Валери Фрост - История классической попаданки. Летящей походкой
С одобрения брачующихся и их родственников подготовка к свадьбе шла полным ходом. К «похищению» невесты была подключена театральная труппа господина Пэйона, который приобрел настолько широкую популярность, что не успевал отказываться от приглашений посетить светские мероприятия именитых семейств города. Каждый вечер театр был забит под завязку: приходилось ставить в проходы между рядами дополнительные стулья, разрешать стоять публике во время выступления, билеты были распроданы на много дней вперед, даже самые неимущие жертвовали деньги, прибереженные на черный день, приобретая пригласительный.
В город раньше времени стали стекаться курортники, хозяева усадеб на берегу озера, к ним приезжали родственники и знакомые, услышавшие о талантах и аншлагах театра господина Пэйона. Гостиные дворы в срочном порядке переоборудовали помещения под жилые комнаты, стоимость аренды самых незавидных домиков поползла вверх, казна города пополнялась, радуя главенствующий род и, естественно, императорскую фамилию.
Представителей нелюдских рас приветствовали наравне со всеми: деньги не пахнут, а особенно в таком количестве.
Кастор Керберос пропадал на работе. Единственное время, которое он позволял уделить возлюбленной, приходилось на часы выступлений труппы. Однажды мужчина пришел к Ане в приподнятом настроении. Он светился, аки солнышко.
– Я уезжаю!
Аню перекосило: как можно с такой радостью сообщать эту «замечательную» новость?!
– Куда?
– В Дон-Длон. Мне предложили неплохую должность – больше денег, больше привилегий.
– Рада за тебя. Когда едешь?
– Завтра.
Анины брови поползли на лоб да там и остались.
– Быстрый какой. А назад когда?
– Не могу знать. Но… – Страж сделал многозначительную паузу. – Может, когда я там обустроюсь, ты приедешь ко мне?
– Хороший мой! Ты не забывай, что самолетов у вас тут не предусмотрено, а на лошадке туда-обратно по неделе трястись выше моих сил. Лучше ты ко мне. Я дам тебе один из моих камешков, и ты сможешь телепортироваться сюда хоть каждый вечер. Кстати, у вас там посменная работа будет или тебя опять на ночные смены поставят?
– Не могу знать, мой ангел, – произнес Кастор, преданно глядя Ане в глаза и целуя аккуратные пальчики.
Через несколько часов после разговора с Кастором Аня пересеклась с леди Сольвейг в ее мастерской. Девушка была явно чем-то расстроена.
– Соль, у тебя что-то случилось? – Аня присела рядом и взяла кузину за руку.
Соль била мелкая дрожь, в глазах стояли слезы.
– Да что у тебя стряслось, Соль?
– Он уезжает! – Слезы потекли ручьем.
Аня сидела в замешательстве. Соленые потоки наконец иссякли, и Сольвейг смогла говорить:
– Пэйон уезжает. – Аня выдохнула: вот кто, значит, на самом деле занимает мысли Соль. – Его пригласили в новый императорский театр.
– Соль, он тебе очень нравится?
– Очень.
– А ты ему?
– Конечно!
– Ну да, глупый вопрос, как по-другому может быть… Он тебе говорил, что ты ему нравишься?
– Ну да.
– Когда?
Соль замялась.
– Так говорил или нет?
– Говорил, давно. Но до сих пор ничего не изменилось, – затараторила сорока. – Он до сих пор меня любит. Он меня даже целовал!
– Богема чертова, – пробурчала Аня себе под нос. – Ладно, Соль, не расстраивайся. Смотри, все складывается как нельзя лучше: во-первых, он уедет зарабатывать деньги, обоснуется в столице, во-вторых, ты сорвешь свою свадьбу, в-третьих, ты будешь свободна, он богат, и вы сможете соединить ваши судьбы. Так что давай, утри слезы и радуйся тому, что у тебя есть, и тому, что ждет нас впереди!
Назавтра Аня и Сольвейг остались без своих мужчин. Леди Юдора, как могла, отвлекала дочь от грустных мыслей, поддерживая все идеи и начинания Соль: подготовка к свадьбе Сотирии шла параллельно с подготовительными работами к юбилею леди Юдора.
Лорду Пэйону, как без пяти минут знаменитости имперского масштаба, и деньги платили имперских масштабов: он каждый день с помощью телепортов мотался между двух столиц – культурной и географической. Выкупил у Земной самый маленький камешек и щедро рассчитался за «Золушку». Благодаря собственному таланту и каким-то нотным записям, перешедшим к нему из Аниного времени, режиссер и композитор обещал новые премьеры каждый месяц лета и осени.
Земная почти каждый вечер принимала Кастора, не забывая запивать сладкие любовные утехи горькой настойкой Дарьяны.
Уважаемый Нардо стал обожаемым после того как починил патефон: теперь Анину комнату наполняли звуки классических произведений и мюзиклов советских времен. Количество золотых на счету регулярно увеличивалось за счет сдачи в аренду отшлифованных камешков, которые отныне обитали по новому банковскому адресу – под надежной защитой гномьей охраны.
Неделя подготовки прошла. Насыщенные событиями дни пролетели, пополнив калейдоскоп впечатлений новыми яркими эмоциями, переживаниями и чаяниями.
Утро церемониального дня быстро подняло на ноги и заставило засучить рукава ленивых и уставших обитателей замка.
– Мне пора. – Кастор наклонился к брюнетке и поцеловал ее в нос. – Увидимся вечером.
– Не-а, – промычала Аня, переворачиваясь на живот, – не увидимся. У меня работа до утра. И ты отдохни от меня.
Капитан коротко кивнул и, шагнув в открытый портал, послал на прощанье воздушный поцелуй. В руке Кастор держал серьгу с розовым аметистом. Аня зажмурилась, прячась от ярких солнечных лучей, и начала свой трудовой день с умывания. Благодаря настоятельной просьбе девушки Нардо соорудил небольшой вариант водопровода всего в двух комнатах замка, но зато теперь и Аня, и Соль могли принимать душ, умываться проточной водой и избавиться от присутствия прислуги, так необходимого при омовениях.
Леди С за завтраком суетилась: на ее плечах лежала огромная ответственность за проведение церемонии и развлекательная программа, переживания по этому поводу не могли не сказаться на качестве приема пищи.
– Сольвейг, ты не могла бы успокоиться и позавтракать не торопясь? Боюсь, что с твоим рвением и ответственным подходом к делу ты забудешь и про обед, и про ужин.
Леди Юдора управлялась со столовыми приборами, наверное, аккуратнее всех в империи: такого изящества Аня не наблюдала даже среди особо приближенных к власть имущим в своем родном мире.
Но Сольвейг опять наплевала на совет матери, продолжая подпрыгивать на стуле и сверлить глазами засидевшуюся за столом Аню.
В конце концов блондинка дождалась своего звездного часа и вытолкала родственницу за дверь. Аня только тихонько посмеивалась, когда хрупкий буксир «Сольвейг» транспортировал ее до кареты.
Невеста была доставлена в усадьбу еще вчера вечером и к приезду девушек была полностью одета, причесана и доведена до истерики воздыханиями и советами тетушек и мамочек.
– Соль, ты молодец – Сотирия выглядит шикарно.
Сольвейг задрала носик, но мгновение спустя спросила шепотом:
– Что такое «шикарно»?
Аня хмыкнула.
– Это значит – выше всяких похвал, богато, изысканно.
– А-а… – протянула блондинка. И тут же обратилась к невесте: – Сотирия, ты выглядишь шикарно!
«Вот дитё!» – Ане хватило ума не брякнуть это вслух.
Щебечущие девушки в сопровождении великосветского окружения утопали в сторону алтаря, Аня же направилась на видовую террасу полюбоваться водной гладью.
Усадьба, принадлежавшая родственникам невесты, располагалась на левом берегу озера, как раз за тем холмом, что скрывал местность от глаз обитателей замка. Аня еще в первый день знакомства с Сольвейг внимательно изучила карту местности: форма озера напоминала грунтовый огурчик – кривенький, толстенький с одного конца и утонченный со второго. Крутой лесистый холм слева и пологий песчаный берег справа, аккуратные домики и скромные виллы, утопающие в весеннем изумруде листвы, беседки и дорожки, скамейки и тропинки. И никакого намека на большой и шумный город.
– Леди, – обратился к Ане один из слуг, – церемония началась.
Девушка поблагодарила кивком, подобрала пышные юбки и поспешила присоединиться к гостям, радуясь тому, что в столь чудесную погоду никому не придется томиться под крышей старого храма.
Относительно ровная площадка в имении нашлась недалеко от правого крыла усадьбы: ухоженная лужайка с молодой травкой была заставлена стульями и скамьями, в центре возвышался алтарь – беломраморная отшлифованная глыба. Большая подкова иконостаса закрывала его со стороны озера, с противоположной от алтаря стороны расположились жених с невестой и жрец.
Аня, не пожелавшая садиться, пристроилась в последних рядах и наблюдала за процессом. Однако тайна обряда венчания в данном конкретном случае соблюдалось на сто процентов: три спины – белая, алая и фиолетовая – не позволяли разглядеть абсолютно ничего. Посему, прервав попытки удлинить шею, Аня стала разглядывать гостей.
