Катерина Снежинская - Самый лучший демон. Заплатить за счастье

— Ну, давай подумаем, — отозвалась девушка, — не Дан. Он ради своей маменьки-императрицы…Ладно, не он короче. И не Адаш. Насколько я поняла, его место кронпринца более чем устраивает? — хаш-эд, даже не собираясь изображать смущение, подтвердил ее догадку легкой усмешкой. — Не Адаша. Она собирается выйти замуж за самого блестящего лорда империи. А если император разведется с матерью Дана, то Тьма только знает, кто этим «блестящим» будет.

Как ни странно, но золоторожка тоже смущаться не стала, и просто кивнула.

— Не сама императрица. Есть и более легкие способы самоубийства. И вряд ли император. Прослыть рогатым… — ведунья закашлялась под тремя совершенно одинаковыми взглядами Истинных. — Простите, я хотела сказать… В общем, императору не льстит, что вся столица будет обсуждать похождения его жены. Значит, остается только…

Арха развела руками, демонстрируя, что на этом она закончила. Адовы близняшки переглянулись и как по команде уставились в стол. Думается, предстоящий разговор с собственной матушкой приятным бы не назвал никто.

— Не получается, — прервал наступившую тишину Ирраш. — Кто тогда нападал на тебя и убил повитуху?

— А это совсем другая история. Кстати, до нее я додумалась тоже из-за Адаши. Я все удивлялась, почему она меня просто не прикончит? Но ведь это не по правилам, так? Если леди хочет кого-то устранить, то делает это тонко и изящно. Ну, яд, например. А лучше попросту со свету сжить. Но нанимать громил — это удел мужчин. Что-то типа того, что путем силы идет только самец.

— Спасибо, — буркнул Дан.

— Прости, я по-доброму…

— Два раза спасибо.

— Эм… Ну, ладно. В общем, нам нужен демон, который очень хотел, чтобы о случившемся никто ничего не узнал. При этом наш гипотетический злодей сам толком не понимает, что происходит. Иначе бы он не стал такой огород городить. И тут кандидатуры три. Прости, Данаш, но я не верю, что это ты. Ты бы сам разобрался. Итак, выбираем из троих: император, Ирраш или кронпринц.

— Я? — шавер уставился на ведунью как на живое воплощение Тьмы. — У тебя мозги отшибло?

— Нет, честно говоря, я не думаю, что это ты, — успокоила его Арха. — Правда, Ваше высочество?

— Правда, — кронпринц откинулся назад, опершись спиной о стену. — Помнишь, Дан, я присутствовал при твоем разговоре с дядей? Он отказался в этом разбираться и тебе запретил. Конечно, можно узапрещаться, только ты все равно влезет по кончики рогов. Но ведь непонятно, чем вся эта история закончилась бы. Дело матери твоей касалось. Я-то сразу все за чистую монету принял. И решил, что ребенка она на стороне прижила.

— Погодите, так император поверил в эту историю или нет? — влезла ведунья.

— Поверил. Но разбираться в ней не хотел. И мне запретил. Даже два раза это озвучил. При втором ты присутствовала. — Дан ухмыльнулся кончиками губ и вдруг нахмурился. — Получается, что ты моих слуг подкупил? Так, Адаш?

— Не усложняй! — дернула его за рукав лекарка. — Зачем ему твоих слуг подкупать, если у него Адаша есть? Она сказала, когда мы на вашу охоту отправились и его громилы в моей квартире салфетку… поискали. Она же шепнула, когда мы из особняка выехали.

— Только забыла предупредить, что он повитуху своей назвал.

Кронпринц кинул на сестренку не слишком благодарный взгляд. Та, кажется, смутилась не сильно и только плечиками передернула.

— А никого профессиональнее ты нанять не мог? — поинтересовался Ирраш.

— Ну, прости, я не самый большой специалист по найму громил в кабаках. В следующий раз умнее буду, — усмехнулся Адаш.

— Слушайте, а где салфетка-то? — выпалил вдруг Шай.

— Так это у тебя надо спросить, — ответила Арха. — Ты же ее из моей квартиры и унес, когда вы с Даном, насколько я понимаю, к императору рванули.

— М-да, — хмыкнул кронпринц.

Пожалуй, ведунья была с ним полностью согласна. По-другому охарактеризовать все случившееся было сложно. Столько интриг и нервотрёпки! Да ещё ни в чем не повинная повитуха, хотя о ней-то лорды вообще вряд ли помнили. А закончилось все… легким пшиком, да неприятным запахом. Вся суета из-за одной демонессы, которая не хотела терять власти над каким-то там замком и землями! Вот что тут скажешь?

Хотя, Арха никому жаловаться на конечный исход не собиралась.

Глава двадцатая

Когда родственники недужного спрашивают меня, есть ли надежда, я всегда теряюсь. Ведь я не знаю, на что они надеются.

Всю дорогу Дан молчал. И это откровенно пугало. Утром он исчез куда-то вместе с принцем, не сказав ни слова на прощание. Адаша тоже испарилась в неизвестном направлении, но даже это не радовало. Может дело было в практически бессонной ночи, может — в пережитом напряжении, но Арху колотил нервный озноб и согреться она не могла, как ни старалась.

Вернулся лорд Харрат только после обеда. Мрачно и почти ощутимо тяжело оглядел дожидающихся его в столовой гвардейцев, жестом приказав ведунье следовать за собой. По-прежнему не произнося ни звука помог ей надеть плащ и взобраться в седло, кивнув таким же хмурым охранникам-тахарам.

Ехали они долго. Лекарка несколько раз порывалась открыть рот, но смелости заговорить так и не набралась. Рогатый, кажется, ее вообще не замечал — думал о чем-то своём, хмуря брови.

Остановилась кавалькада возле роскошного, но несколько обветшалого особняка в самой глубине квартала Роз. За голыми верхушками деревьев, окружавших дом, золотились в скупом свете зимнего солнца шпили императорского дворца.

Дёргать цепочку звонка лорду пришлось долго. Лакей появился далеко не сразу. И, по всей видимости, исключительно за тем, чтобы посоветовать гостям проваливать туда, откуда они и прибыли.

Слуга, открывший им дверь, изображал собой последнего защитника бастиона ровно до того момента, пока Дан не перечислил ему все свои многочисленные титулы. После этого и хозяин дома оказался на месте, и принять посетителей он смог немедленно и проводить блистательного лорда со спутницей готовы были с радостью, причём искренней.

Архе ни понравился ни слуга, ни дом. Оба были не старые ещё, крепкие, но какие-то запылённые. Пожалуй, здешняя обстановка напоминала склеп гораздо больше, чем родовой особняк Харратов. И сухие цветы, торчащие из высоких ваз в каждом углу, навевали мысли о кладбище. В общем, всё тут было богато и изыскано, но безжизненно.

А вот хозяин, не без удивления встретивший их в кабинете, старым не выглядел. Ведунье показалось, что хозяин был ровесником Ирраша. Да и внешне сильно смахивал на ушастого. Поэтому собственному кабинету он не соответствовал абсолютно. Такому меч в руки, красноглазого коня под задницу — и вперёд, вести войска на приступ вражеской крепости.

Встретивший и шавер оказался невысокий и кряжистый. Но необычная для демонов плечистость не мешала ему двигаться изящно, как танцору. Только симпатичнее он от этого не выглядел. Слишком грубое и обветренное какое-то лицо пересекал старый шрам, оттягивающий уголок левого глаза и спускающийся на шею. Видимо из-за него ушастый немного запрокидывал голову, задирая подбородок.

С Даном он поздоровался вежливо, но без подобострастия, и предложил присаживаться. На лекарку же кинул единственный, брезгливый, естественно, взгляд. Пришлось девушке усаживаться без приглашения.

Арха понятия не имела, зачем её притащили сюда, но особо и не интересовалась. После последних событий некая ведунья предпочитала быть тихой и послушной. Приключений ей на всю жизнь хватило. Лекарка вдруг, буквально в одночасье, поняла, что жизненные фонтаны и фейерверки не для неё.

Его лордство протянул шаверу какую-то бумагу. Ушастый изучал её долго и вдумчиво, чуть заметно подёргивая кончиками ушей. Видимо, происходящее ему не слишком нравилось.

— Позвольте полюбопытствовать, а что будет, если я откажусь? — в конце концов, поинтересовался он.

Дан ничего не ответил, только смотрел пристально и проникновенно. Шавер смешался, кашлянул и перевёл взгляд на ведунью.

— Сарим, вы говорите? Не помню, Тьмой клянусь.

— Но вы помните, что там были? — вежливо поинтересовался рогатый. — И деревня рядом с Синедолом у вас из памяти не стёрлась?

Девушка почувствовала, как у неё по позвоночнику промчался табун мурашек, а волоски на коже встали дыбом. Саримом называли бывшее человеческое княжество, в котором она родилась. А Синедолом — небольшой городок рядом с родной деревней лекарки. Правда, после того, как княжество стало частью империи, селенье переименовали в Лахарот. Но люди, по привычке, говорили «Синедол».

— Нет, не стёрлась. Там зимой квартировалась наша рота, — не стал отпираться шавер.

— И, вероятно, вы не станете отрицать того факта, что были единственным представителем вашей расы? — подстегнул его мыслительный процесс Дан.