Евгения Петроченко - В летописях не значится

— И что? Мне. Всё. Равно. Ты понимаешь это, Азер?

— Нет, — потрясённо ответил он.

Я выдернула свою руку. Он какое‑то время стоял, остолбенело таращась в след уходящей мне, но потом быстро нагнал.

— Ты ненормальная, — выдохнул он.

— Неужели это так странно, что человечке нет дела до всех этих ваших демонских инициаций?

Он задумался на какое‑то время, потом сказал:

— Нет. Наверное, нет.

Хоть в чем‑то этот демон проявил адекватность! Я уж не думала от него дождаться чего‑то подобного.

— Действительно, откуда вам знать, как важна последняя инициация? Как демон всю жизнь к ней готовится, чтобы обуздать свой огонь? Как страшно — не пройти её? Можно сойти с ума. Огонь может спалить тебя. Или завладеть тобой, и тогда сородичам придётся разбираться с тобой самостоятельно. Поэтому она — один из самых важных этапов в нашей жизни, и есть только три попытки, чтобы справиться. Тардаэш же не стал пытаться и во второй раз, просто исчез, а Повелитель враз потерял сына, — в его голосе звучало презрение пополам с горечью. Странная смесь. Непонятная мне.

Но надо с толерантностью относиться к иномирянам и их обычаям. Раз для демонов это так важно, скорее всего, это важно и для магистра. При этом он совсем не выглядел сломленным или стесняющимся факта своего непрохождения испытания. Возможно, он считал, что это очевидно для меня. Или это не имело для него такого уж большого значения, раз не помешало добиться ему таких высот в Магическом Совете Смешанных земель.

— А что за последний этап? В чем он заключается?

— Нужно победить самого себя. До этого мы осваиваем магию, учимся жить с внутренним огнём, занимаемся разными видами немагического боя… Но у каждого есть то, что мешает ему идти дальше, стать частью народа огня. Думаю, я на испытании встречусь с водой. Пока это единственное моё слабое место, и его не гнушаются использовать. Тот же Арханхал не упустит шанс подгадить мне в бою, ведь у него‑то как раз прекрасные способности к водной магии.

— Неужели вода — это так страшно? — с сомнением произнесла я.

— На испытании не будут же меня поливать из горшка, — усмехнулся Азер. — Воду пропустят внутрь меня… и, если я не справлюсь, она может потушить огонь. Тогда я останусь обычным магом. Может, тоже в боевые некроманты подамся.

Мы наконец вступили в пятно света у моего корпуса. Я вздохнула с облегчением. Всё прошло не так плохо, как я опасалась. Огонь в его глазах не горел, даже не пульсировал бледными искорками, и говорил маг вполне спокойно.

И так же спокойно перескочил с одной темы на другую, когда мы остановились у двери:

— Я не боюсь Тардаэша, Алесан. Единственное, что меня настораживает, — это твои странные планы по уходу из Академии. Не знаю, почему ты не говоришь, что там у тебя за проблемы… но даже если ты уйдешь, я всё равно тебя найду.

— Тоже метку поставишь? — не удержалась от смешка я. Вот как раз этой угрозой меня не напугаешь.

— Что? — не понял Хараш сначала, но спустя мгновение до него дошел смысл мною сказанного: — Он на тебя метку поставил?

— Да. А у тебя что? — от меня этот вопрос звучал так буднично, словно я интересовалась, что в столовой подавали на обед. Впрочем, притворяться осталось недолго, возможно, даже сейчас я лишь трачу время. Поиски грозились стать бесплодными, поэтому делать излишне обеспокоенный вид не хотелось совершенно.

— Твоя кровь. Тогда… когда я слегка перестарался… остался платок. По ней я тебя всегда найду.

— Понятно.

— И всё? — удивился он.

— И всё, — подтвердила я. — Пойду‑ка я спать. Тёмной ночи, Азер.

И прежде чем он успел пожелать мне ответной "тёмной ночи", юркнула в тепло светлого холла. Сразу стало чуть поспокойнее. Не то чтобы я слишком волновалась из‑за предупреждения Азера, просто снаружи мне всегда было не по себе. А Хараш, напротив, развеселил. Я сразу заподозрила, что он так легко не сдастся, но его способ борьбы меня вполне устраивал. Я даже на мгновение ощутила прилив торжества. Надо же, я могу обвести этого самовлюбленного мага вокруг пальца! Он меня никак не найдёт, как бы ни старался. Может, хоть этот урок заставить его перестать задирать нос.

Комната встретила меня убаюкивающей темнотой. Быстро переодевшись, я завалилась на кровать и сразу же уснула.

Лишь под утро проснулась, так как мне показалось, что в комнате кто‑то был. Но темнота пряталась по углам, не выдавая своих секретов.

23

Каждый день этой недели, последней в этом времени этого мира, был похож на предыдущий.

Я прогуливала ещё больше занятий, просиживая их над книгами в библиотеке. В отчаянии переключалась даже не те тома, где уж точно не могло оказаться ничего полезного, и, естественно, не находила ответов. Нервы сдавали, а решение покинуть этот мир всё крепло с каждым днём.

Не менее сильно жгла непонятная тоска, когда я начинала думать о магистре. Я вспоминала те мгновения безумия в моей комнате, а потом вновь, проматывая пленку памяти, натыкалась на момент, когда он ушёл. И гордость не позволяла мне прийти к нему после того, как он сам оставил меня в момент, когда я более всего нуждалась в тепле. И в то же время нестерпимо, до боли в груди, хотелось его увидеть.

Мне бы так хотелось найти здесь ответ! И, к стыду своему, я понимала, что во мне говорит не только желание поскорее излечить сестру, но и стремление остаться здесь вопреки всем доводам рассудка. Прежде чем уйти, придется деактивировать манок, чтобы он меня больше не перетянул в это время. И как жить дальше, зная, что тот, кто стал для тебя безумно важен, скорее всего, уже умрет, когда я перемещусь в следующий раз? Либо, в лучшем случае, будет дряхлым стариком?

Как сделать выбор между жизнью сестры и… чем‑то ещё, пусть будет увлечением?

"Нет, Саша, у тебя нет никакого выбора. Ты давно знаешь, как следует поступить. Сестра важнее, жизнь человека всегда важнее душевных мук. Хватит быть эгоисткой, хватит думать только о себе", — убеждала я себя мысленно, затыкая голос сердца.

В моем желании найти разгадку проскальзывало что‑то истеричное. Словно прямо перед глазами поставили песочные часы, и время скользило, падало вниз, отмеряя мои часы в этом мире. В мире и времени, где жил Тардаэш.

Я начала напоминать тень. В столовой появлялась лишь на обед, а круги под глазами превратились в моих извечных компаньонов.

Когда до тренировочного академического боя остался один день, я вынуждена была признать, что потерпела сокрушительное поражение. Это вариант я тоже продумала заранее, поэтому четко знала, как мне следует поступить, не поддаваясь порыву эмоций.

Для начала я переписала рецепт зелья на бумагу, предварительно удостоверившись с помощью Ониена, что они лишены магии. Такие чернила достать было непросто, но с этим помог Вазиль, у которого в лаборатории было множество самых разных предметов и материалов, совершенно не накачанных магией.

Затем, снова сбежав с последних занятий, я навестила господина Брора.

Пришлось подождать его какое‑то время в доме, но Рамон пригласил меня на поздний обед, и мы провели время в разговорах об академии. Ему был очень интересен учебный процесс, и хотя он признал, что, хотя поступать по — прежнему не планирует, всё же чувствует толику зависти.

Я очень остро осознавала, что этот наш разговор последний. Раньше я была убеждена, что совершенно ни к чему не привязываюсь, но эти минуты легкой болтовни меня переубедили. Я буду скучать. Я очень буду скучать по всем этим людям, даже по служанкам, подававшим обед.

Как‑то господин Брор попросил меня позаботиться о его предках, и теперь я точно знала, что найду их, как только будет возможность. Мне не обязательно с ними знакомиться, но если у них будут какие‑то проблемы, то я незамедлительно им помогу.

Старый полугном вошел быстро, совсем непривычно для существа его комплекции. Он сразу подметил синяки у меня под глазами, и когда распахнул объятия, заключая меня в них, прошептал:

— Уходишь, да?

— Да, — так же тихо ответила я, не менее крепко его обнимая.

Он присоединился к нам за обедом, но в разговоре не принимал участия. Смотрел, как Рамон задаёт мне вопросы, а сам молчал.

— А как зачеты? Уже начались? — спрашивал Брор — младший.

— Ещё нет. Зато завтра будет тренировочный бой, и мы с моей командой планируем победить, — в лучших традициях Хараша хвасталась я тем, что ещё не произошло. Но я понимала его. Я тоже гордилась своей командой и желала им победы. Когда я уйду, они должны стать ещё сильнее. Не могут не стать.

— Что же вы заготовили? — с азартом подался вперед Рамон.

— А это секрет, — рассмеялась я.

— Становишься настоящей адепткой, — с лукавой укоризной произнёс мой собеседник.

— Да, наверное, — ответ получился намного более грустным, чем я планировала. Самоконтроль начал трещать по швам, в носу защипало.