Алёна Алексина - Игра со Зверем. Ход пешкой
Назвав ее необычной, демон не кривил душой. В его мире люди не были свободны. Напротив, они являлись самыми жалкими из всех разумных существ, а потому уже много столетий вполне заслуженно оставались в рабстве у представителей более сильных и совершенных рас. И хотя там, где жила до сегодняшнего дня Кэсс, человека считали венцом творения, демон увидел равно то же самое, что и всегда: трусость, покорность, подобострастие. Одним словом, среди многочисленных «венцов» не встретилось ни одного, достойного даже простого интереса. А вот рыжеволосая девчонка неожиданно оказалась забавной. Впрочем, она не особо и принадлежала реальности, из которой была выдернута.
Почему?
Потому что мир, где вырос Амон, был жестоким. Тут не прощались слабости и… никогда не выживали чужаки. А Кассандра, похоже, оказалась местной, раз до сих пор дышала. Впитывая звуки и запахи родного леса, демон блаженствовал. Ему не нравились людские миры – тесные, душные застроенные безобразными зданиями и похожие на огромные лечебницы, наполненные неполноценными существами. Эти существа ничего не умели, но, нужно отдать им должное, неплохо приспособились. Правда, при этом изуродовали все, что досталось им во владение, не оставив даже памяти о древних лесах – вековых, исполненных тайной мудрости и тихого покоя.
Сонная чаща, словно прочитав мысли того, кого приютила под своими кронами, ласково зашумела. Огромные деревья стеной окружали просторную поляну. Зайдешь в эти дебри – и не увидишь над головой не то что звезд, но и просто неба: гигантские стволы вздымаются высоко-высоко, и разлапистые ветви переплетаются между собой, обвешанные длинными бородами сизого мха. У подножия многовековых исполинов не растет ни молодая поросль, ни кусты, зато сухих сучьев на костер – в изобилии. Правда, тут бегает, скачет и ползает много всяких тварей, далеко не идиллических. Демон усмехнулся. Хорошо!
Лес был живым, он дышал и смотрел тысячью глаз, так что зайти сюда без позволения мог далеко не каждый. А охотиться или жечь огонь тем более позволялось не везде. Лес был свят, так как соединял многие миры. Например, эта поляна была не просто пространством без деревьев. Здесь сливались воедино Пути. В мире Кэсс такое место, наверное, назвали бы порталом. В мире Амона говорили проще – Распутье. Получался отличный каламбур – рыжеволосая девчонка сейчас находилась на Распутье. Забавно.
Это самое Распутье представляло собой идеальный круг, в котором не росло ни травинки. И уж тем более ни одно живое существо не могло переступить его границу, кроме наделенных правом. У демона и его спутника такое право было, поэтому оба могли позволить себе беспечно смотреть на звезды, не опасаясь долгой и мучительной смерти.
Лесной ветер доносил множество звуков, уловить которые мог лишь нечеловеческий слух. Амон вслушивался в плеск воды, шорох ветвей, ровное дыхание своей рабыни и в который раз пытался понять, почему он не оставил ее в том мире, как собирался? Почему глупая выходка с самоубийством разъярила его до такой степени, что он предпочел обречь свою жертву на долгую смерть здесь, чем оставить там? Это волновало его, так как не поддавалось объяснению, а все, что не поддавалось объяснению, было нерационально, опасно и во все времена служило причиной проблем.
Спутник демона тем временем занимался своими делами и, к счастью, не догадывался о его терзаниях. Андриэль, или просто Риэль – старый товарищ по многим войнам, – был ангелом. Он сидел, повернувшись ближе к огню, и вдумчиво листал какую-то потрепанную книжицу. По красивому большеглазому лицу скользили неверные тени. Со стороны этот хрупкий, невысокий юноша казался едва ли не подростком (сказывалась давняя привычка отводить всем глаза). Стройный, изящный, с растрепанным томиком в руках, он производил поистине трогательное впечатление – эдакий повзрослевший Ромео. Вот только этому «Ромео» было более тысячи лет, и уж точно, обладай он качествами пылкого итальянского мальчика, его жизнь оказалась бы столь же короткой.
Да, внешность порой очень обманчива.
– Спишь? – Андриэль повернулся к растянувшемуся у костра спутнику.
Тот сразу же открыл глаза, по-звериному блеснувшие в темноте:
– Поспишь с вами.
– Как думаешь, нам сразу нужно объяснить ей, что ангелы тут – не божественные создания, а просто раса? – спросил юноша. – Или нет?
Он подошел к своему собеседнику и опустился рядом. Задумчивый грустный странник, одетый в невзрачные темные штаны и мятую льняную рубашку с ослабленной шнуровкой на вороте. Амон сел. Он был одет точно так же, только на груди еще болтались солнечные очки – забыл уничтожить.
– Мне все равно. – Демон повертел неожиданную находку в руках, пробормотал короткое заклинание, и ненужная более вещь развеялась, превратившись в дым. – Если не умрет, сама рано или поздно узнает, что вы собой представляете, поборники добра и света.
Риэль поморщился, но промолчал.
Они сидели, смотрели на огонь и думали каждый о своем – совершенно разные, но при этом очень похожие. На них лежала печать этого мира, и, наверное, встань рядом Кэсс, то странной и неуместной здесь выглядела бы именно она, а не эта парочка. Но вот из тьмы леса на поляну вынырнул нагруженный хворостом человек.
Раб, которому хозяева за любовь пошляться по кабакам и бабам дали говорящее прозвище Шлец (кстати, в прошлом достаточно ловкий вор), сбросил с плеч свою ношу и засуетился у костра. Он одновременно готовил ужин и прислушивался к шорохам с той стороны, где спала девушка. Конечно, в отличие от двух нелюдей, юношу состояние пленницы действительно волновало. Во-первых, было интересно, что произойдет после ее пробуждения, а во-вторых, он строил на этот счет далеко идущие планы.
Шлеца можно было понять: хозяева не ограничивали парня в развлечениях, а смыслом жизни некогда свободного воришки были деньги и женщины, причем первое он постоянно спускал на вторых. Но сейчас, уже два месяца, он торчал на этом Распутье и ждал, когда же господа найдут ту, что искали. Два месяца без девок и игры! И хотя не в его природе было роптать, но даже у раба имелись естественные потребности, так что в данный момент он жаждал удовлетворения одной из них.
Мешая медленно закипающую похлебку, юноша незаметно для хозяев оглядывал себя. Ну да, одет бедненько, невзрачно, зато все остальное не подкачало: гибкий как кошка, быстрый и ловкий, он бы стал отличным вором, если бы не копна медных волос – его проклятье в нелегком воровском деле и благословение в том, что касалось женщин. Серые глаза жуликовато посматривали по сторонам. Шлец потер нос и вполне резонно решил: девчонке все равно не из кого выбирать, да и Амон с Риэлем вряд ли будут против. А если она вдруг заупрямится… ни ангелам, ни демонам нет дела до людей.
– Пойду, посмотрю, как она, – услужливо проговорил раб и засуетился.
– Когда будешь смотреть, закрой ей рот, чтобы не кричала, – равнодушно посоветовал Андриэль, переворачивая страницу.
Парень усмехнулся, но тут же стушевался под звериным взглядом желтых глаз.
– Она проспит до утра. И ее никто не тронет. – И Амон посмотрел так выразительно, что воришка сжался и бухнулся на колени.
Однажды видевший демона в гневе, он прекрасно знал, что может последовать за этим небрежным взглядом, а также чем это почти наверняка закончится. Поэтому юноша уткнулся лбом в землю и стал медленно отползать прочь из освещенного костром круга.
– Великий Туман! – Ангел быстро положил руку на плечо своего внезапно разъярившегося спутника. – Что с тобой? Он ничего такого не хотел!
– Я запрещаю тебе навязываться ей, ясно? – ровным голосом сказал Амон.
Раб быстро закивал. Страшные тени от еще невидимых, но, к счастью, так и не успевших сделаться осязаемыми крыльев исчезли. А демон как ни в чем не бывало вытянулся на земле. Чтоб ему поясницу застудить, проклятому.
– Спасибо, хозяин! – Парень вытер с лица испарину и благодарно облобызал штанину Риэля.
Тот не обратил на это никакого внимания.
– Что только случилось с моим добрым господином…
Ангел посмотрел в сторону «доброго господина» и пояснил бестолковому прислужнику:
– Она его добыча. Он в своем праве. Иди спать.
Шлец послушно заторопился к убогому ложу – в стороне от костра. Сердце билось часто-часто. Воришка прекрасно знал, что Амон не только вспыльчивый и жестокий, но еще и очень злопамятный. А потому бедный малый молил всех богов, каких только знал (и даже тех, о существовании которых не догадывался), чтобы хозяин до утра позабыл о случившемся.
Непутевому рабу повезло. Амон и правда забыл о его проступке. Следующее утро принесло много такого, что отвлекло демона от суетных мыслей.
* * *Ее вытягивал из сна чей-то пристальный взгляд. Просыпаться не хотелось – Кассандра давно не спала так спокойно и сладко, но кто-то за ней наблюдал, и от этого становилось неуютно. Мало того, постепенно приходило понимание, что смотреть на нее в пустой квартире некому. Ведь она одна дома, за надежно запертой дверью. Но почему тогда прежде уютный диван непривычно жесток, а по лицу как будто пробегает легкий ветерок? Девушка распахнула глаза.
