Вероника Мелан - Дэлл
Но девушка на пленке не слышит едких слов и не меняет позу еще добрых тридцать минут.
Проматывая на ускоренном просмотре однотипные кадры, Дэлл наконец почувствовал, что опьянел. Злость, метавшаяся в теле жаркими молниями с самого полудня, не утихла, но видоизменилась, превратилась в застывшую на безветрии кислотную лужу, готовую отожрать ногу любому, кто посмеет в нее ступить. Горло саднило. Надо было меньше курить…
А вот и другая картинка – Меган идет по коридору, идет осторожно, словно не до конца уверенная, что хозяин покинул особняк, и готовая при первых звуках сорваться с места, галопом унестись наверх…
В конуру.
…Входит в зал, осматривается, какое-то время стоит без движения, затем направляется прочь, и теперь оживает и начинает транслировать запись камера, закрепленная в вентиляционном отверстии на стене кабинета.
– Эй, я не разрешал тебе заходить туда!
Дэлл почувствовал, как в груди снова заклокотала ярость. Не разрешал, да, но забыл сказать об этом вслух. Черт, это его упущение.
Тем временем Меган стоит у стены, рассматривая коллекцию оружия (неподдельный интерес в ее глазах заставил Дэлла на какое-то время забыть о неприязни), наклоняется к табличкам и с упоением читает названия пистолетов, затем долго и задумчиво смотрит на пустое место в центре, будто размышляя, какой «зверь» может скрываться под названием «Brandt XT-5». В эту секунду хлопает на ветру открытая форточка, и от этого звука девчонка почти подскакивает на месте (Дэлл не замечает, что улыбается), после чего быстро ретируется прочь, назад в коридор. В его спальню не заходит, на кухню – тоже. Вероятно, испуг отбивает у нее желание продолжать осмотр комнат, и она уходит наверх, где скрывается за дверью.
Конец перемещениям. Свет погашен, движения нет. Далее камера фиксирует лишь тишину и темноту, а тепловые и датчики ночного видения он не активировал. Раньше было незачем, гостей в доме не было.
А теперь…
Дэлл устало откинулся в кресле и, чтобы яркий свет экранов посреди темной комнаты перестал резать глаза, прикрыл веки.
Теперь по его комнатам шастает гостья, и неплохо бы включить всевозможные системы слежения. Нет, не то чтобы существовал серьезный риск, что Меган может что-то натворить, испортить или украсть, но может быть… – Странная и непонятная мысль мягким хвостом невидимой птицы скользнула в сознание. – … Может быть, однажды эти записи помогут что-то понять? Что-то, что он, по словам Халка, постоянно упускает из виду? Ведь если этот умник прав, то он, Дэлл, пока не способен уловить все эмоциональные грани кристалла чувств, что сформировался под крышей этого дома.
«Отпусти гнев, Дэлл, и тогда ты увидишь, что вещи не являются такими, какими они пока тебе кажутся…»
Чертов сенсор. Всегда лезет не туда, куда ему следует. Пусть на жертвах оттачивает свое умение, а не на друзьях! Хотя… на то он и специалист, чтобы видеть наперед. А от того, друг перед ним или враг, зависит лишь метод подачи информации, не более.
Свет снова лег на сетчатку слепящими волнами, стоило открыть глаза, и Дэлл с раздражением выключил экраны. На сегодня хватит.
Принять душ, отключить мозг и спать.
* * *Наверное, должно было быть плохо. Одиноко, тревожно и беззащитно. Наверное, следовало тоскливо горевать, мучиться чувством вины и пропускать через сердце волны бесконечного страдания. Но страдание почему-то не приходило.
Лежа на жестком матрасе в непривычной маленькой комнате со скошенным потолком, я смотрела, как сквозь единственное окно льется внутрь мягкий лунный свет, и тихо радовалась. Он здесь, рядом. Пусть злой и неприступный, не желающий общения и вредный, но всё же, стоит лишь потянуться сознанием – и мысленно коснешься крупного мужского тела, которое ворочается в постели этажом ниже.
Я закрыла глаза и улыбнулась.
Может, этот дом и не станет моим. Может быть, я покину его через месяц или даже через неделю, но пока… Пока я могу улыбнуться, увидев знакомые глаза утром на кухне, подарить им частичку тепла, проводить взглядом знакомую фигуру. Услышать шорох его одежды и звук его голоса. Могу, пусть он даже и не примет меня, осветить его сердце изнутри – тихонько, ласково и незаметно, могу погладить невидимым пальцем небритую щеку и сказать: «Я здесь, и ты больше не один…»
И пусть тот, кому направлен луч, не отзовется, я все равно могу наполнить эти стены любовью, потому что ее много – то мягкой, нежной и трепетной, то ревущей, словно океанские волны, – могу выкрасить невидимым золотым светом воздух, могу пропитать его гармонией, потому что она осталась, она никуда не ушла.
Гармония никогда не покидает того, кто любит.
А я любила.
Глава 6
В очередной раз подвинув пустую тарелку так, чтобы она стояла точно по центру декоративной салфетки и выровняв ножи и вилки, я придирчиво оглядела накрытый стол.
Итак, восемь вечера. Дэлл вернется через полчаса. По крайней мере, именно так он написал в ответ на мое отправленное в полдень короткое и наглое сообщение: «Любимый, во сколько ты сегодня вернешься?».
Я долго колебалась, прежде чем отослать его, но в конце концов сочла подобный текст правомерным – писать сухо и деловито не хотелось, а надетое на палец кольцо позволяло применить некоторые вольности в выражениях. Хотя «любимый» – не такая уж и вольность, скорее правда…
Высились витыми столбиками незажженные свечи, матово поблескивали пузатые стенки пустых и натертых до блеска бокалов. Закуски в вазочках, столовое серебро разложено в идеальной последовательности, пустые тарелки ожидают наполнения главным блюдом вечера – фаршированным ананасами фазаном, – чей запах плыл по комнатам с тех самых пор, как птица оказалась в духовке.
Во время сидения на очередной лекции по криптографии пришлось втихаря искать рецепт для изысканного ужина – ну и что? Пришлось брать такси, чтобы перевезти из дома вещи и заодно заехать в магазин, чтобы вернуться нагруженной пакетами со снедью, – ну и что? Зато мой мужчина вернется не в пустой и тихий особняк, как привык делать до того, а в наполненный запахами домашней еды и уюта Дом. Да, Дом. Где его любят и ждут.
Ведь это очень важно…
В который раз нервно оглядев безукоризненно сервированный стол, я кинула взгляд на часы и опрометью бросилась наверх, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Готов ли рис с овощами? Успею ли выложить его на тарелки до прихода Дэлла? Что надеть: брюки или юбку? Хорошо ли будет смотреться моя прическа с новой красной блузкой, что я купила специально для этого вечера?
Лишь бы поговорил… Лишь бы он со мной просто поговорил, пусть даже о погоде, съел несколько кусочков фазана, запил вином и сказал «спасибо». Большего не нужно. Пусть бы провел минуту-другую в моей компании, немного расслабился и осознал, что я не кусаюсь. Не будет провокаций на большее, не будет глубокомысленных бесед, ни одна болезненная тема не будет затронута.
Просто тихий вечер, хорошая еда и спокойствие.
Когда длинные полосы лучей высветили подъездную дорожку, сердце екнуло от радости. Проскрипел под колесами снег; «Неофар» остановился напротив входа. Через несколько секунд фары погасли.
Я подлетела к зеркалу, судорожно поправила прическу, расправила складки на юбке и бросилась к входной двери, но на полпути к ней заставила себя притормозить. Как встретить? Что сказать? Не завизжишь ведь от радости и не повиснешь на шее – не поймет.
В этот момент в замке провернулся ключ и Дэлл, с запорошенными снегом волосами, вошел в прихожую. Собранный, чуть усталый, отчужденный. Поставил рядом с порогом сумку, снятую с плеча, расстегнул куртку и потянул носом воздух.
Наблюдая за его лицом, я с улыбкой провозгласила:
– Привет! А я приготовила ужин!
Взгляд серо-голубых глаз скользнул сквозь меня, будто я была привидением, – ни ответного приветствия, ни реакции.
От нервозности я, казалось, примерзла к месту и, не находя слов для продолжения разговора, лишь наблюдала за тем, как он аккуратно вешает куртку на плечики, а шарф складывает на полку.
Дэлл прошел мимо, не удостоив меня взглядом. Не добрый и не злой, едва поморщившийся оттого, что незримый дух какого-то полтергейста встретился ему на пути. Уязвленная подобным поведением, я неуверенно пошла следом.
– Любимый…
Секундная пауза, и Дэлл встал как вкопанный. Застыл на месте, заиндевел. Медленно развернулся и впервые за этот вечер посмотрел на меня. Мечтала о взгляде? Уже не мечтаю… Не о том взгляде железного голема, которым меня пронзили, словно холодным металлическим прутом.
– Не называй. Меня. Любимым, – произнес спокойно и глухо, глядя не на меня, а уже куда-то сквозь. – Поняла?
Я нервно сжала вспотевшие пальцы.
– Поняла.
И не дала той боли, что прострелила внутри, отразиться на лице.
– Я приготовила ужин. Фазана с ананасами и…
