить. И плевать на то, что для высших сил я всего лишь игрушка, над которой весело издеваться. Для других я живой человек со своей волей и желаниями. Человек, который просто хочет жить счастливо.
Я почувствовала, как все тело тяжелеет, а дышать уже почти невозможно. Поэтому я, сделав болезненный глубокий вздох, икая от слез, громко, что есть сил, крикнула:
— Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!
Легкие сжались, тело судорожно задрожало, боль ушла, после чего яркий свет ослепил глаза. Реальность была очевидна — я умерла…
Глава 3
Свет… Такой манящий, яркий, ослепительный, но в то же время успокаивающий, умиротворенный. К этому свету хочется тянуться всю жизнь. Он выводил из мрака и указывал путь в то место, где ты обретал покой и счастье. Этот свет был что-то вроде луча надежды. Он приобретал форму то прямой, то извилистой дороги. Но каким бы не был путь, он всегда вел к одним вратам — вратам в небесную вечность. Но что же? Внезапно луч обрывается возле порога врат, и ты уже не можешь пройти через них. Свет тускнеет, слабеет, и вот его уже не видно. А на том месте, где стелилась светлая дорога, появилась пропасть. Врата затягивают в себя остатки света и… закрываются. Их не открыть.
Тьма вокруг. Она постепенно, и в то же время быстро наполняет пустоту. Она сдавливает душу, разум, волю. Тело, которое до этого было невесомое, тяжелеет, и срывается вниз.
Небеса под запретом.
Путь закончился возвращением назад…
* * *
Я боялась открыть глаза. То, что мне виделось, было слишком реальным для сна и слишком неправдоподобным для реальности. Но все же собравшись с силами, я резко распахнула веки. Несколько мгновений все было как в тумане. Когда зрение прояснилось, я удивилась. Глаза видели знакомый белый потолок. Я шевельнула пальцами сначала одной руки, потом второй. Тело поддавалось. Я легонько дотронулась пальцами до живота в том месте, где была рана. Кровь затвердела на коже, но ничего не болело. Я попробовала привстать. Это вышло на удивление легко, так как слабость тоже прошла. Когда тело приняло сидячее положение, оно вдруг онемело, а в ушах послышался гул, похожий на вой. Но через секунду все прошло.
Оглядевшись, я поняла, что все еще нахожусь в лаборатории. Тут возле меня послышался странный звук. Я повернула голову вправо и, опустив взгляд, заметила Локки. Он сидел на полу спиной ко мне, закрыв рукой глаза.
— Локки? — произнесла я тихо, боясь услышать свой голос, но к счастью, он не изменился.
Парень вздрогнул.
— Черт! — громко, но как-то сдавленно, процедил он сквозь плотно сжатые зубы.
Локки резко поднял свои очки, которые лежали на полу возле него, и безжалостно швырнул их в стену.
— Эй! — уже громче произнесла я и дотронулась рукой до его плеча.
Локки резко повернулся ко мне и вскрикнул. Он, спотыкаясь, отполз к углу комнаты и задрожал. Его лицо вытянулось в неподдельном ужасе.
— Да что с тобой такое?! — воскликнула я, не на шутку испугавшись.
Такого Локки мне еще никогда не приходилось видеть.
— Со мной? — наконец-то заговорил он. — Это с тобой что, черт возьми, такое?!
Я не знала что ответить, ведь сама толком не понимала, что сейчас происходит.
В таком положении мы пробыли минут пять. Когда Локки немного успокоился, то встал и медленно подошел ко мне. Он оглядывал меня с ног до головы таким взглядом, будто видел призрака.
— Сколько я была без сознания?
— Три минуты, — ответил Локки, посмотрев на наручные часы.
Это ему удалось не сразу, так как из-за дрожи в руках цифры на циферблате расплывались.
— Так, стоп! — он закрыл глаза, глубоко вздохнул, задержал воздух в легких, и резко выдохнул.
Это помогло. Когда парень открыл глаза, его взгляд опять стал холодным и непроницаемым, разве что плотно сжатые губы слегка подрагивали.
— Всего-то? — я задумалась. — Что со мной было? И почему ты такой… напуганный, что ли?
— Напуганный?! Ну, это не удивительно. Когда ты потеряла сознание, я проверил твой пульс. Его не было! Как ты думаешь, что я должен был делать, когда ты внезапно очнулась?!
— Оу. Ну, может быть, это… не знаю… клиническая смерть или как там у вас говорят?
Локки отрицательно покачал головой.
— Не похоже. Возможно, это я ошибся, хотя в этом случае сложно было ошибиться. И вообще, у тебя почка серьезно повреждена, а ты сейчас разговариваешь со мной, как ни в чем не бывало!
— Правда что ли? — я удивленно взглянула на свой живот. — У меня лично ничего не болит.
Локки недоверчиво покосился на меня.
— Да ну? Быть такого не может.
Он внимательно оглядел мою рану. Я почувствовала его прикосновение словно через ткань, а не кожу, и все же это была не боль.
— Больно?
— Нет.
— А так?
— Тоже нет.
Парень пощупал мой пульс. Его брови сдвинулись на переносице.
— Так, подожди.
Локки отошел в угол комнаты, а через две минуты вернулся уже в целых (наверное, запасных) очках и в медицинских перчатках.
— Закрой глаза. Если будет больно — кричи.
— А наркоз, анестезия? — взволнованно пролепетала
