Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет
– Скажите, ваш муж не сомневался в правильности своих действий в прошлом? – нерешительно задала я вопрос, который постоянно меня беспокоил.
– Понимаю… – протянула старая женщина. – Со мной он такие вопросы не обсуждал, но твоему отцу говорил, что нужно просто верить, иначе расплата будет жестокой.
Реальность изменится, а творец останется прежним. Да, я хорошо это помню…
– Дорогая, всем нам приходится заключать свои сделки с совестью, и поверь мне: твои не такие страшные.
Остановившись, я с мукой посмотрела на бабушку.
– Я убиваю людей, определяю их судьбу…
Пожилая женщина сжала мои руки.
– Но, в отличие от многих, делаешь это во благо своей страны.
– Оправдание ли это? – пробормотала я.
– Хорошо, не будем о грустном. Расскажи мне лучше, ты еще не нашла себе жениха внутри Лемнискату?
Мои щеки против воли заалели.
– М-м-м… И кто же это? – сразу все поняла бабушка.
– Какая встреча!
Обернувшись, я увидела, как с легкой улыбкой к нам направляется Корнейси, и непроизвольно начала искать глазами Алексея. Нашла. Но лучше б я его не видела.
Он стоял, склонившись к одной из самых скандальных львиц высшего общества. Улыбался ей и что-то нашептывал.
Мне стало больно, сердце заныло, а глаза наполнились слезами. Я сразу отвернулась, торопясь вернуть себе обычное выражение лица, но бабушку не провела.
– Ох, Ольга… – покачала она головой.
Кого я обманывала? Себя? Разинский всегда останется собой. Да и почему я позволяю себе расстраиваться? Изначально же было понятно, что такая, как я, не в состоянии его привлечь. Нужно приучать себя к мысли, что он не мой и никогда моим не будет.
– Ольга? Вы позволите мне пригласить вас на небольшую прогулку?
Услышав его голос, я вздрогнула и подняла глаза. Алексей стоял рядом и выжидательно на меня смотрел.
– Конечно, Ольга не откажется пройтись с вами, – ответила бабушка, не сводя с меня испытующего пристального взгляда.
Захотелось провалиться сквозь землю.
– Конечно… – выдавила я из себя, и Алексей, перехватив мою руку, положил себе на локоть.
– Ну что ж, пройдемся.
Мы медленно пошли по дорожке, оставив бабушку и Корнейси позади. Глава нашего отдела о чем-то увлеченно рассказывал пожилой даме.
– Сегодня прекрасное утро!
– М-м-м… Да…
Что сказать, я не знала. Прекрасно умея поддерживать разговор в обществе, я терялась рядом с этим мужчиной, не знала, как себя вести, что ответить…
– Вы очень близки со своей бабушкой?
– Да.
– А с остальной семьей?
– Относительно. С кем-то больше, с кем-то меньше, – попробовала уйти от прямого ответа я.
– Сразу видно, что отец очень дорожит вами и гордится, – с непонятной для меня интонацией заметил Алексей.
Не желая больше поддерживать разговор о родных, неприятный для меня, я выдавила:
– Я неважно себя чувствую. Не могли бы вы отвести меня к семье?
Повисло молчание.
– Конечно.
Относительно небольшое расстояние до беседки мне показалось бесконечным. Мы с Разинским не сказали больше друг другу ни слова. Алексей немного хмурился и был задумчив.
Еще издали я отметила, что бабушка задумчиво нас разглядывала, сестра не спускала с меня злобного взгляда, а мама громко вещала о намечающемся обеде.
Я была уверена, что Алексею не хотелось бы присутствовать на таком личном внутрисемейном мероприятии, и, желая избавить его от неловкости отказа, быстро попрощалась с ним, скользнув напоследок взглядом по удаляющейся спине и стараясь не обращать внимания ни на заинтересованные лица родных, ни на упреки разочарованной матушки.
Разве им объяснишь, что все бесполезно – такой мужчина никогда меня не полюбит.
* * *Алексей Разинский
Я сидел в кабинете Корнейси. Брат, прикрыв глаза, расположился в кресле, и его явно что-то мучило. А я рассказывал лицам, посвященным в интригу «Добиться доверия Ольги», что сегодня произошло в парке.
– Теперь вы понимаете, что со мной не желают не только общаться, но и знакомить с семьей? Видимо, я не слишком хорош для родственников молодой барышни.
– Ты в корне неправ. Я считаю, что Ольга увлечена тобой, – нахмурился Джеймс.
– Что?! – поразился я. – Откуда такие выводы?
– Мне со стороны видно, как она смотрит на тебя, как говорит с тобой, как для нее важно твое мнение. Она если не влюблена, то точно увлечена! – горячо воскликнул друг.
– Не хочу ничего слышать! Больше я с Ольгой не общаюсь, пробуй сам выведать у нее тайны, – отрезал я. – Тем более покушения прекратились, не так ли?
– Увы. Вчера были убиты два творца третьей степени… – тихо сказал Корнейси. – Но я согласен с Алексеем – на Ольгу давить больше нельзя, тем более он исчерпал все свои средства.
– Нет, не все, – упрямо возразил Джеймс.
Мы некоторое время молчали. Плохие вести камнем опустились на дно души.
– И что ты предлагаешь? – наконец спросил я у друга.
– Чтобы ты воспользовался ее влюбленностью в тебя.
И я, и брат в полном шоке смотрели на Мэллори.
– Ты что, не в себе? – рыкнул я.
– Это низко! – подхватил Корнейси.
Впервые я был полностью согласен с братом.
– Это, конечно, ваше дело. Кто я такой, чтобы настаивать, но кровь погибших будет на ваших руках! – вспылил Мэллори.
Я порывисто вскочил из кресла.
– Все, тему закрыли!
– Я докажу тебе, что ты ошибаешься! – крикнул Джеймс мне в спину.
Но я только хлопнул дверью. В эту авантюру я не ввяжусь ни за что в жизни!
Алексей Разинский
На следующий день после того, как я принял решение завязать со спектаклем с Орловой, я должен был присутствовать на собрании корпорации. Оно проводилось раз в полгода и на нем обсуждались новости, нововведения, а заодно все творцы могли увидеть друг друга.
Проводилось собрание в круглом помещении, оформленном наподобие амфитеатра, где места для присутствующих располагались уступами снизу вверх. Мебель и стены были отделаны ценными породами дерева, что должно было создавать впечатление шикарного и солидного места, но из-за отсутствия окон помещение скорее напоминало склеп.
Мой внутренний огонь задыхался в этом ужасном месте, и, в отличие от многих творцов, я предпочитал садиться повыше.
Вот и сегодня, едва я только вошел внутрь, как мою грудь словно что-то сдавило. Борясь с неприятным ощущением и морщась, я начал подниматься к последнему ряду.
Джеймс уже сидел на нашем привычном месте и что-то читал. При моем приближении друг сразу убрал письмо в карман.
– Доброе утро! Как спалось? Угрызения совести не мучили? – едко поинтересовался Мэллори.
– Нет, – коротко бросил я, свирепо зыркнув на шутника.
– А вот меня мучили…
В этот момент в зал вошла Ольга, а я, сцепив челюсти, остался неподвижно сидеть. Нет уж, не заставите меня подойти к ней.
– Вот, обрати внимание, сейчас она посмотрит на тебя, – шепнул Джеймс.
И действительно, Ольга взглянула на меня своими широко раскрытыми глазами и тут же отвела их в сторону.
– И что? – раздраженно спросил я.
– Она все время ищет тебя взглядом. Не замечал? – Джеймс улыбнулся уголками губ.
– Нет, – отрезал я.
Пока Ольга решала, куда направиться, выбор за нее сделал неожиданно возникший сзади Корнейси. Поприветствовав и предложив девушке руку, он повлек ее в противоположную нам сторону.
Пока я размышлял над тем, что же задумал братец, глава отдела творцов что-то рассказывал Ольге, а она улыбалась и опускала глаза вниз.
– Видишь? – кивком указал я на парочку. – К Минаре она испытывает большее расположение.
Друг посмотрел на меня с жалостью.
– К нему она ничего не испытывает. Зато тебе отдает явное предпочтение, и твой брат – прямое тому подтверждение. Знай он, что у тебя нет шансов, он бы не пытался сейчас оградить ее от тебя.
Этот аргумент задел меня за живое, и я был вынужден признать его справедливость.
– К тому же будем честны. Ты красив, умен, блестящий джентльмен, талантливый творец. Очень выгодная партия. Да любая девушка будет рада твоему вниманию!
– То же самое можно сказать и о тебе, – я не собирался уступать.
– Но Ольге нравится именно Алексей Разинский, и шансы покорить девичье сердце есть только у него, – убежденно заметил друг.
– Не согласен, – проворчал я.
– А я тебе докажу.
В этот момент появился глава корпорации и началось представление новых сотрудников, вступивших в Лемнискату в последнее время, в том числе и Ольги. Все время, пока обсуждались новости организации, я наблюдал за Орловой.
Не знаю, может, мне не хотелось видеть ее увлечение мной или я просто не разбирался в душевных порывах и поведении юных барышень, привыкнув к опытным женщинам, но особенного к себе отношения со стороны третьего творца не заметил.
