Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия
— Вышла ненадолго, — стиснула губы Эм.
— Она во всем винит Мэтью.
Эм опустилась на колени так, чтобы смотреть мне в глаза.
— Мэтью здесь ни при чем. Ты предложила свою кровь вампиру, вот в чем все дело. Умирающему вампиру, не владеющему собой. Знаю, знаю — он нам не чужой, но убить тебя все же мог. Кроме того, Сара отчаивается из-за того, что ничему не может тебя научить.
— Зря она беспокоится. Ты видела, что я сделала с Жюльет?
— Я много всего видела, — кивнула она.
Бабушка перевела взгляд на меня.
— Видела голод, с каким Мэтью накинулся на тебя, — продолжала Эм. — Видела деву и старицу по ту сторону огня.
— Сара тоже их видела? — спросила я шепотом, надеясь, что Мириам не услышит.
— Нет. А Мэтью знает?
— Нет. — К счастью, Саре известно не все, что произошло этой ночью, подумала я.
— Что ты пообещала богине в обмен на его жизнь?
— Все, что она захочет.
— Ах, детка, — сморщилась Эм, — не надо было. Нельзя предугадать, что и когда она захочет взять у тебя.
Бабушка пересела в качалку, застучала полозьями.
— Мне пришлось, Эм. Богиню это не удивило, а мне показалось правильным. И неизбежным.
— Ты и раньше видела их обеих?
— Да. Деву во сне — я сама была ею и мчалась на коне по лесу. А старушка поджидала меня за дверью гостиной.
Ты на большой глубине, Диана, прошелестела бабушка. Надеюсь, ты выплывешь.
— Богиню нельзя вызывать, когда вздумается, — заметила Эм. — Есть силы, которых ты пока что не понимаешь.
— Я и не вызывала — они появились сами, когда я решила дать Мэтью кровь. И охотно мне помогли.
А есть ли у тебя право вот так раздавать свою кровь? — Бабушка раскачивалась так, что половицы скрипели. Об этом ты не подумала?
— Ты Мэтью знаешь всего-то месяц, — сказала Эм, — но во всем ему повинуешься и готова ради него умереть. Вот что тревожит Сару. Той Дианы, которую мы знали, нет больше.
— Я люблю его, и он меня любит, — с жаром ответила я, закрывая глаза на его многочисленные тайны — Рыцарей Лазаря, Жюльет, Маркуса, — на его бешеный нрав и его потребность подчинять себе все и вся.
Но Эм и без слов знала, о чем я думаю.
— Не надо делать вид, что проблем не существует, Диана. Ты уже пробовала это со своей магией, но она настигла тебя. С теми сторонами Мэтью, которые непонятны или неприятны тебе, произойдет то же самое. Нельзя прятаться вечно, в особенности теперь.
— О чем ты?
— Слишком много иных заинтересованы в этой рукописи, в тебе и в Мэтью. Я чувствую, как они сжимают кольцо вокруг дома Бишопов. Не знаю, на чьей они стороне, но шестое чувство подсказывает мне, что мы скоро это узнаем.
Эм поплотнее укрыла меня одеялом, подложила в огонь полено и вышла.
От сна меня на этот раз пробудил пряный запах моего мужа.
— Вернулся, — сказала я сонно, протирая глаза.
Мэтью выглядел отдохнувшим — его кожа снова приобрела свой нормальный жемчужный тон.
Он насытился. Напился человеческой крови.
— Как и ты. — Он поднес мою руку к губам. — Мириам говорит, ты почти весь день проспала.
— Сара дома?
— У нас все в наличии, — усмехнулся он уголком губ. — Даже Табита.
Мне захотелось побыть в их обществе. Он без споров вынул из моей вены иглу, взял меня в охапку и отнес в семейную комнату.
Эм и Маркус долго хлопотали, укладывая меня на диване, но разговор и очередной фильм-нуар скоро утомили меня. Мэтью, заметив это, снова взял меня на руки и объявил:
— Мы идем наверх. Увидимся утром.
— Капельницу вам принести? — спросила Мириам.
— Нет, больше не нужно.
— Спасибо, что не стал подключать меня к этой штуке, — сказала я на пути через холл.
— Ты еще слаба, но для теплокровной необычайно вынослива, — ответил Мэтью, поднимаясь по лестнице. — Как все вечные двигатели, должно быть.
Он выключил свет. Я с довольным вздохом прильнула к нему, по-хозяйски положила руки ему на грудь. Луна, заглядывая в окно, освещала его свежие шрамы, из розовых уже ставшие белыми.
Я устала, но шестеренки, активно работающие в голове Мэтью, не давали мне спать. По складке его рта и блеску глаз было ясно, что он, как и обещал, выбирает одну из дорог на распутье.
— Скажи что-нибудь, — попросила я. — Не молчи.
— Что нам нужно, так это время, — задумчиво откликнулся он.
— Вряд ли Конгрегация нам его предоставит.
— Значит, сами возьмем. Переместимся из настоящего куда требуется.
ГЛАВА 39
Спускаясь утром с лестницы, нам пришлось передохнуть. Я твердо решила дойти до кухни самостоятельно, и Мэтью, к моему удивлению, не стал меня отговаривать. Мы уютно сидели рядком на деревянной ступеньке. Водянистый свет нового дня, сочась через волнистые стекла у парадной двери, намекал на солнечную погоду, в семейной стучали костяшками скрэбла.
— Когда ты им скажешь? — спросила я. Говорить пока было особенно нечего — Мэтью все еще разрабатывал план.
— Позже. — Мы прислонились друг к дружке.
— Надо, чтобы Сара успела влить в себя свою норму кофе — хотя скандал все равно неизбежен. — Я взялась за перила, вздохнула и поднялась. — Тронулись.
В семейной Эм принесла мне первую чашку чая, а Мэтью и Маркус с моего молчаливого согласия вышли на ежеутренний брифинг — до нашего путешествия им следовало многое обсудить.
После чая настал черед фирменного омлета Эм — с луком, грибами, сыром и ложкой острого соуса.
— Спасибо, Эм. — Я принялась за дело.
— В отдыхе и усиленном питании нуждается не один Мэтью. — Она посмотрела в окно на обоих вампиров.
— Мне гораздо лучше сегодня, — заверила я, надкусив тост.
— Аппетит к тебе как будто вернулся по крайней мере. — В горке омлета образовалась уже заметная ямка.
Когда Мэтью и Маркус пришли обратно, я приканчивала вторую тарелку. Вид у обоих был мрачный, но Мэтью на мой вопросительный взгляд качнул головой — значит, речь у них шла не о нашем предполагаемом путешествии. Мэтью, придвинув себе табурет, углубился в газету. Я доела свой омлет, заварила себе еще чаю. Сара помыла посуду.
Когда Мэтью дочитал, я сказала:
— Хочу пойти в лес, на место гибели Жюльет.
Он тут же встал.
— Сейчас подгоню «рейнджровер».
— Что за безумие, Мэтью! Рано еще. — Маркус повернулся к Саре, ища поддержки, но она сказала:
— Пусти их. Оденься только потеплее, Диана, на улице холодно.
Вошла озадаченная Эм.
— Мы ждем еще кого-то? Дом полагает, что да.
— Шутишь! — сказала я. — Он не добавлял себе комнат со времен последнего семейного сборища — куда он ее воткнул?
— Между ванной и чуланом. — Эм показала на потолок, сообщив мне телепатически: Я же говорила, что дело не только в тебе и Мэтью. Все дружно отправились наверх посмотреть, что за чудо явил нам дом. Предчувствия меня редко обманывают, добавила Эм.
В новой комнате стояла медная кровать с блестящими шарами. На окнах висели потрепанные красные шторы (Эм настаивала на том, чтобы их немедленно снять), на полу лежал вязаный коврик в бордово-сливовой гамме. Довершал обстановку розовый умывальник в виде надбитого таза и кувшина, и все эти вещи мы видели в первый раз.
— Откуда это взялось? — удивлялась Мириам.
— Кто знает, где он держит свое барахло. — Сара села на кровать, попрыгала на матрасе. Пружины ответили ей возмущенным звоном.
— Рекорд он поставил на мой тринадцатый день рождения, — вспомнила я. — Четыре спальни и викторианский гарнитур для гостиной.
— И сервиз «Голубая ива» на двадцать четыре персоны, — подхватила Эм. — Чашки остались нам, а что покрупнее исчезло, как только гости разъехались.
Пока все осматривали комнату и значительно сократившийся чулан рядом, я переоделась, сползла вниз и села в «рейнджровер». Недалеко от места нашей битвы Мэтью остановился. Колеса ушли глубоко в рыхлый грунт.
— Пойдем дальше пешком? Потихоньку.
Он, против обыкновения, не нянчился со мной и не давал указаний.
— Что это с тобой? — спросила я.
— Я видел тебя в бою. В такой ситуации даже самые храбрые мужчины, случается, обмирают от страха и не могут шевельнуться даже ради спасения своей жизни.
— Со мной произошло то же самое.
Мэтью остановился и придержал меня — мы шли под руку.
— Только потому, что ты готовилась отнять чью-то жизнь. Смерти ты не боишься.
— Верно. — Я с семи лет жила в тесном соседстве со смертью, а порой и стремилась к ней.
Он повернул меня к себе.
— После Ла Пьера ты казалась мне сломленной. Всю жизнь ты пряталась от собственных страхов, я и не был уверен, что в случае необходимости ты сумеешь себя защитить. Теперь, когда все так обернулось, моя задача сводится только к тому, чтобы удерживать тебя от ненужного риска.
