Ирмата Арьяр - Телохранительница Его Темнейшества (сборник)
– Ваше всетемнейшество, – начала было я, но он так поморщился, что сразу отбил охоту к реверансам. Мой голос стал равнодушно-отстраненным, как всегда, когда мне доводилось вспоминать о своем позорном пленении. – Я была пленницей вашей дочери, как вы знаете. Когда Зарга пытала меня или заставляла присутствовать при ее развлечениях, а это тоже было пыткой для сельо, она часто говорила, что должна была родиться мужчиной. Что она, а не принц Дьяр, должен быть вашим сыном, достойным короны Тьмы и Теней. Вряд ли за прошедшие с тех пор годы темная принцесса поменяла взгляды. А теперь кем-то готовится древний и страшный ритуал, способный насильственно изменить естество вещей. Ритуал затрагивает самую суть Лойт, богини любви, дающей естество при зачатии ребенка.
– Богини измены – будет точнее, – дополнил Сатарф.
Между его черных бровей пролегла гневная складка, и голос был чересчур ровный. О Лойт, похолодела я, он страшен даже такой, изувеченный. Каков же он был, когда обладал полной силой?
– И эту особенность изменчивости богини кто-то хочет использовать, – не стала я вдаваться в теологические споры. – Ритуал запрещен еще в седую древность. Если убийца его завершит, богиня перестанет существовать, она необратимо изменится. Последней, замыкающей круг жертв, будет такая, чей облик и чью суть злоумышленник собирается присвоить навсегда. «Женский круг» замыкается мужским сердцем, и наоборот. Сейчас, как вы понимаете, строится «женский круг».
– И в итоге женщина станет мужчиной? А побочный эффект коснется Лойт, она будет не богиней, а божком любви? Неплохая месть для нее. Если бы это не касалось моей семьи и подданных, я бы только приветствовал. С мужчиной легче договориться. Но ты меня не убедила. Зарга… несчастная девушка. В ней слишком много силы и ярости. Ей действительно лучше было родиться мужчиной, но она не настолько хитра, решительна и властолюбива, чтобы пойти на такой чудовищный замысел. И откуда ей знать о давно забытом ритуале?
– Ей мог подсказать тот маг. И я думаю, принцессой просто воспользуются. А ритуал завершит тот, кто надеется захватить ваш трон.
– Что-то в этом есть. Вот почему он меня не убил сразу, а заковал… – задумался Сатарф. – Зачем охотиться за моим наследником, когда я сам сделал такую глупость – попался в его руки?
Я отрицательно мотнула головой:
– Не вы цель, владыка. Иначе убийца не изувечил бы ваше тело.
– Что ж, мне надо обдумать все это. А тебя все-таки я отправлю к папе.
– Нет. Пожалуйста. Я все равно сбегу и вернусь, а время потеряем. Лучше меня приманку не придумать, да и поздно уже придумывать.
– Храбрая девочка, – усмехнулся он, протянув ко мне руку через стол. – Совсем как Эльда. Безумно похожа, особенно если ты закроешь глаза.
Он осторожно коснулся моих век, и я их опустила.
– Ее лоб, ее летящие брови, тонкий нос, – перечислял владыка, и я чувствовала, как невесомо, не касаясь, обрисовывает его ладонь мои черты – по жару, исходившему от кончиков его изуродованных пальцев. – Ее овал лица, губы… Эльда… Позволь тебя поцеловать.
Когда и как перестал существовать разделявший нас стол, я не увидела и не услышала – в один миг отвергнутый моей матерью мужчина оказался рядом, поднял меня за согнутые локти и взял в ладони мое лицо. Никаких позволений он не стал ждать, я и охнуть не успела, а его мягкие губы уже коснулись моих, завладели – и бережно, и настойчиво, и так жарко, словно мои губы и сердце окунули в пламя. Магия мужчин Темного Трона неотвратима даже для жриц Лойт!
«Мама! – мысленно завопила я. – Забери от меня своего мужчину! Как ты могла такого бросить? Он тебя до сих пор любит!»
– Отец! – раздалось как гром. – Ты, помнится, клялся, что никогда больше не прикоснешься к сельо!
Ух, какой злой принц! Глазищи сверкают, угольно-черные перья встопорщены, руки на груди сложены, чтобы не распустить ненароком, на щеке полыхает предупреждающее «гад». Грозен и решителен. Боюсь.
Сатарф, как не слышал, пощекотал кончиком языка уголок моих губ, вызвав дрожь во всем теле одним касанием. Я хихикнула. Он лукаво улыбнулся, отстраняясь, озарив ярким сиянием ока, шепнул:
– Сейчас мы ему устроим, – после чего взял мою руку, поднес запястье к губам и сказал, целуя: – Я ничего не говорил о прекрасных полукровках, – и поцеловал второе запястье. – И надо спрашивать разрешения, прежде чем войти, невежа.
– Я спрашивал, но ты так увлекся моей девушкой, что не услышал. Раз запрета не последовало, я вошел.
– Твоей девушкой? – отозвался владыка, целуя мне ладошку так щекотно, что я едва сдерживала смех. – Ты настолько самонадеян, Дьяр, чтобы думать, что все девушки – твои? – вторая ладошка. – К тому же Лика – твой подарок мне, доставленный тобой прямо в мою постель, и я не стал обижать тебя отказом принять такой чудесный дар, – владыка нежно обнял трепещущую меня, проведя жаркой ладонью вдоль позвоночника. – Спасибо, мальчик мой, ты выбрал девочку мне по вкусу. Такая юная и невероятно нежная. Даже странно думать о ее профессиональном выборе. Боевой маг! Какой возбуждающий контраст!
– Отец! – принц, к моему удивлению, улыбнулся, внезапно успокоившись. – Прекрати меня дразнить. Ну, прости за то вторжение, я не хотел тебя оскорбить, просто не знал, куда ее спрятать от Зарги.
– Лукавишь, сынок, уйти ты мог куда угодно. Ты просто заигрался в кошки-мышки. Но эту прекрасную мышку я у тебя заберу. Точнее, кошечку с коготками.
Дьяр побледнел, но промолчал, неверяще глядя на отца.
– Ты ее недостоин, – владыка приподнял мне голову за подбородок, заглядывая в глаза. – Я бы никогда не оскорбил девушку, которую хочу… назвать своей, постыдной печатью на ее теле, даже если бы она уже принадлежала мне. А тебе, сын мой, это чудо вряд ли когда-либо будет принадлежать. Лунные девы никогда не были вещью для развлечения. Идем, девочка, если доверяешь мне. Здесь нет никаких условий для уединения!
Я вложила руку в его протянутую ладонь, и под скрип зубов принца Сатарф сцапал добычу, увлек в затененный уголок, как паук муху, и… нет, не съел, хотя на миг показалось, что меня поглотила серая хмарь – владыка Тьмы и Теней, даже лишенный крыльев и почти опустошенный магически, сумел провести меня тенями.
В мою тюрьму – в Башню трех принцесс.
– Отдыхай, дитя, – сказал он, оглядев мою комнатку. – Мне еще надо поговорить с мадам Кикерис и, с твоего позволения, с твоим драконом.
– Его зовут Шурш, владыка.
– Спасибо. И, знаешь, я передумал отправлять тебя из страны. Лучше уж ты будешь на моих глазах. Оставайся, учись, вреда от этого не будет. Все-таки в тебе есть капля демонической крови, – улыбнулся он. – А там посмотрим. И поговорим еще о нашем общем деле. Я напишу твоему отцу, что вероломно взял тебя… хм… в заложницы. Пусть побесится. Он мог и раньше вспомнить, что у него есть дочь.
«Мама, – думала я, засыпая, – а пожалуй, я бы познакомилась с папой. Мне интересно, какого мужчину ты предпочла этому».
* * *Я проспала недолго: луна, светившая в окно, опустилась ненамного ниже.
В башне было довольно тихо. Только горгульи на крыше о чем-то вяло переругивались с грифоном.
Мои девчонки или спали, или так и не вернулись с вечера, когда меня похитил Ирек. Они предпочитали не оставаться без меня в башне, где бродит дракон смерти, способный забрать жизнь, просто посмотрев в глаза. Еще драконыш, правда, но он растет быстро, вот-вот научится. Шурш, любивший грозно погромыхать хвостом и крыльями, чтобы все в ужасе разбегались, уже научился становиться призрачным и бесшумным, чтобы все в ужасе цепенели.
Покинувшая мою голову Шу и маленькая рыжая Шурка ползали грудками меха по столу, чем-то еле слышно шурша.
Тетради! Я подскочила как ошпаренная, согнала зверушек и чуть не взвыла: листки тетрадей с лекциями, которые писал мне весь курс, пока заживало мое ребро, были девственно чисты. Все чернила сожрали, заразы!
– Ну вот за что, вредины? – всхлипнула я. – И что, вообще, за невезуха? Даже с кабаком облом! В Академии оставили, и на том спасибо. А завтра еще куратор по шее накостыляет из-за вас!
Шею уже ломило заранее. Я подняла руку – помассировать затвердевшие мышцы, наткнулась на металл и только тогда вспомнила о свалившемся на меня сказочном богатстве! Ожерелье!
Так. Где тут зеркало?
Я поставила его на подоконник – так, чтобы лунный свет падал на меня. Селенис озарился, вбирая в себя лунные лучи. Зеркало отразило сияние, и камень вспыхнул маленькой луной, переливающейся нежными оттенками, зажглось и изумрудно-сапфировое созвездие, замерцало золото сплетенных в вязь древних рун. И мои глаза тоже вспыхнули восторгом. Дивный свет связал небесную луну, драгоценность в украшении и ее отражение в зеркале, создавая тройной мост без помощи верховной жрицы.
– О богиня! – прошептала я.
Мое отражение в зеркале таяло в перламутровых лучах, в мириадах бликов, и сквозь него проступил прекрасный лик богини с семью селенисами в ожерелье на шее. Сияние усилилось, оно струилось уже из зеркала, ставшего как луна.
