Герберт Уэллс - Неудачное похождение одного духа

Неудачное похождение одного духа

Новый рассказ Уэльса

Мне живо вспоминаются обстоятельства, при которых Клэйтон рассказал нам свою последнюю историю. Он сидел, как и всегда, на своем обычном месте, в углу у камина, а рядом с ним расположился Сандерсон и мирно покуривал свою неизменную глиняную трубку. Тут же находился и Ивэнс — это чудо из актеров, известный также своей скромностью.

Мы все приехали в «Клуб Сирены» в этот самый день, т. е. в субботу утром, кроме Клэйтона, прибывшего еще накануне, ночевавшего в клубе, что и подало ему повод рассказать настоящую историю. Мы до самых сумерек играли в гольф, затем побежали и находились в том благодушном настроении духа, когда человек готов послушать приятеля. Когда Клэйтон начал свой рассказ, то мы, конечно, предположили, что он его выдумал.

Возможно, что он и действительно его выдумал, но об этом читатель, как и я, может судить сам. Он, правда, начал рассказывать с видом человека, передающего действительные факты, но мы это приписали его всегдашнему уменью притворяться.

— Послушайте, — заметил он, перестав наблюдать за дождем искр, сыпавшихся из-под руки Сандерсона, разбивавшего угли, — вы знаете, что я был здесь совершенно один прошлой ночью?

— Если не считать прислуги, — отвечал Уиш.

— Которая спит в другом крыле дома, — возразил Клэйтон. — Да. Итак… — Он несколько раз, как бы не решаясь что-то сообщить, затянулся сигарой и, наконец, сказал совершенно спокойно: — Я поймал духа!

— Вы поймали духа? — спросил Сандерсон. — Где же он?

А Ивэнс, который восхищается Клэйтоном и прожил месяц в Америке, воскликнул:

— Вы, в самом деле, поймали духа, Клэйтон? Как я рад! Скорей разъясните нам, как это случилось!

Клэйтон обещал рассказать, но просил сперва закрыть дверь.

— Я не боюсь, чтоб нас подслушали, — пояснил он мне, — но мне было бы нежелательно взбудораживать нашу прекрасную прислугу слухами о существовании в доме привидения. К тому же, вы знаете ведь это было необыкновенное привидение, и я не думаю, чтоб оно когда-нибудь вернулось сюда!

— Вы хотите сказать, что вы его не удержали? — спросил Сандерсон.

— У меня не хватило духу это сделать, — отвечал Клэйтон.

На это Сандерсон выразил свое удивление, и мы все рассмеялись, но Клэйтон казался обиженным.

— Я знаю, — сказал он, стараясь улыбнуться. — Но дело в том, что это был настоящий дух, и я в этом столь же уверен, как в том, что я теперь говорю с вами. Я нисколько не шучу, а говорю совершенно серьезно.

Сандерсон снова принялся за свою трубку, поглядывая одним красноватым глазом на Клэйтона и выпуская тонкие струйки дыма, что было гораздо красноречивее слов.

Клэйтон не обратил на это никакого внимания.

— Это наиболее странное приключение в моей жизни, — сказал он. — Вы знаете, что я никогда до этих пор не верил в духов и тому подобные вещи. И вдруг я не только натыкаюсь на духа, но он еще оказывается в моей власти!

Он глубоко задумался и вытащил вторую сигару, которую и принялся обрезывать с присущей ему своеобразной манерой.

— Вы с ним разговаривали? — спросил Уиш.

— Да, приблизительно около часа.

— Что он, разговорчив? — добавил я, присоединяясь к скептикам.

— Бедный малый был сильно огорчен, — отвечал Клэйтон с легкой укоризной в голосе, наклоняясь над сигарой.

— Плакал он? — спросил кто-то.

Клэйтон глубоко вздохнул при этом воспоминании.

— О, Господи, да! — сказал он и тут же прибавил: — Бедный малый, да!

— В которое место вы его ударили? — спросил Ивэнс с самым настоящим американским акцентом.

— Я никогда не думал, — продолжал Клэйтон, не отвечая ему, — насколько несчастно может быть привидение! — Он снова замолчал, порылся в карманах, достал спички и закурил сигару. — За мной было некоторое преимущество, — сказал он, наконец. — Ни один из нас не торопился. Характер не может измениться от того только, что его обладатель потерял свою телесную оболочку. К сожалению, мы — слишком часто об этом забываем. Люди, одаренные известной силой воли, превращаются после смерти в таких же энергичных и сильных духов — это те именно, которые чаще всего являются, они с упорством, напоминающим мула или маниака, являются все на то же место. Этого никак нельзя было сказать про настоящего духа. — Клэйтон приостановился и окинул взглядом комнату. — Я повторяю, что это сущая правда. Меня с первого взгляда поразила его слабохарактерность.

Он сделал паузу и затянулся сигарой.

— Я наткнулся на него в большом корридоре, — продолжал Клэйтон. — Он стоял ко мне спиной, и я первый заметил его. Я сразу узнал в нем духа. Он был прозрачен и окутан какой-то беловатой дымкой. Сквозь его грудь совершенно отчетливо просвечивало окно в конце коридора. Я сразу заметил не только физическую, но и нравственную его слабость. У него был такой вид, точно он совершенно не знал, что ему делать. Одной рукой он придерживался за стену, а другую приблизил к губам — вот таким образом.

— Как он выглядел? — спросил Сандерсон.

— Это был худой молодой человек с длинной шеей, небольшой головой, скупо покрытой волосами, и некрасивыми ушами. Плечи узкие, даже уже, чем бока; отложные воротнички, короткий пиджак и мешковатые панталоны с обтрепанными краями. Таково впечатление, которое он на меня произвел. Я тихонько поднялся по лестнице без всякой свечи, — вы знаете, что свечи стоят на столе на площадке, где горит лампа. Я уже был в туфлях и сразу заметил его. Увидев его, я тотчас же остановился, хотя нисколько не испугался. Мне кажется, что в подобных случаях не столько волнуются и пугаются на самом деле, сколько воображают, что испугались. Я был просто удивлен и заинтересован. «Господи, — подумал я, — наконец-то я вижу духа!» А между тем я за все эти двадцать пять или тридцать лет никогда не верил в привидения!

— Гм! — сказал Уиш.

— Мне кажется, что не прошло и секунды, как он уже заметил мое присутствие. Он круто ко мне повернулся, и я увидел лицо не созревшего еще молодого человека, небольшой нос, небольшие жалкие усы и слабо развитой подбородок. С минуту мы молча разглядывали друг друга; затем он вспомнил свои обязанности. Повернулся, выпрямился и направился ко мне, вытянув руки, как это и подобает привидению. При этом нижняя челюсть у него опустилась и он издал звук, напоминающий слово «буу». Нет, это совсем не было страшно! Как раз перед этим я пообедал, выпил бутылку шампанского и рюмки две, нет, пожалуй, даже четыре или пять рюмок виски, и чувствовал себя крепким, как скала, и поэтому не более испугался привидения, как если б это была лягушка.

— Бу-у! — отвечал я. — Глупости; ведь вы здесь не живете, так что же вы тут делаете?

Привидение вздрогнуло.

— Бу-у, — сказало оно.

— К чорту ваше бу-у! Разве вы член этого клуба? — спросил я и, желая показать, что я нисколько его не боюсь, я прошел сквозь него и направился за свечкой. — Разве вы принадлежите к членам? — переспросил я, поглядывая на него сбоку.

Дух слегка отодвинулся от меня и принял унылый вид.

— Нет, — отвечал он на мои вопросительные взгляды, — я не член, а привидение!

— Но это не дает вам права быть в «Клубе Сирен». Может быть, вам нужно кого-нибудь видеть или что-нибудь в этом роде? — Я держал свечу, старательно размеряя свои движения, чтоб он не вздумал принять за признаки страха то, что было результатом исключительно выпитого виски. Я повернулся к нему со свечой в руке.

— Что вы тут делаете? — переспросил я.

Он опустил руки и стоял передо мной с самым неловким и озадаченным видом, представляя из себя привидение слабого, глупого, бесхарактерного молодого человека.

— Я являюсь, — сказал он.

— Это совершенно лишнее, — отвечал я спокойно.

— Я привидение, — возразил он опять.

— Может быть, но здесь вам все-таки делать нечего. Это вполне респектабельный частный клуб, в котором многие останавливаются с няньками и детьми. Гуляя по дому, вы можете встретить одну из этих бедных крошек и напугать ее до смерти. Вы, наверное, об этом не подумали?

— Нет, сэр, — отвечал он, — я не подумал.

— А следовало об этом подумать. Ведь вы не имеете никаких прав на этот дом? Вы не были здесь убиты или что-нибудь в этом роде?

— Нет, сэр, но так как дом этот старый и к тому же с дубовыми панелями, то я и думал…

— Это не извинение. Ваше появление здесь простое недоразумение, — заметил я, пристально на него глядя и говоря тоном дружеского превосходства. Я сделал вид, что ищу спички, затем снова на него посмотрел. — Будь я на вашем месте, то я бы не стал ждать, пока пропоют петухи, я бы сейчас же исчез.

На его лице выразилось смущение.

— Дело в том, сэр… — начал он.

— Я бы исчез, — продолжал я настаивать.

— Дело в том, сэр, что я не могу этого сделать.