Анастасия Акулова - В ловушке безысходности

Я от неожиданности чуть не подавилась. Неведома, видать, аристократам полезная поговорка: «когда я ем — я глух и нем». А жаль, я уж надеялась, что удастся просто спокойно поесть и тихо свалить.

Вот и разбирайся теперь, это он комплимент мне сделал, или соотечественников оскорбил.

— В этом нет ничего удивительного, милорд, — улыбнулась я, — у всех есть скрытые таланты, которые мы открываем в себе, только попав в отличающиеся от привычных условия. Уверена, любой житель Ашхена, попав на Землю без возможности вернуться, узнал бы о себе много нового.

…На Земле, особенно в России, вот этих бы точно просветили, если бы они вели себя там так же, как здесь — словно боги с небес сошли. Причём не факт, что цензурно и без последствий для нежной аристократической психики.

— Позволю себе усомниться в ваших словах, — хмыкнул верховный маг, — Благородная кровь и воспитание — они либо есть, либо нет.

Вот бесит. Бесит и всё. Точка.

— Безусловно, — всё-таки не скривившись при словосочетании «благородная кровь» (звучит как лошадиная порода), кивнула я, — Но настоящее благородство, если таковое вообще существует, в чём я искренне сомневаюсь, оно не передаётся по наследству и не зависит от древности рода. А воспитание — это нередко всего лишь внешний лоск, привычка, вышколенная маска, за которой может скрываться как чистая, так и гнилая душа.

Повисло молчание, но в этот раз тяжёлое. И только тут я поняла, кому и где сейчас выдала эту тираду. Чёёёрт. Дура, в этом мире все, особенно знать, фанатично относятся к «благородству» древних родов, носятся со своим происхождением, будто это их главная заслуга в жизни… да ещё и патриархальный строй, а тут презренная женщина такое ляпнула. Ну не сдержалась, простите, на больное наступили. Дайте угадаю, сейчас меня начнут коллективно поедать. Такой массовый прилив каннибализма. На счёт три…

— Полагаю, я неправильно вас понял? — Выгнул бровь женишок, — Если исходить из ваших слов, то получается, что вы пытаетесь не стать леди, а навести внешний лоск? Или же себя вы относите к тем самым «по-настоящему благородным»?

Ну вот. Чтд, как гласила бы запись в «любимой» тетрадке по геометрии.

К слову, нет, ни капельки не отношу себя к этим несчастным вымышленным существам… пардон, благородным людям, и как-то не жалуюсь. Рыцаря в сияющих доспехах быстро схавает кучка неблагородных (но в основном считающих иначе), так что я лучше пока отсижусь именно в куче с последними.

— А если исходить из ваших, то моё благородное происхождение само по себе гарантия того, что я истинная леди, — попробовала отмахнуться, но, походу, только тыкнула влиятельных господ в тупость привычных им аксиом.

Пора мне откусить себе язык. Вообще-то я должна играть тихую молчаливую дурочку и невинно хлопать ресницами. Так всю легенду разрушу.

Под скрестившимися на мне, как кинжалы, злобными взглядами герцога, верховного мага и герцогини, я заставила бы себя заткнуться, даже если бы пришлось лопнуть. К счастью, женишок тоже счёл за лучшее промолчать и уделить внимание еде. Умничка. Авось, ещё выдрессируем.

Дальше ужин шёл молча, быстро и спокойно. Идеально.

— Я очень надеюсь, что все присутствующие остались довольны ужином. — Герцог наконец-то встал, а с ним и мы, — Увидимся завтра на церемонии бракосочетания, — на этом моменте я подавилась криком «Аллилуя!» и застыла при попытке вприпрыжку кинуться к двери. — Доброй ночи. — После чего царственно удалился, а меня сдерживали неведомые, поистине нечеловеческие силы, ибо я всё-таки не послала фак ему вслед. Магия, не иначе…

Глава 14

«От неприятностей не сбежать, но всегда можно над ними посмеяться. Тот, кто умеет смеяться над собой и обращать печаль в веселье — не знает печали».

«Чёрт, чёрт, уже завтра» — в моей совершенно не симпатизирующей идее навязанного брака голове проносилась-таки предательская паническая мысль, пока я шла по коридору с ужина в свою комнату, что удивительно, без конвоя за спиной.

…а в комнате, прямо в полюбившемся мне мягком кресле, вальяжно расположился «любимый» папочка. Не то, чтобы неожиданно. Для меня… а вот дурочка, которую я старательно играю, недоумённо похлопала коровьими глазками, присев в вежливом книксене.

— Папа? — Они давно вели мне величать их наедине подобным образом, видимо, для того, чтобы создать доверительную атмосферу, — Вы что-то хотели?

— Да, Кармина, садись, — герцог с мягкой улыбкой кивнул на стул напротив себя, — Нам нужно поговорить о предстоящем бракосочетании и твоём будущем в целом.

— Слушаю вас, — послушно села, приготовившись внимать ещё одной порции двухчасового красноречия.

— Знаю, ты обижена на нас, за то, что мы оставили тебя в своё время, не смотря на то, что тем самым спасали твою жизнь, — а, вот как оно теперь называется, — Но, где бы ты ни была, ты остаёшься леди Моран, моей дочерью. У нас в крови любовь к своей земле, и у тебя появится возможность это доказать. Что ты думаешь об этом?

О, чувак, ты в пролёте. Лучше тебе не знать и не слышать то, что я об этом думаю. Чёрт, да та же Россия — страна, с которой меня связывает мало счастливых воспоминаний — несравнимо больше имеет шансов называться моей родиной, чем весь этот несуразный средневековый мирок вместе взятый. Крайне хреновый рычаг давления. Продолжим.

— Поверьте, я давно перестала обижаться, — сладенько улыбнулась, — конечно, когда-то мне было больно и одиноко, но я давно смирилась. Теперь же я и вовсе чувствую себя счастливой, узнав, наконец, причины, по которым вы так поступили, — а вот в этом есть доля правды, мне и впрямь стало легче, правда, не в том смысле, какой имеется ввиду в данном контексте, — я чувствую себя дома. Против брака я не буду, если вы об этом. Стабильная, спокойная жизнь — мне этого достаточно. Но я в любом случае привязалась к вам и рада оставаться вашей дочерью. — Тьфу, тьфу, тьфу, да простят мне высшие силы такую наглую ложь. — Если я могу для вас что-то сделать — скажите.

— Можешь, дорогая, — герцог удовлетворённо улыбнулся, — Я бы очень хотел, чтобы нашего герцогства не касались никакие беды, поэтому я бы хотел, чтобы ты, будучи родственницей короля, помогла бы поддерживать стабильность в Фероне и добывать нам некоторую информацию.

— Шпионить? — В мнимом ужасе округлила глаза, — Но, отец! Это неправильно по отношению к моему будущему супругу. Нет, я так не могу…

— Нет, нет, не шпионить, — тут же оборвал меня герцог, — Это касается только тех известий, что так или иначе связаны с Фероном.

— Если так… — я «облегчённо» вдохнула, — то да, конечно.

— В таком случае тебе нужно будет после ритуала принести одну клятву, — вкрадчиво добавил он, — Просто сказать «да» и дать немного своей крови.

О, а это о многом говорит. Насколько я успела узнать, единственная клятва на крови, которая требует простого «да», а не «да, я, такой-то такой-то, клянусь…» — клятва абсолютной верности, проще говоря, добровольного рабства. С помощью такой клятвы герцог с лёгкостью заставит меня делать абсолютно всё, что его душеньке угодно, да причём так, что я, если ему захочется, даже не пойму этого.

Вот же сволочь, а. И так ведь ненавижу их, а теперь…

Кажется, это стало последней каплей. Я всё-таки приняла решение, и… успокоилась. Потому что теперь твёрдо знаю, что мне нужно делать.

— Конечно, как пожелаете, — кивнула я, покорно опустив ресницы.

Герцог внимательно взглянул на меня. В его обычно пустых рыбьих глазах светилось едва прикрытое торжество.

Рано, батенька, радуетесь.

— Это всё, что я хотел услышать, — улыбнулся он, — Остаётся только добавить, что об имени Кармина, тебе, доченька, придётся забыть. С завтрашнего дня ты — Айрин-Элайза, леди Беркут.

Чёрт, да хоть какашка обыкновенная, лишь бы всё пошло как надо, лишь бы я свалила отсюда поскорей, злобно хихикая на дорожку, отомщённая, с хорошими перспективами, и, главное, свободная…

Мейхон, королевство Кайнур.

Глубокая ночь смотрела на нас с высоты своей вечности, ободряюще подмигивая миллиардами разноцветных звёзд, так похожих на россыпь удивительных бриллиантов. Тёплый летний ветер слегка играл распущенными локонами, дышал в лицо свежестью и запахом трав. Вокруг царил невнятный возбуждённый шум, гомон, заглушающий стрекот сверчков. Сегодня мы выступаем на улице перед большой толпой.

Дело в том, что недавно нас — трёх оставшихся в трактире танцовщиц (да, нас отбирают) — заметил один богатый господин, который не назвал своего имени. Он пообещал хозяину трактира большие деньги, популярность, а так же безопасность — мол, нас не схватят, несмотря на то, что вообще-то всё это не совсем законно, и смотреть на нас придут десятки людей. Не знаю, каким образом, но этому господину всё-таки удалось убедить трактирщика. Понятия не имею, зачем ему это, немалые траты, между прочим, но я была рада и почему-то совсем не боялась. Ничего. Шутка ли — наконец-то мы будем выступать в шоу с применением магии!