Ольга Жван - За пределами замка
– Ты перекроила реальность? Как?! – он ошалело уставился на Аурелию, от чего ей стало совсем неуютно.
– Я ничего не сделала, – растерянно ответила девушка, и зачем-то повторила, – ничего…
– А кто это сделал для тебя?
– Не знаю, – растерянность росла, наполняя Аурелию легким неприятным беспокойством.
Верес повернулся к мужчине и тихонько ему что-то сказал, слов Аурелия не расслышала, но мужчина видимо понял все хорошо, потому что резко побледнел и ускорил свое движение по направлению к выходу. Верес же, не удосужившись что-либо объяснить, принялся за пиво.
– Тебя Борг тоже учил? – невпопад буркнула Аурелия, чтобы поговорить хоть о чем-то, лишь бы избавиться от беспокойства. Речь – это контакт, а он, в свою очередь – это привязка к реальности, из которой девушка опять начала стремительно ускользать…
* * *Аурелия вдруг увидела себя в доме своих родителей, услышала голоса многочисленных гостей, находящихся в разных комнатах. Но на кухне она была одна. Аурелия вышла на веранду, дверь во двор оказалась открытой. Ей почему то не хотелось идти к гостям, и она решила недолго побыть одна. Остановившись на верхней ступеньке, девушка засмотрелась на небо с чистой глубокой синевой, на солнце, которое, казалось, замерло в самом центре вселенной. Вниз вели несколько ступеней, но она не спускалась, наслаждаясь свежим воздухом и ароматным горячим кофе, чашку с которым держала в руках. Легкий ветерок овевал плечи, и именно сейчас она чувствовала покой и тихую радость, которые возникают при возвращении в родительский дом после длительного отсутствия. Во дворе играла маленькая девочка, Аурелия не помнила, чей это ребенок, но личико показалось ей удивительно знакомым. Девочка была одета в розовое платье, сверху – светлая кофточка, у нее были светлые кудряшки, которые плясали на ветру в такт ее звонкому беззаботному смеху.
Внезапный сильный порыв ветра попытался закрыть дверь, и девушке на миг показалось, что он сорвет ее с петель. Вдруг ветер стал слабее, и, посмотрев во двор, девушка увидела, что девочка, как воздушный шарик висит над двором, и с каждым мигом она становится прозрачнее и прозрачнее, а какая-то невидимая сила тянет ее вверх. Аурелия вдруг поняла, что может ее достать. Уронив чашку с недопитым кофе на ступени, она схватила ее за маленькую ручку, пытаясь удержать. Аурелия изо всех сил тянула ее вниз, и вдруг поняла, что девочке из-за этого очень больно, и то, что тащит ее вверх – намного сильнее самой девушки…
…Внезапно она увидела себя в своей квартире, стоящей в дверном проеме на балкон. Она по-прежнему держала девочку, которая висела, как воздушный шарик под потолком балкона. Аурелия вдруг поняла, что недостаточно тянуть ее за ручку, нужно обхватить ее обеими руками и опустить вниз не травмировав. Приблизив ее к себе, девушка увидела, что внезапно девочка стала белой тряпичной куклой, как будто ее намочили и заморозили. Аурелия ощутила щемящую режущую жалость к ребенку, отнесла и уложила ее в свою постель, заботливо укутав одеялом, чтобы согреть…
…Через какое-то время она вновь подошла к кровати, девочка лежала с открытыми глазами на подушке и смотрела на нее. Погладив ее по щеке, Аурелия почувствовала, что девочке очень больно, ей нестерпимо больно из-за того, что она прикасается горячей рукой к ее заледеневшей щеке. Девочка начала молча плакать. Аурелия опустила одеяло немного ниже ее подбородка и увидела, что на шее зияет глубокий разрез, из которого вытекают жизненные силы ребенка, превращаясь в чистую прозрачную воду. Аурелия поняла, что исцелить девочку можно лишь ее собственными жизненными силами и, намочив ватку в этой чистой воде, протерла разрез на шее ребенка. Через некоторое время рана затянулась, девочка согрелась и улыбнулась. Увидев ее розовое личико Аурелия поняла, что она спасена.
– Как тебя зовут? – тихонько спросила Аурелия с облегчением, гладя девочку по светлым кудряшкам…
* * *– …Но, когда-то давно, да…
Аурелия поняла, что сидит перед Вересом, который увлеченно что-то ей рассказывает. Ей понадобилось еще несколько мгновений для того, чтобы окончательно понять, где она находится… и еще пару минут для того, чтобы понять, о чем говорит ее спутник, который, кажется, так и не заметил, что девушка находится где-то очень далеко.
– Повторить? – невозмутимо спросил он, не меняя интонации и не делая паузы между сказанным ранее и этим вопросом.
– Извини. Я отвлеклась… – ответила девушка, не решаясь посвятить его в последние свои странные видения о ребенке, успев заметить, однако, что младший брат не уступает по наблюдательности старшему.
– Твои видения становятся все более частыми, и ты по-прежнему ничего о них не рассказываешь. Это – не правильно. Они – не только для тебя, это – во-первых, а во-вторых, я могу тебе помочь их понять.
Аурелия, не успев, как следует, отойти от удивления после видения, удивилась еще раз тому, как вел себя Верес. Присмотревшись внимательно, она увидела на его лице озабоченность, а в глазах – неподдельный интерес.
«Сколько же меня не было?» – подумала девушка.
– Несколько мгновений… Если я начну отвечать на твои незаданные вопросы, ты, наконец, поймешь, что мне не нужно тебя спрашивать, чтобы с тобой говорить?
Внезапно девушке стало неуютно, как будто она сделала какую-то глупость и хотела сохранить ее в тайне, но вдруг поняла, что об этом уже знает весь свет. В голове промелькнули все моменты, когда она чувствовала раздражение и злость из-за того, что Верес казался ей слишком непохожим на Борга, досаду из-за того, что ей попался такой скучный и неинтересный путник, злость из-за того, что она, как маленькое дитя бездумно идет туда, куда говорят другие… Хотя стоп. Вот как раз за это ей не было стыдно, и если Верес так хорошо ее понимал, то почему же не дал ответ на этот, так долго мучивший ее вопрос?
– Потому что ты неправильно его формулировала. Мы идем не «куда», а «зачем»?
– Ну, начинается… – досада снова прочно занимала свои позиции в душе девушки, что, впрочем, не помешало ей всмотреться в глаза Вереса, которые играли золотым. И этот цвет согревал, завораживал и увлекал за собой куда-то глубже, и казалось, что там, в глубине находится источник этого света, отражающегося искрами на поверхности. Впрочем, Верес улыбался в этот момент не только глазами, и улыбка у него оказалась не менее притягательной, чем смеющиеся глаза. Аурелия даже забыла о том, что хотела спросить.
– Ладно, нам пора, – сказал Верес и, легко подхватив большую кожаную дорожную сумку, направился к выходу.
* * *Мысли о девочке продолжали кружиться в голове у Аурелии. Дорога была ровной, виды вокруг – одинаково раскинувшиеся белые зимние просторы. Путники погрузились каждый в свои думы, и то, что никто из них не видел сейчас ее глаз, дарило ощущение некоторого уединения. Слуги молчаливо шли чуть поодаль, и Аурелии нравилось ощущение того, что она на дороге не одна, но в тоже время никто ей не мешает своим вниманием. Аурелия до сих пор не научилась скрывать переливы в глазах, выдающие настроение и оттенки мыслей и чувств. Впрочем, сейчас это ее мало беспокоило, потому что жизненная сила девочки, попавшая на пальцы Аурелии в видении, продолжала нестерпимо жечь ее кожу.
«Интересно, кто она мне? Или кем могла бы быть? Или кем была мне раньше?..». Прислушавшись к своим чувствам, Аурелия поняла, что для нее чрезвычайно важно понимать, что этот ребенок жив, даже если судьба девочки больше никогда не переплетется с ее собственной. Даже если она – всего лишь одна из вероятностей развития жизни Аурелии. Девушка улыбнулась. Одна прочитанная статья о вневременных и жнецах повернула течение ее мыслей в совершенно другом направлении. Больше не существовало для Аурелии судьбы или неизбежности. Странные видения и странные события вызывали у нее тревогу не из-за необычности событий, а из-за того, что она боялась потерять ценность своего собственного выбора и своей собственной жизни, но в то же время Аурелия отчетливо осознавала, что принять такое положение вещей будет проще и правильней, чем противиться им.
Дорога постепенно заполнялась одинокими путниками, повозками и… шумом. Видимо где-то недалеко находился рынок, на который спешил народ из окрестных деревень. Аурелия подумала о том, что уже успела отвыкнуть от суеты. Выбирая безлюдные дороги, Верес был прав – люди утомляют даже своим существованием в поле видимости. Однако ускорить шаг, уже оказавшись в людском потоке, было невозможно, поэтому они с одинаковой обреченностью продолжили движение с навязанной им медленной скоростью.
* * *– Ты ведь знаешь, что этого недостаточно для сохранения ее жизни?
Аурелия вздрогнула от неожиданности. Рядом на черном крупном коне ехал человек, увиденный на постоялом дворе. Его тяжелый пыльный плащ лежал на плечах и почему-то вызвал у Аурелии неприятные воспоминания о большой черной птице. Отогнав их усилием воли, она произнесла, как можно более спокойно: «Вы о ком?».
