Наталья Мазуркевич - Работаем на контрасте, или Подруга на любой вкус
Девушка задумалась, куда же ей податься. К Марте? Но если она осталась в городе, то появление Рей выдаст ее. Попробовать найти Иви? Не факт, что девочка согласится помочь да и сможет ли. А в чем ей нужна помощь? С Элиотом? Но он ее, смешно сказать, не обижает. Пылиночки сдувает и досуг организовывает. Даже от Владыки защищает. С Альвертом? Но за ним стоит весь город. С возвращением? Ведьмочка сглотнула образовавшийся комок. Но ведь если не удалось Элиану, разве сможет Иви что-то сделать? И метка… Черная вязь, украсившая ее предплечье. Какие у нее свойства?
На свободе и в неволе, подумалось девушке, когда она проходила мимо ворот Академии. Кажется, она вольна поступать, как вздумается, а в реальности все иначе. Тем не менее Рей побрела в лес. Это было совсем несложно, стоило только отойти от центра, как показалась опушка. Последний двор остался позади, и она уже вдыхает насыщенный хвоей воздух. Приятно. И как-то тепло ей было в этом лесном уголке этого удивительного города, что объединил стольких колдунов и ведьм. Может, и ей здесь найдется место? – пронеслась в голове крамольная мысль.
Возможно, но проверять девушка не хотела. Город, пусть он и был чудесен, для нее был чужд. Его порядки, устои, традиции. Все это она отвергала, выросшая в ином, пусть и не таком богатом или защищенном месте, но таком родном Верселе. С обычными людьми со своими предрассудками, с голубями вместо друзей и звонкой монетой вместо материнской ласки. Но там она была свободна решать. И этого ей не хватало в этом кукольном царстве.
А ведь и вправду кукольное! Рей засмеялась. Альверт – кукольник, остальные его марионетки, ниточки – сила ведьм и колдунов. Но даже куклы порой обретают волю, и здесь не все утратили самостоятельность. Рей вспомнился Густав, слишком честный и благородный для темного. Ее брат… нет, плохой пример… Но все же были те, кто мыслит иначе. И Дункан. Какая у него роль? Кто он? Кукловод или марионетка?
– Цветочек? – позвали ее, вырывая из раздумий.
Голос доносился из леса, и Рей обернулась. Элиот стоял в тени дерева, не рискуя выходить на свет.
– Вы разрешили, – с какой-то обидой отозвалась девушка.
– Я знаю, цветочек. И свои слова назад не беру. Но мое сокровище грустило о чем-то, и я пришел узнать о чем.
– Какая вам разница? Вы говорите, семья, но вы мне чужой. Вы говорите, я привыкну, а если нет? Что тогда? А если я не хочу привыкать? Я не хочу быть в этом городе, я не хочу видеть никого из вас, я не хочу…
– Тише, цветочек, тише.
Скривившись, Дункан все же вышел на солнце, обнял девушку и, гладя ее волосы, втянул в тень.
– Я настолько не нравлюсь цветочку? – вдруг совершенно серьезно спросил он. Взял ее за подборок, заставляя смотреть в глаза и повторил: – Цветочек так меня ненавидит?
– Нет, – всхлипнув, отозвалась девушка. – Вы оказались лучше, чем я думала, но… я не смогу вас полюбить. Никогда.
– Спасибо, – вдруг неожиданно весело ответил Дункан и, заметив ее растерянность, пояснил: – За честность.
– Вы не сердитесь? – осторожно поинтересовалась Рей.
– На что? На то, что меня только что отшила невеста? – рассмеялся колдун. – Конечно, сержусь. Но если даже метка не помогла тебе влюбиться, то… Впрочем, не будем об этом. Я могу сделать тебе лишь один подарок. И я его сделаю. А ты гуляй, до свадьбы осталось совсем немного. У меня же столько дел, что, возможно, мы не увидимся.
И он ушел в тень, совсем как Иви, оставив ее одну.
Почему-то с его уходом девушка загрустила, как будто оборвалась одна из ниточек, что не давала ей погрузиться в уныние. Неужели ей действительно нравился этот властный человек, что после собственных же слов ей стало так одиноко? Или он был единственным из здешних обитателей, кто хотя бы делал вид, что она ему небезразлична, и не скатывался до неприязни?
Был и еще один человек, из-за которого она не задыхалась здесь. Пусть они и не виделись, но даже простое осознание, что мама недалеко, не позволяло Рей полностью уйти в себя, забыв про окружающий мир, и стать марионеткой. Именно к ней девушка и пошла, в душе искренне благодаря Дункана за разрешение. Если Альверт опасается ее жениха, то, возможно, не запретит Сиален хотя бы поговорить с ней?
Придя в дом Владыки, Рей не застала его. Лишь поймала отголосок чужой беседы. Альверт что-то зло отвечал Элиоту, и, судя по всему, мирно это противостояние закончиться не могло. Не поэтому ли они так стремительно двигались к кабинету Владыки?
– Майгрин, – позвала Рей бывшего духа-надзирателя.
– Да, госпожа? – Он неслышно возник за ее спиной, обдав привычным холодом.
– Моя матушка. Где она?
– У себя. Проводить?
– Да.
Дух поплыл чуть впереди, показывая дорогу и подстраиваясь под ее шаг. Бесшумно открыл перед ведьмочкой нужную дверь и исчез. Рей растерянно застыла на пороге. Из комнаты доносились тихие всхлипы, словно кто-то пытался себя сдержать, чтобы не разразиться громкими рыданиями.
– Мама? – Рей бросилась на звук, быстро преодолела гостиную и застыла на пороге спальни.
Сиален лежала на боку и, обняв подушку, тихо плакала, прикусив уголок.
– Мама? – позвала ведьмочка, присаживаясь на кровать.
– Альфрея? – словно очнувшись, спросила Сиален, но, взглянув на дочь, вновь зашлась в рыданиях. – Я так виновата, так виновата… Почему я позволила ему тебя увидеть? Почему не смогла…
– Тише, все хорошо и все будет хорошо, – успокаивала Рей мать, гладя ее волосы одной рукой и касаясь плеча другой.
– Не будет… Дункан пришел к нему и требует свадьбы уже завтра. И Альверт позволит. Он слабее. А еще Аларика забрали. Он позволит Дункану все… У моей девочки даже десяти дней нет… Мое бедное дитя.
– Тише, успокойся. Все будет хорошо, – вновь и вновь повторяла Рей, но верила ли она сама своим словам?
С матерью Рей просидела больше часа, так ничего и не добившись. Женщина без конца плакала и просила прощения за все, что только могла вспомнить. Уже на пятом извинении причитания матери не вызывали у ведьмочки ничего, кроме тоски. Она обреченно слушала ее, пока не появился Владыка.
Альверт остановился на пороге, кивнул, словно соглашался с чем-то, и распорядился:
– Сиален, готовь дочь. Завтра на рассвете свадьба. Портнихи уже на месте. До вечера должны управиться. Утром сама причешешь ее.
– Да, – тихо отозвалась Сиален.
И Рей была ему благодарна хотя бы за то, что смог привести мать в чувства. У нее самой вряд ли бы получилось, ибо такого навыка в списке ее способностей не оказалось. Или она просто слишком жалела эту зареванную женщину?
Портные и правда появились, стоило Владыке, презрительно поджав губы, удалиться. Две дородных женщины и одна очень худая поставили Рей на непонятно откуда взявшийся табурет и принялись колдовать с тканями прямо на ней.
Стоило ей шевельнуться и хотя бы размять затекшие мышцы, как под недовольные причитания ее снова ставили на место. Когда же наконец эти ведьмы закончили, Рей хотелось только одного. Лечь и заснуть, чтобы никто не трогал ее больше. Выбор цвета она отдала на откуп матери, которая немного приободрилась, фасон же… ее мнения даже не спросили.
– Платье невесты – традиционное, – пояснила Сиален и вернулась к разговору с мастерицами.
Рей только покачала головой. Хотя… в какой-то мере девушка понимала такую разительную перемену в поведении матушки. Ей так же не довелось счастливо выйти замуж, и наверняка ей даже цвет не позволили выбирать. Что ж, пусть играется, подумала Рей, лежа на кровати и наблюдая за чужой работой, каждый играет своими игрушками.
Последняя примерка выдалась уже далеко после полуночи, но Владыка так и не появился, занятый своими делами. До покоев матери то и дело доносились странные звуки, но не более. «Порталом ходят», – пояснила женщина, заметив, как напрягается каждый раз дочь.
Утомленные, они заснули только на рассвете, а уже через час их разбудил Майгрин.
– Госпожа, вам необходимо проснуться, – Майгрин обратился к Сиален.
Женщина вздрогнула и очнулась.
– Уже? – сонно переспросила она.
– Да, господин распорядился, чтобы вы проснулись и причесали дочь. После чего вы должны присоединиться к нему за трапезой.
– Я понимаю. Передай Альверту, я все сделаю.
– Будет исполнено, госпожа.
Майгрин исчез, и в комнате потеплело. Сиален осторожно коснулась плеча дочери и позвала:
– Милая, пора.
– Уже? – точь-в-точь повторила вопрос матушки Рей, сонно присела на кровати и потянулась.
– Да милая. Посиди спокойно, я все сделаю сама. Можешь даже поспать, но только сидя.
Шатаясь, Рей все же уселась на стул.
Под шевеления Сиален проснулись и портнихи. И Рей простонала: ее начали одевать, как полагается. Хорошо, хоть матушка шикнула на них и первой принялась за работу. Она бережно расчесала ее волосы, затем начала их заплетать. Сколько это продолжалось, Рей не заметила. Ведьмочка всегда любила, когда кто-то работал с ее волосами, и полностью отключалась от мира в эти моменты. А Сиален плакала, понимая, что сегодня потеряет дочь. Ее малышка уйдет в другую семью, и они станут чужими. Так было и так будет.
