Ольга Куно - Вестфолд
– И за что ее арестовали?
– Да кто ее знает, шпионка, наверное.
– А-а-а. А сюда-то зачем привели?
– Из соображений гуманности, наверное. Не все же в темнице сидеть.
Ага, гуманность – наиболее характерная черта семейства де Оксенфорд. Я поскрипела зубами, но смолчала.
– Да нет, не поэтому. Она, говорят, жениха совратить пыталась. Вот ее сюда и привели, чтобы видела, что ничего из ее чар не вышло.
Совратить? Это Адриана-то? При всем моем желании сделать это было бы довольно сложно.
– Госпожа Лаура из-за нее все глаза себе выплакала.
– Да ладно, ври больше! Лаура себе на уме, это все знают. Вон, погляди, какая самодовольная!
– Тише ты, еще услышит кто! Точно говорю: все глаза выплакала. Пока эту разлучницу под стражу не посадили, тут-то все ее чары и рассеялись.
– Слушайте, уважаемая, – я все-таки не выдержала и перегнулась через стражника, отделявшего меня от прохода, – вы бы хоть немножко язык придержали, а то я возьму и прямо здесь, в храме, совращу вашего мужа. У меня с этим быстро: один взгляд – и все. Хотите продемонстрирую?
Сплетница не только заткнулась, но и поспешила протиснуться сквозь толпу от меня подальше, проталкивая вперед всех своих домочадцев.
Какое-то время я сидела, прикидывая, кто сейчас раздражает меня сильнее – Кларисса или Лаура. По всему выходило, что Лаура, хотя на рациональном уровне это казалось не вполне оправданным. А впрочем, кто его знает? Клубок змей – он клубок змей и есть. Придя к такому жизнеутверждающему выводу, я переключилась на платье Лауры. Платье, надо признать, было шикарным. Белоснежное, пышное, расшитое жемчугом, с кружевами и бесчисленным количеством всевозможных завязочек и пуговок. Полупрозрачная фата красиво спадала на плечи, одеяние прекрасно подчеркивало достоинства фигуры невесты.
– Когда ей успели сшить это платье? – поинтересовалась я вслух. Я обращалась к Джошу, которого избрала сегодня на роль собеседника, но говорила достаточно громко, чтобы быть услышанной гостями, сидящими на соседних рядах. – Ведь свадьбу назначили только сегодня утром. Она что, подготовила платье лет десять назад, в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь все-таки согласится?
Пара человек изобразили на лицах искреннее возмущение, но большинство окружающих прятали в кулаках усмешку.
– И сколько же там застежек! – продолжала комментировать я. – Это платье явно предназначено для того, чтобы во время брачной ночи дело так и не дошло до главного. Жених просто свалится от усталости к тому моменту, когда сумеет наконец раздеть невесту!
– Может, он позовет на помощь кого-нибудь из друзей, – предположили сзади.
Послышались смешки, мгновенно стихшие после того, как стражники обернулись, мрачно вглядываясь в лица зрителей.
– Да кто же добровольно согласится? – отозвалась я.
Меня стражники не пугали, поскольку терять все равно уже было нечего. К тому же я якобы обращалась исключительно к Джошу, а тот как раз реагировал на мою болтовню вполне позитивно. В открытую, конечно, не соглашался и в разговор не вступал, но глаза посмеивались.
– Как кто? Вон Нортфолк согласится! – подсказали сзади.
Я перевела взгляд на Рональда. Он совершенно не находил себе места, то садился, то вскакивал и начинал метаться из стороны в сторону. По-моему, его глаза покраснели, хотя с моего места трудно было сказать наверняка. Время от времени он приближался к Лауре, пытаясь добиться ее внимания, но тщетно, ведь ему приходилось делить ее с многочисленными гостями, каждый из которых считал своим долгом поздравить невесту и что-нибудь ей пожелать. Сказать по правде, наблюдать за ним мне было противно. Принимать отказ тоже надо уметь. В конце-то концов он мужчина, а ведет себя как истеричная женщина.
Потом в храм вошел Адриан, и мне стало не до смеха. Он был очень бледен, но в остальном выглядел хорошо. Его тоже успели обеспечить свадебным костюмом, который шел ему не хуже, чем свадебное платье – Лауре. Правда, снимался этот костюм наверняка побыстрее. Единственная странность – традиционного меча на поясе у жениха не было.
Адриан появился в храме в сопровождении доброго десятка одинаково одетых «друзей». Эти как раз были прекрасно вооружены, более того, их руки практически не покидали рукояти мечей. Я с силой вцепилась в спинку стоящей впереди скамьи. Да, что ни говори, Лаура серьезно отнеслась к своему бракосочетанию.
На лице Адриана застыло бесстрастное выражение, он держался гордо, я бы даже сказала, высокомерно. Ни с кем из гостей особенно не общался, максимум – короткий официальный кивок. Самообладание изменило ему лишь один раз, когда его взгляд встретился с моим. Мое присутствие на церемонии явно оказалось для него сюрпризом, и, похоже, не самым приятным. Он сразу же подошел к Лауре, довольно бесцеремонно схватил ее за локоть и стал что-то сердито говорить. «Друзья жениха» оказались тут как тут, несколько мечей были извлечены из ножен до середины. Спины участников этой сцены и любопытных заслонили от меня дальнейшее, но инцидент вскоре был исчерпан. Заиграла торжественная музыка, и жених с невестой под руку приблизились к алтарю.
Когда я впервые увидела Адриана, они ведь тоже были вместе. Прохаживались по залу, и он точно так же держал ее под руку. Красивая пара – так я тогда подумала. Они и вправду были красивой парой.
Священнослужитель принялся рассуждать о важности семьи и брака. В сегодняшнем контексте его слова звучали на удивление нелепо. Я почувствовала, как участилось дыхание, а сердцебиение стало отзываться звоном в ушах, не давая как следует следить за ходом церемонии.
Этого не может быть, повторяла я себе. Этого просто не может быть. Это какой-то чудовищный розыгрыш. Только теперь я поняла, что все это время ожидала какой-нибудь помехи, была подсознательно уверена, что свадьба в конечном счете не состоится. Но вот она, церемония бракосочетания, в самом разгаре, и нет никаких причин рассчитывать, что что-то пойдет не как положено. В побелевший палец, по-прежнему сжимающий спинку скамьи, вонзилась заноза, но я лишь отмахнулась от нее, как он назойливой мухи.
Конечно, сейчас она вынуждает Адриана жениться. Он не горит желанием вступать в брак, это очевидно. Но кто из мужчин когда-нибудь горел таким желанием? В конце концов она хороша собой, богата, а что до характера… у кого из нас идеальный характер? Отправятся сегодня вечером в опочивальню, совместными усилиями справятся с путаными застежками платья, а там, как говорится, стерпится-слюбится.
– Лаура де Оксенфорд из Вестфолда, согласна ли ты стать женой присутствующего здесь Адриана? – торжественно произнес священнослужитель.
– Согласна, – не менее торжественно ответила она.
Ну еще бы.
– Адриан Уоллес из Майборна, согласен ли ты взять в жены присутствующую здесь Лауру?
Молчание. Под сводчатым потолком храма пробежал настороженный шепот.
– Адриан Уоллес, ты меня слышишь? – с ощутимым неудовольствием переспросил священник.
– Нет, святой отец, задумался, – ответил он. – Вы не могли бы повторить вопрос?
Несколько человек неуверенно захихикали, я засмеялась в голос. Лицо Лауры перекосилось от бешенства, пожалуй, стоило прийти сюда ради того, чтобы это увидеть.
– Адриан Уоллес, согласен ли ты взять в жены присутствующую здесь Лауру? – с некоторой долей нетерпения повторил священнослужитель.
Снова пауза. И затем…
– Согласен.
– В знак верности и любви обменяйтесь кольцами. Властью, данной мне Церковью, объявляю вас мужем и женой, – с облегчением объявил священник.
Мои пальцы наконец выпустили замученную спинку скамьи. Что-то внутри оборвалось и полетело в пропасть. Вот и все. Свершилось. То ли это не меняло ровным счетом ничего, то ли, наоборот, решительно все, пока я не могла понять.
Друзья и родственники ринулись поздравлять молодоженов. Остальные стали постепенно двигаться к выходу. Стражники поднялись на ноги, я тоже поспешила встать.
– Ну что, представление окончено? – спросила я настолько громко, что многие оглянулись. – Можно уходить?
Никто не ответил, но мы выбрались из своего ряда и направились на выход вместе со всеми. Пока мы толкались в хлынувшей к двери толпе, мне в руку ткнулся скомканный клочок бумаги. Я поспешила спрятать его под одеждой. Принялась оглядываться кругом, но кто передал мне этот клочок, понять не смогла. Знала одно: ни Уилла, ни кого-либо другого из знакомых мне разбойников я в храме не видела.
– Ну вот и хорошо, – объявила я немного позднее, когда Джош снова отпирал дверь камеры. – Здесь значительно уютнее. И не так плохо пахнет.
Решетка отворилась, и я вошла внутрь. В последнее время я стала чересчур послушной.
– Если уж совсем откровенно, – тихонько сказал Джош, запирая дверь, – то, по-моему, жениху церемония понравилась не больше, чем тебе.
