Галина Гончарова - Средневековая история. Домашняя работа

Август поклонился, рассыпался в уверениях своей преданности и отступил назад. К выходу из зала, где его тут же атаковали придворные. Короля тем временем занял очередной проситель. И Август подумал, что выгодно отличается от присутствующих. Те выпрашивают милости, а он просто дарит подарки.

Да, потом Хельке оценят по достоинству. И он получит много заказов. Но это потом. Август и сам готов поторговать новинками, почему нет? Он-то знает, сколько и с кого можно взять. И ради родного дитятка расстарается по полной.

Слово «маркетинг» было бы для Августа пустым набором звуков. Но он отлично знал высший свет.

Если что-то ввести в моду… почему бы и не перья?

И плевать, что половина дворян кое-как свое имя царапает! Главное – не как, а чем. Не простым гусиным пером, а изящной палочкой в бриллиантах.

Да и серьги.

Простите, но ни одна женщина не потерпит, чтобы у соперницы – было, а у нее – не было!!! В лепешку расшибется, мужу плешь прогрызет, но добудет.

И серьги с новой изящной застежкой мимо их внимания не пройдут.

Наверняка.

Али Ахмед посмотрел на своего помощника. Осторожно попробовал опереться на ногу.

Держала. И не болела. А хромота…. Ее просто не было!

Шаг. Другой. Третий.

– Господин, – склонился в поклоне Омар. – Вы не хромаете. Совсем…

Али согласился:

– Да. Графиня совершила чудо.

– Признаться, я ей не верил.

Али и сам не слишком верил. Но положенный Лилей срок в лубке вылежал. Вытерпел и массаж, и неподвижность, и боль. Не зря.

Все было не зря.

Он еще не опротивел Звездной Кобылице. И та послала ему Лилиан Иртон.

Али много размышлял об этом, пока лежал. И выходило так: если он останется хозяином для своих людей, ему придется крепко благодарить графиню. Впрочем… есть за что.

Надо бы плыть в Иртон. А по дороге зайти в Альтвер.

Мало ли что графиня еще придумала вместе с ювелиром, благодарность – благодарностью, а деньги никому не помешают.

Август ждал приглашения в приемной.

Лакеи были любезны, что означало королевское благоволение. Принесли засахаренные фрукты, пирожные, вино. Брокленд блаженствовал. Хотя и не сильно. После путешествия по морю его желудок до сих пор заявлял о себе в самый неподходящий момент.

Так что мужчина потягивал вино и ждал вызова.

Минут через двадцать его позвали пред светлые королевские очи.

Август послушно вошел в кабинет, раскланялся. Эдоард взмахнул рукой, приглашая его присесть:

– Садись, Август.

Август поклонился еще раз и присел на табурет.

Да, табурет. Что-то более серьезное барону не положено. Но табурет был обит бархатом и с мягким сиденьем. Если бы Эдоард был недоволен, его бы вообще сесть не пригласили.

– Чем я могу служить вам, ваше величество?

– Я опробовал новинку. Мне понравилось. Откуда это?

– Это придумала моя дочь.

– Что?!

– Да, ваше величество.

– Ваша дочь?

– Лилия, графиня Иртон. Она потеряла ребенка, сейчас живет одна, в глуши.

– Я в курсе. Она, кстати, выгнала докторуса, которого ей прислал супруг.

– Ваше величество, если Лиля мне и писала, то письмо еще не дошло. Но я полагаю, что у нее были серьезные причины.

– Неужели?

– Ваше величество, Лилиан – здоровая молодая женщина. С чего бы ей терять ребенка?

Король на миг задумался.

– Докторус сказал, что в результате падения с лестницы.

– Моя бедная девочка! Как же так получилось?!

Эдоард пожал плечами.

– Полагаю, голова закружилась. И предлагаю вам прочитать еще и это.

Его величество подвинул барону копию письма Тория Авермаля. Август пробежал его глазами и кивнул:

– Да, ваше величество. Я знаю.

– И что вы можете об этом сказать?

Что могут сказать родители о своих детях? Странный вопрос. Ровно через пять минут Эдоард пожалел, что его задал. По мнению Августа, женщины лучше Лилиан земля еще не носила. Умная, красивая, смышленая, чудесный ребенок и не менее замечательная девушка. Короче, Джерисону Иртону досталось сокровище, которое он, паразит, не оценил. Запер жену в Иртоне и приезжал раз в год. А зря. Зря…

Вот, перья она придумала, застежку на сережки, может, еще чего изобретет. Умничка, вся в папу!

Эдоард своих эмоций не проявлял, но…

Информации становилось все больше и больше. И все более противоречивой.

Кому верить?

Кто прав?

Эдоард подумал…

– На дворе зима. И вызывать Лилиан Иртон ко двору я не буду. А вот летом, я надеюсь, она к нам присоединится. Я напишу ей приглашение и отправлю с прево.

– Ваше величество, это огромная честь для Лилиан и для меня…

– Графиня Иртон имеет полное право бывать при дворе и без моего приглашения. Просто она им ранее не пользовалась.

– Лилюшка – тихая домашняя девочка.

Эдоард кивнул:

– Ладно. Приглашение я отошлю. А пока… Что у нас по фрегатам? Сколько заложено, сколько готово, что нужно для завершения строительства в более короткие сроки?

– Ваше величество, разрешите?

Август достал из поясной сумки свиток с записями, развернул его и принялся подробно отчитываться.

Эдоард внимательно слушал. И думал, что надо бы на все посмотреть сначала глазами доверенного человека, а потом и своими.

Кто врет: Джес, изображающий жену истеричкой и дурой? Август, говорящий о ее уме и доброте?

С одной стороны, он – отец. Но Торий Авермаль не стал бы просто так рассыпаться в комплиментах.

Джес – супруг. Но Эдоард знал сына. Просто так он не стал бы плохо отзываться о жене. Или стал? Ему этот брак был не слишком нужен. Джес постарался для блага короны. И своего личного – тоже. Но не дурак ведь мальчик, чтобы не разглядеть душу в человеке? Или неприязнь к жене по расчету закрыла ему глаза?

Кто знает…

В любом случае, надо разобраться самому.

Джерисон, граф Иртон лежал на узкой корабельной кровати и смотрел в потолок.

Мечтательно.

Адель…

Сегодня у них все случилось. Вообще все. Правда, для этого пришлось приказать одному из своих воинов прижать в углу ее служанку. Чтобы не путалась под ногами. Но это мелочи. Ничего же с дурой не случилось, так, придержали часок.

И Адель наконец сдалась.

Она была такой хрупкой в его руках, такой изящной, а ее стоны…. Джес почувствовал, что все опять встает дыбом.

Но идти сейчас к Адели… Нет уж. И так потом час ее утешал. После любви она ударилась в слезы, причитая, что теперь он перестанет ее уважать, теперь она сама перестанет себя уважать, что она предала память покойного супруга, что такую ее никто не возьмет в жены.

Вообще-то он бы и сам женился. Но в графстве Иртон жила-поживала его супруга, а возможно, уже и его ребенок. Или еще слишком рано?

Кажется, рановато.

А, не важно. Главное – она была.

Джес с отвращением припомнил рыхлое расплывшееся тело под собой. Вечные слезы, молитвы, розовый цвет.

Почему ему так не везет с женами?

Первый раз он был помолвлен очень рано. Когда ему исполнилось восемь, был заключен его брак с Элизой Эрролустон. К сожалению, через четыре года девочка умерла от красной сыпи. Но брак все равно считался и признавался церковью.

Второй раз Джесу было пятнадцать.

Магдалена. Стройная брюнетка с пышными, несмотря на юность, формами. Джесу было с ней хорошо. Магдалена много смеялась, ее темные глаза сияли добротой, а звонкий голос походил на звон хрустального колокольчика.

Ровно через два года она родила Джесу девочку. И умерла в родах.

Джес долго горевал. Но через четыре года отец опять заговорил с ним о свадьбе. И предложил ему Лилиан Брокленд.

Джес искренне удивился. С одной стороны – баронесса. Но титул ненаследуемый. Да еще перестарок. Обычно женщин выдавали замуж лет в пятнадцать. А тут… Восемнадцать, и еще в девках? Что-то не так?

Но Джайс объяснил.

Лилиан – любимое и единственное дитятко. Позднее. От третьей жены. И до пятнадцати Брокленд просто не хотел с ней расставаться. Кроме того, она была в детстве очень болезненна. А потом, когда начал приглядывать женихов, столкнулся с серьезной проблемой.

Отдать дочь купцу? Не хотелось. Все-таки барон. Хоть пока и не потомственный, всего второе поколение, но барон. Август как бы завис между двумя мирами. С одной стороны – титул. С другой – занимается верфями и торговлей. Кошмар!

Так что сватались к нему определенно не те. Либо слишком бедные, либо вдовцы, либо младшие сыновья знати. Не то!

Сажать себе на шею бездельника-зятя Август точно не собирался. Вот еще не хватало. Зять должен был принять верфи после его смерти. И не разбазарить. Да и к Лиле многие из этих «женихов» отнеслись бы, как к заведомой отщепенке. Дочь торговца… зачем такое в семье?

Так что Август изволил перебирать, полагая, что с таким приданым и наследством Лилю и в сорок лет замуж возьмут. И не прогадал.

Джерисон его устроил со всех сторон. Молод, богат, не дурак, торговлей не брезгует, к королевской семье близок, да еще и граф.