Ольга Жван - За пределами замка

Видимо, Вересу тоже было не совсем комфортно, потому что он вскоре попрощался, сославшись на ранний подъем и удалился в свою комнату.

В этот момент Аурелия вдруг подумала о том, насколько велик зал, в котором они сидят, насколько далеко от нее Борг, и насколько же надоело ей молчание. Судорожно пытаясь придумать вопрос, девушка с удивлением увидела, что он поднялся с кресла и подошел к огню. «Неужели он тоже сейчас уйдет?!» – подумала девушка, растерявшись окончательно. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной в этом мрачном огромном зале, за закрытыми дверями которого прятались длинные путаные коридоры с гулким эхом. Не поворачиваясь к Аурелии Борг спросил: «Ты думала о том, что тебя ждет снаружи?».

– Думала… – тихонько ответила девушка после непродолжительной паузы.

На самом деле она думала об этом часто, и мысли ее были в основном вопросительными. Потому что уже не стоял вопрос времени, в которое она попала, хотя некоторые особенности быта явно говорили ей о том, что то время, из которого она сюда прибыла – далеко впереди. Она думала о том, что даже в 15–16 веке люди, наверняка, не лечили руками, не отдавали свою жизнь плавным потоком, не проходили сквозь порталы, не путешествовали сквозь огонь в какие-то особые места силы, не реализовали настолько буквально свои сны… и не меняли цвет своих глаз в соответствии с эмоциями…

– Хочешь остаться?

Аурелия замерла, и все до единого слова вылетели из головы. Думала ли она, что когда-либо он предложит это своей гостье? В какие-то моменты, может быть и да… Почему сейчас? Почему так? В качестве кого? На какой период времени? Почему он ей это предлагает? Что будет, если она согласится? А если откажется? Все вопросы разом вернулись в ее голову и устроили там настоящий переполох. Все изученные и не изученные цвета и чувства засверкали вспышками перед ее глазами: надежда, удивление, растерянность, смущение, сомнение, радость, страх, любопытство…

– Доброй ночи, – не поворачиваясь к ней лицом, Борг вышел из зала, прервав затянувшуюся паузу, а девушка так и осталась сидеть в глубоком кресле, чувствуя себя глупой и потерянной.

Поднявшись к себе в комнату Аурелия села на кровать, осмотрелась по сторонам, ей надо было хорошенько выспаться перед долгой дорогой, но желания ложиться не было. Как не было и сил раздеться. Похоже, она проводит в этой комнате, в этом замке последнюю ночь… Завтра утром после спешной утренней молчаливой трапезы она уедет, чтобы больше не вернуться. Девушка испытывала радость и предвкушение, к которым примешивалась какая-то легкая грусть со странным привкусом неопределенности и странного опустошения. Каким образом все это умещалось в ней одновременно, она не знала, и ее это мало заботило. Аурелия не хотела сейчас анализировать, понимать… вообще, думать… Камин в ее комнате горел тем же белым пламенем, что и внизу, но напоминал он сейчас почему-то только о молчаливой фигуре перед ним. Что он имел в виду?

Через какое-то время в дверь постучали… На пороге стоял Борг, как обычно невозмутимо и спокойно он прошел внутрь. Растерянная девушка стояла посредине комнаты и не знала, куда спрятать подрагивающие от волнения пальцы. Она не знала, чего ждать и о чем думать. Подойдя ближе, он молча взял ее за руки.

– Заботься о нем, пожалуйста, – тихо произнес Борг, – впереди у вас долгая и трудная дорога, но он знает, куда вам нужно ехать. Ты просто будь рядом и делай то, что считаешь правильным.

– Почему я не знаю, куда еду и зачем? Ты не ответил ни на один мой вопрос. Почему?

– Если я отвечу, что ты сама все знаешь, ты опять подумаешь, что я банален. Я же знаю только то, что вам с Вересом по пути. Пока еще по пути. Если когда-либо ты почувствуешь, что это больше не так… делай так, как считаешь правильным…

– Я смогу вернуться?.. Или остаться?

– Ты всегда находишься там, где хочешь быть… Если бы ты хотела остаться, то осталась бы. – После недолгой паузы он продолжил: – Но если ты когда-либо захочешь вернуться, знай – тебе здесь рады. Просто еще, видимо, не время.

Он подался немного вперед и легонько поцеловал ее в щеку. Аурелия даже не предполагала, насколько нежные у него губы. Она инстинктивно прикоснулась к его щеке в ответ. Только сейчас она заметила тонкий шрам на его скуле. Он тянулся до виска почти неразличимым узором. Аурелия скользнула легонько по нему губами, поднялась к его краю и замерла. Отстранилась. Но не из-за того, что хотела отстраниться, а лишь для того, чтобы полнее изучить свои чувства и цвета, как он и просил ее раньше. Изучать.

– Это почти красный цвет – цвет страсти. Ты каким-то чудом проскочила цвет нежности, – его глаза из красновато-коричневых сделались вдруг светло-золотистыми, а это, как знала Аурелия, означало улыбку, переходящую в смех.

– А еще есть алый, – он продолжал смеяться глазами. – Странно, что ты его не знаешь.

– Видимо там, где я это узнавала, было не так много цветов… – Аурелия улыбнулась в ответ…

– Береги себя и помни о том, что твои сны – это тоже дар, как и лекарство. Не пренебрегай ими. А еще лучше – пиши путевые заметки, может, потом дашь почитать.

Он положил на кровать еще один среднего размера мешок из грубой материи.

– Там монеты, бумага для записей, перо и кое-какие травы. Определишь по вкусу. Использовать ты их уже умеешь, остальному научишься в пути. Доброй ночи, – последнее он сказал уже на пороге спальни, и, не оборачиваясь, легко и бесшумно удалился.

«Наверное, двигаться бесшумно и жить молчаливо умеют здесь все. Все кроме меня. Смогла бы ли я жить в такой тишине? – Аурелия пыталась отвлечь себя подобными размышлениями от зародившегося в ней какого-то смутного чувства неудовлетворенности. – Пожалуй, уже давно пора спать!».

Раннее осеннее утро встретило путников первыми заморозками. Приближалась зима. Не самое удачное время для начала путешествия, как считала, зябко кутая плечи в теплый тяжелый шерстяной плащ, девушка. Впрочем, ее мнения никто не спрашивал, а высказывать его без надобности ей не хотелось.

Свежие лошади для наездников, еще пара – для поклажи, да пара слуг – вот и вся компания во главе с Вересом. Его лицо этим ранним утром было совершенно лишено всяких эмоций, и, присмотревшись к нему внимательней, Аурелия поняла, что братья, несмотря на более, чем десятилетнюю разницу в возрасте, похожи больше, чем она считала ранее, особенно сейчас, когда молчаливо стояли рядом друг с другом, наблюдая за последними приготовлениями слуг.

«Веселая же будет дорога», – отметила про себя Аурелия и пустила свою лошадь тихим шагом. В конце концов, они, кажется, никуда особо не спешили.

…Жнецы видят время и возможные варианты развития событий, как паутину. Они собирают ее в коконы, в каждом из которых зарождается новая жизнь – человек, который умеет управлять чужими нитями. Прошлое и будущее, вероятные события переплетаются и создают свой уникальный узор для каждого человека во всем разнообразии множества его воплощений. Для того, чтобы собрать кокон жнецы забирают варианты развития событий у многих людей, которые, впрочем, никогда не узнают, что у них могли быть новые встречи и новые возможности, и живут дальше в спокойном линейном течении собственной единственной реальности. В этом коконе ребенок находится семь лет. За это время нити прозрачной паутины впитываются в его кожу слой за слоем, оставаясь на ней странным едва различимым узором. К моменту окончания этого периода почти все слои впитываются в тело ребенка, становясь его частью и формируя его способности существовать вне времени. Мир, создающийся и меняющийся ежесекундно послушно чужой воле живущих в нем людей, требовал стабилизации для сохранения его целостности и жизней обитающих в нем существ. Так и появились вневременные. Впрочем, несмотря на имя, время было единственным господином, единственной правдой и единственным смыслом жизни таких детей. Вырастая, они плели уже свои паутины, ремонтировали существующую паутину общего течения времени и следили за его непрерывным существованием…

…Никто не знал, откуда берутся в коконе дети, из какого семени создается эта новая, да и новая ли, жизнь. Некоторые из тех немногих, кто знал о существовании подобных людей, считали их пришельцами из космоса, другие – человеческими существами из будущего, а кто-то уверенно утверждал, что это обычные дети нашего времени, в младенчестве помещенные в кокон, и уже в нем приобретшие необходимые качества. Впрочем, это было неважно. Для большинства занятых своими повседневными заботами людей их просто не существовало…

Аурелия сидела за деревянным грубо сколоченным почти чистым столом в маленькой комнатушке постоялого двора, низко склонившись над книгой, страницы которой слабо освещала чадящая свеча. Борг продолжал выполнять функции учителя и после их расставания. Через пару дней после отъезда, на очередном привале Аурелия обнаружила в мешке, заботливо собранном хозяином замка, толстую книгу в кожаном переплете с названием «Творящие существа». На первой странице размашистым почерком было написано послание: «Ты хотела знать об этом мире… Читай и запоминай… А когда начнешь понимать и принимать, ты станешь его частью…». Строки показались ей тогда немного напыщенными, однако чем дальше Аурелия углублялась в аккуратно исписанные мелким округлым почерком страницы, тем понятней ей становилось, что читать ей еще и читать… Не во все получалось верить сразу. Вот и сейчас, она читала о вневременных, скорее, как о каких-то несуществующих чудищах, и даже не пыталась представить, как они выглядят… Не говоря уже об оценке реальности их существования.