Галина Гончарова - Средневековая история. Домашняя работа
Сопротивление, конечно, было. Кое-кто дрался. Но не так много. Не так серьезно.
Скоро бой распался на отдельные схватки. Пока еще кипели два очага сопротивления вокруг капитанов. Но и там…
Эрик возглавил одну группу, Лейс – другую, и пираты не выдержали.
Кое-кто пытался пробиться к шлюпкам, но их не было. Более того, на берегу их уже встречали весьма недовольные купанием в холодной воде вирмане. И «согревались» дракой.
На пиратских кораблях бегали, кричали, суетились – оттуда отлично было видно все, что происходит на берегу. Но помогать никто не рвался.
До берега надо было еще добраться – в холодной, почти ледяной воде. И если вирмане могли в ней продержаться, насчет себя пираты иллюзий не питали.
Шлюпок больше не было.
Уйти было нереально. Прилив еще не начался. А когда он начался, из-за скал выскользнул хищный корабль вирман.
О «морских волках» все знали. Связываться с ними – пиратов было не так много.
Вирман – не больше, но пираты-то об этом не знали. И когда им предложили сдаться или умереть, пираты не стали долго раздумывать.
Кувшин с горючей смесью, взорвавшийся на берегу, и несколько кувшинов, показанных вирманами, послужили хорошим аргументом.
С приливом вирмане прошли к кораблям пиратов, закинули крюки и рванули на абордаж. На кораблях оставались только по пяти матросов, так что много времени это не заняло.
К рассвету все было кончено.
Кого-то убили, кого-то повязали, и Лейс расхаживал по берегу, пересчитывая прибыли и потери.
В прибылях было: два практически не поврежденных корабля; десятка три живых оглушенных пиратов; с десяток пиратов, подыхающих от травм различной степени тяжести; семейство Грисмо; пласт янтаря, о котором рассказывал глава семейства.
Не так плохо.
В убытках: десятка два убитых – не меньше пяти вирман, примерно столько же из людей Лейфа и десяток крестьянских парней – пираты пытались прорваться к лесу, но сообразили поздно, поэтому вирмане с солдатами успели догнать их и перебить. Но кое-кто действительно полег; и примерно человек пятнадцать было ранено, некоторые серьезно.
В убытки Лейс отнес и свою рану на плече. Достаточно неприятную, но не смертельную. Просто придется поберечь левую руку какое-то время.
А так обошлись малой кровью.
Вирмане вообще были довольны и счастливы. Они хотя и были на окладе, но все догадывались, что графиня на премиальные не поскупится. Что-что, а жлобства за Лилиан Иртон не заметили.
А погибшие? Кто сказал, что ремесло пирата полно радостей?
Вирмане привыкли терять своих. И сейчас не думали о потерях.
Люди погибли с честью и пируют в чертогах богов.
Живым – живое. То есть пересчитать, подогнать и подвести итоги.
Думать о добыче было всяко приятнее.
Лейса перехватил измазанный своей и чужой кровью Эрик. Ночью чей-то нож полоснул ему по ноге, и теперь вирманин прихрамывал. Но голубые глаза горели задором, а белые зубы ухмылялись.
– Как дела?
– Подсчитываем прибыли, – усмехнулся Лейс. – Вы корабли отведете?
– Отведем. Где Лейф застрял?
– Полагаю, он еще не знает.
– А, ладно. Справились – и хорошо. Я потерял троих, восемь ранено. А ты?
– Десятка полтора легло. Раненых пока не считал. Всех повязали?
– Обижаешь. – Эрик явно был в отличном настроении.
Хельке молился. Крист был с ним, но Трост – где-то там. И старый эввир молил богов только об одном. Пусть его племянник уцелеет.
Пусть с ним все будет в порядке.
Пусть только обойдет его беда.
Рядом так же молился Крист. Но они ничего не могли сделать.
Только прятаться и ждать.
Самая страшная пытка – неизвестность.
Связанные пираты выглядели жалко и тоскливо.
Джим погиб, так что ему повезло. Иначе свои бы за подставу задавили. Дик остался жив, но лишился уха и куска скальпа. И теперь был весьма несчастным. Остальные пираты – не лучше.
Трупы вирмане стаскивать не стали. Освободили пяток тех, что поцелее, и заставили работать. Сами сидели и приглядывали.
Выполз Трост, увидел несколько весьма живописных покойников с разбитыми головами и распоротыми животами, и позеленел, как молодая елочка. Отошел в кусты, и оттуда послышались весьма характерные звуки. Двое оказавшихся рядом вирман понимающе переглянулись. Куда деваться… всех когда-то рвало.
А вот громкий мальчишеский крик был уже не нормой. И вирмане бросились туда. Но не успели.
Никто бы не успел.
Билли Ром лежал в кустах и откровенно дрожал за свою шкуру. Хотя нет. Дрожал – не то слово.
Скорее чувства были сложной смесью страха, злобы и ненависти. На вирман, судьбу, капитана, себя…
Билли не сильно досталось по голове в схватке, но бровь рассекло, и лицо залило кровью. Так что сознание он потерял и свалился в кусты. Тут бы и уползти, но… бессознательные тушки не ползают. А когда пришел в себя, было поздно убегать.
Вся стоянка была захвачена вирманами и какими-то непонятными типами. Билли опознал кое-кого из своих. Кто-то валялся дохлым, а остальные были повязаны по рукам и ногам – не вырвешься – и бдительно охранялись…
Можно бы уползти, но куда? Партизанить пират не привык. И потом, рядом стояли вирмане и что-то обсуждали.
А шуметь, чтобы добили? Увольте…
Билли лежал и ждал.
Пока в кусты не ввалился сопляк, который вечером пришел к капитану. Взглянул на Билла, и его вывернуло прямо в лицо пирату.
Что пронеслось в голове у Билла?
С одной стороны – спрятаться уже не удастся.
Убежать? Не получится. Догонят.
И всколыхнулась ярость.
Убить мерзавца!!!
Хотя бы одному, но отомстить!!!
Нож словно сам собой скользнул в руку.
Троста спасла совокупность обстоятельств. Во-первых, он влетел в кусты и согнулся в три погибели. Так что точно ударить было невозможно.
Билли все еще был слегка неадекватен после удара по голове. Не говоря уж о том, что первый приступ Троста пришелся очень «удачно» над его лицом. Так что обзора попросту не было, пришлось бить на звук. И нож, вместо того чтобы войти под ребро мальчишке, сильно распорол ему бок.
Второй удар стал бы добивающим. Но в кусты ворвались вирмане.
Проблемы Билли закончились раз и навсегда с ударом топора.
Троста же подхватили и потащили на полянку. Присвистнули. Остановили кровотечение. И поместили на самодельные носилки.
Парень, можно сказать, родился в рубашке. Да, кровотечение. Будет шрам, возможен перелом ребер, но могло быть намного хуже.
– Жив? – подошел Эрик.
– Жить будет. Еще как. Но лучше к лекарю.
– С нами этот, графский травник.
– Этого мало. Он уже распорядился готовить носилки, говорит, что в Иртоне будет лучше.
– Интересно, чем?
– Там восточный целитель. Да и сама графиня, говорят, кое-что смыслит в этом деле.
Эрик пожал плечами.
– Ладно. Сейчас пленных соберем, чтобы перегонять удобнее было, они и носилки потащат.
– На корабль?
– Вот еще, – возник рядом Лейс. – Пират на корабле – к несчастью.
Трост слышал все как сквозь вату. Болело тело, болела рана, а еще было страшно умереть.
Больше мальчику воевать не хотелось.
Лилиан Иртон провела бессонную ночь.
Мягко говоря.
Она заперлась с Тахиром и Джейми, пригласила для компании Мири и разрешила Марте носить им холодную воду – пить и умываться.
И принялась за обучение своей команды.
Джейми кое-что уже умел – по дороге в Иртон Лиля с ним немного занималась. Тахир кое-что знал. Но вот так, серьезно, про дезинфекцию, про разные виды швов, про узлы, про хирургические иглы и дренажи…
Тахир только хватался за голову, каждые пять минут повторяя: «Лиля-джан, ради этого и умереть стоило…».
Джейми молча перенимал опыт, понимая, что учеба будет, а разъяснений не последует, как ни спрашивай – в крайнем случае, тебе скажут про древние свитки или отмахнутся: «Не лезь, учись!»
Миранда лезла под руки и спрашивала, что и где.
Лиля унимала ее и объясняла, что девочке это всегда пригодится. Времена у нас тяжелые, мужья ездят всюду, кто знает, где им прилетит по черепу, так что учись, дите. Умнее будешь.
Ганц Тримейн обходил стены замка и осматривал свое ополчение. Вояки были те еще, но при закрытых воротах сойдут. Пиратов внутрь приглашать никто не собирался. А проверить, что и как – это он мог.
И тревожиться.
Зря он не поднялся сюда на военном корабле. Надо было приказать…
Королевский представитель – вообще та еще должность. С одной стороны, у тебя есть власть. С другой стороны, тебе надо лавировать между Властью и властью.
Высшая Власть – король. Но и на местах есть его представители, которым не нравится, когда в их дела лезут. Поэтому, как правило, чиновники вроде Ганца одиноки. У них нет семьи, им некогда заниматься землями, да и земля делает их слишком зависимыми – о поместье надо заботиться, надо присматривать, нанимать управляющего… Короче, это не выход. Поэтому король нанимал представителями безземельных дворян. Платил им бешеные деньги, осыпал привилегиями – при дворе шевалье мог на равных держаться даже с иными графами. Понятно, соблюдая разумную осторожность.
