Дороги богов и демонов - Константин Андреевич Чиганов
Однако же в ушах закололо все сильнее, и вдруг под черепом словно развернулся бутон лотоса. Защекотал лепестками изнутри. Теперь он отчетливо не видел, не чуял, а как-то естественно воспринимал малоразмерный объект на небольшой высоте, догоняющий их черный катафалк. Еще один предмет — меньше и быстрее, оторвался от летящего. Вот он ближе… И тогда Илью действительно ударило виском о заголовник.
Отшельник, всхрапнув, вывернул руль в невозможное положение, так что правые колеса оторвались от земли, но ракета прошла мимо и с дымным султаном вырыла воронку в стороне от полотна.
Следующая нашла бы их, она была уже близко, но «порше» с седоками швырнуло вниз, во тьму без времени и места.
На сей раз Илья не потерял сознания, очень пожалев о том. Он уже знал это выворачивание наизнанку при прежних переходах, теперь все повторялось во много раз хуже. Внутренности жгло, глаза вырывало из орбит каленым железом, уши заложило от боли и челюсти сжало так, что он не смог бы и шепнуть: «Помогите!»
4
Легкосплавные колеса, обтянутые уже потертой резиной, ударились о мягкое и провалились сквозь тонкий дерновый покров. Им не повезло, хотя можно назвать это и везением, только взгляните иначе. Не в горное ущелье, не посреди моря — машина упала в болото. Передний бампер тут же ушел в трясину, ярко-зеленая жижа поднялась до колесных ниш. Илья схватился за ручку.
— Не открывать! — Отшельник так рявкнул на него, что у того зазвенело в ушах. — Всех утопишь! Открывай окна и — на крышу!
Легче было сказать. Стеклоподъемники заело, но Отшельник подхватил лежащий между сиденьями автомат и геркулесовым ударом вынес лобовое стекло. Они разом выскочили на уходящий в мерзкий рассольник капот. Кочки — совсем близко. Отшельник без колебаний прыгнул туда, за ним Илья. Благословенная земля спружинила, но выдержала обоих. Илья обернулся, заметив, что друг все еще сжимает в окровавленной правой автомат. Секунды… Теперь только задний бампер и лакированный черный спойлер остались над поверхностью. Погрузились и они, грязь чмокнула, выпустив несколько пузырей.
Только тогда он понял, что они остались без машины, еды, воды и оружия в этом вонючем чистилище.
— О, дивный новый мир! — Отшельник то ли смеялся, то ли плакал. Он слизнул кровь с костяшек и виновато сказал:
— Куртку утопил…
Буро-зеленоватые равнины с редким кустарником, щетинящемся в тщетной попытке защититься от ветра. Топи и кочки. Серо-замогильное небо «цвета туберкулеза», по определению Отшельника. Илья давно заинтересовался, откуда он заимствует подобные обороты, но спросить прямо было как-то неловко. Таким им запомнился этот мир.
— Сидит лягуша на болоте, и, разевая тихо рот, мне говорит: «Вы не поймете — в болоте все наоборот!» — дурашливо продекламировал Илье Отшельник.
— Чье это?
— Мое, — скромно признался этот непризнанный поэтический талант, — природа навеяла! Больно гнусно вокруг. А квакушка в древней Руси, к слову, называлась «скакухой» и «веселухой».
Им не довелось погулять по ландам вдоволь. Пышное прибытие тургруппы привлекло внимание местных обитателей.
Из скрытого под ряской водяного окна с плеском вынырнула чешуйчатая голова ящера: серо-стального цвета, со светящимися бледно-желтым глазами без зрачков. Все существо оказалось похоже на юрского рептора, но передние конечности куда длиннее — они почти волочились по земле, когда чудовище сгибалось, но и тогда оно в холке вдвое превышало человеческий рост. За ним из болота выбрались еще трое. Раскачиваясь, они приближались, разевая розовые пасти.
Илья не успел заметить движения товарища, только то, как тот выбросил вперед левую руку, прижимая другой к боку автомат. Грохнуло, на пути зверей выросли фонтаны болотной грязи и ящеры провалились куда-то к центру земли. Туда и дорога.
— Все, что захватил! Больше нету! — Отшельник ухмыльнулся, глядя на оглушенного Илью. «Когда он успел взять гранаты?!»
Но их все же загнали. Сразу десяток серых химер выросли вокруг, и пошли в атаку. Одна выползла из тины почти между ними и лапищей выбила у Отшельника автомат. Илья не успел испугаться — тот прыгнул к нему, как Нижинский, и крикнув:
— Силу! Давай свою силу! — вцепился в плечо. Илья, сообразив, перебросил на него поток внутренней энергии, как учили, и тотчас выключился полностью, уже не испытав прелестей двери между мирами.
5
На улице шел дождь, и Отшельник использовал время, уже в который раз объясняя ученику, как пользоваться «ключами миров», как он называл эту способность. Илья еще не мог поверить, что это может быть так просто. Просто, но, отнимая массу паранормальных и физических сил, прыжки по вселенным убивали здоровье не менее, чем прием сильных психотропов.
Они были одни в чужом городе, одни в этом мире, одни среди людей. В какой вселенной находились пробитые ими насквозь Земли, и Земли ли? Здесь не было знакомых стран, и созвездия оказались чужими, но все вместе было похоже на оставленную Родину. Родиной для них теперь стала вся планета. Они учили язык, странно гортанный и резкий, вылавливая нужные обороты прямо из мыслей людей на улицах. Отшельник называл это кражей мудрости из чужих голов, улыбаясь каким-то воспоминаниям. С местным эквивалентом денег — костяными жетонами разных цветов с изящной металлической вязью — было хуже, пришлось бесчестно обобрать нескольких пьяных. Здешние разумные опьяняли себя посредством вдыхания особой наркотической пыли.
Но они жили, сняв затрапезный, почти родного сервиса номер в подобии гостиницы для бедных. Еда оказалась сносной и дешевой, да и выбора не было. Оба были так слабы после двойного перехода, что о следующей попытке и речи пока быть не могло.
Отшельник теперь форсил в песочной с коричневыми узорами куртке из тонко выделанной кожи неизвестного животного, под ней вполне умещался пистолет. Куртка застегивалась на подобия застежек земных горнолыжных ботинок, что было куда удобнее, чем пуговицы, и надежнее привычных кнопок.
Они не раз могли бы завести романы, — местные жительницы были отнюдь не безобразны, несмотря на скептическое отношение Отшельника к скрещиванию существ разных миров. Илья не раз ловил их недвусмысленные сигналы, даже не прибегая к телепатии. В этом цивилизации не столь уж различались, как можно думать. Но Отшельник оставался холоден, как Иосиф, а Илья все вспоминал Викторию. Она снилась почти каждую ночь, и всегда с ней случалась какая-то беда. И всегда он опаздывал ее спасти. Тогда он вставал, стараясь не разбудить друга на соседней койке, и варил напиток, похожий на чай розового цвета, в подобии кофеварки. Долго глотал обжигающее, приятно-кислое питье, хмурился на дождливый день за окном. Отшельник спал, богатырски раскинувшись под простыней,
