Ардмир Мари - Профессорская дружка
– И вот теперь, узнав об этом, я должна радоваться? – отступила на шаг. – Или вспомнить твое: «Все, что ни происходит, происходит к лучшему»?!
– Не должна и не узнала бы, не проболтайся я.
– Вот именно, – вскинулась я и с укором вопросила: – И после этих… вынужденных признаний ты еще надеешься на доверие?
– А еще на искренность, – сообщил Дейр с обезоруживающей улыбкой и вновь приблизился ко мне. Так, словно мы говорим на совсем несерьезную тему, которая медленно, но верно переходит во флирт!
И загоняет он меня в угол не только словесно, но и физически и даже руки ко мне протянул.
– И что ты мне на это скажешь? – подмигнул он.
– А вот… – я отступила еще на шаг, стараясь сохранить самообладание и не улыбнуться. – А вот… фигушки! – воскликнула я и упала в неожиданно оказавшееся сзади кресло. Растерялась, но, обнаружив рядом статуэтку и схватив ее, быстро пришла в себя: – Не подходи ко мне и руки убери!
Девятый весело прищурился.
– Все руки, – мгновенно уточнила я, чтобы он не смел использовать свои маг-потоки.
– Что ж. – Он спрятал руки за спину и, наклонившись надо мной, ласково заметил: – Видимо, теперь у тебя есть причина не возвращать мне проверенный артефакт. Так?
– Так! – охотно согласилась я, не предчувствуя опасности. Держась за статуэтку, это было невозможно.
– И не рассказывать о нем…
– В точку!
– Даже когда он тебе навредит, – завершил Лесски и беззастенчиво подался вперед, заставив меня вжаться в спинку кресла.
Стихийник смотрел столь же пристально, как и я всего лишь минуту назад, и, казалось, подмечал все мельчайшие движения, глубину вздоха, дрожь ресниц. И мог соотнести оттенок кожи с чувствами, одолевающими меня. Зыбкость растянувшегося момента он же сам и разорвал хитрющим взглядом и улыбкой:
– Слава Всевышнему, артефакт не на тебе.
Я расслабленно выдохнула и перестала судорожно сжимать статуэтку, а он уверенно постановил:
– Значит, все-таки на взбрыке.
Нет, нет, нет! Только не это!
– Дейр, ты неправильно понял… – Я не смогла удержать позорного порыва его переубедить и сдала себя с потрохами.
Он все понял, улыбнулся, ерничая:
– Да неужели? А по-моему, такой вывод превосходно объясняет неожиданную светолюбивость Кишмиша и подтверждает вменяемость Ердана Кеслера. – И со смешком добавил: – А то, знаешь ли, я уже начал опасаться за друга, утверждающего, что твой взбрык светолюбив…
Он еще что-то говорил, а я не слушала, окончательно погрузившись в свои тяжелые раздумья. Выходит, что теперь нормальной защиты не будет ни у меня, ни у вечнозеленого. Обидно. И даже злорадная мысль о том, что вечнозеленый артефакт просто так не отдаст, не поднимает настроения.
– Ирэн, – девятый позвал меня тихо, – ты хорошо себя чувствуешь?
– Плохо. – Я погладила изящное изделие из металла, что все это время согревала в своих руках, и нахмурилась.
– Почему? – Он сел на подлокотник моего кресла, спросил шутя: – Пытаешься просчитать, сколько раз приближалась к смерти?
– Нет. Просчитываю, как скоро ты заберешь артефакт у Кишмиша. Вернее, что тебе придется сделать, чтобы он его отдал.
– Всего лишь попросить, – просиял мой маг-опекун и добавил серьезно: – Он доверяет мне, но я этого делать не буду.
– А как же заявление, что артефакт мне способен навредить? – прищурилась, глядя на него снизу вверх.
– Так ведь он не у тебя, а у взрослого вменяемого императорского взбрыка. – И вот с этим наглым заявлением Дейр щелкнул меня по носу и усмехнулся: – Вот так-то!
– Что?! – возмущенно вскочив из кресла, я грозно выставила вперед статуэтку, так словно бы в моей руке был клинок.
– А что такого? – Стихийник вальяжно растянулся на моем месте, и свет лампы теперь выгодно подчеркивал литые мышцы его торса. Отчего последующие слова заволокло в моем сознании туманом: – …Кишмиш, как давно окрепший и устоявшийся член ботанического общества, способен не только контролировать свой гнев, но и дозировать яд в стеблях. Единственная его слабость – это родные, которыми с недавних пор стали ты и я. Но… даже защищая, взбрык не выходит за пределы разумного и до сих пор никого не отравил.
Я смогла лишь кивнуть. А Дейр обвел взглядом разгромленную комнату и опять лучезарно ухмыльнулся:
– Думаю, пример с тобой приводить не стоит. – А затем забрал из моих пальцев тяжелую статуэтку и заявил: – А теперь спать. Нам обоим завтра на лекции.
Следующие два учебных дня, а затем и вся неделя прошли на удивление тихо: что в академии, что в доме Лесски. Быть может, для других эти дни спокойствия показались бы затишьем перед бурей, но я впервые наслаждалась своим существованием и с детской непосредственностью погружалась в пучину познавательного веселья. Часть сложностей была позади.
Приходящая ко мне маг-почта уже намного реже сгорала вместе с мотыльками, группа постепенно оттаивала и втягивалась в споры с преподавателями. Клифорд легко вел дела вместо вновь исчезнувшего старосты, а Риг усилил свои ухаживания за Таггри. Отчего последняя цвела, точь-в-точь как Гарива Нокбо. Но если моя одногруппница позволяла себе лишь пунцовость щек, то наша куратор могла замереть посредине лекции и со счастливой улыбкой взирать вдаль до тех пор, пока ее кто-нибудь не окликнет. И так как Эфка Нэфка Трумс вышла из образа язвительной злыдни и теперь вела себя рассеянно, но куда более спокойно, я пришла к выводу, что мои подарочные составы работают на благо всем. Или почти всем…
Глава 8
Данаю, профессора-огневичку и бывшую лю… Дейра, я не лицезрела две недели и уже порядком подзабыла, что своим довольным видом могу вызывать неприятные ассоциации у преподавателя. Когда мы всей группой вошли в аудиторию, выражение холодной учтивости на ее лице дополнилось едва скрываемым раздражением и в конечном счете перешло в ехидный скепсис:
– Ходят слухи, что триста первая группа с кафедры стихийных бедствий более не отказывается от практических занятий и с радостью принимает участие в соревнованиях. Так ли это?
– Слухам можно верить, профессор Нифь, – авторитетно заявил избранный нами староста и поклонился ей.
– Я рада это узнать. – Она грациозно поправила локоны и улыбнулась, чуть склонив голову набок.
Выводы: они с Клифордом Дит Мато знакомы, и она леди. Всевышний! Она меня за тот позор простит лишь посмертно после того, как самолично сожжет. К слову о сожжении, Даная словно бы прочитала мои мысли и, не дав нам рассесться по своим местам, произнесла:
– Раз так, то предлагаю вам поиграть… Разделитесь на пары. – Движением руки она потушила кристаллы освещения и зажгла на двенадцати столах по одному огненному фаерболу, а затем начала искать какие-то бумаги на своем столе.
Студиозы обрадовались, я же ощутила, как по спине ползет неприятный холодок.
– Простите, профессор. – Риг взял смущенную Таггри за руку и с улыбкой заметил: – Но нас сегодня двадцать три. Желаете поиграть вместе с нами?
– Вас двадцать четыре. И сказать по правде, это была идея вашего старосты, – ответила Нифь и указала в угол, где стоял не кто иной, как Норго с кривой усмешкой на полосатом лице.
– Бывшего старосты, – поправил ее Клиф. – С недавних пор его место занимаю я.
– Рада за вас, – бесстрастно ответила профессор, она продолжила искать заклинания в своем учебнике и не обратила никакого внимания на рык Норго.
– Мы это еще посмотрим!
Он готовился к нашей встрече. Это стало понятно, как только Нифь сообщила, что сумки мы обязаны оставить в кладовой и пользоваться лишь собственными силами, а скалящийся в предвкушении огневик раздал всем участникам защитные накидки. Надо ли удивляться, что моя оказалась повреждена, и магианя с раздражением дала мне свой собственный комплект. Я приняла его, боясь хоть словом разозлить огневичку. А полосатый и ухом не повел, словно бы смена моей защиты его не расстроила, даже, наоборот, обрадовала. И это свое ликование он с трудом сдерживал, лишь глаза горели плотоядно.
И мне это хорошо видно, потому что за мой стол сел именно он, предварительно растолкав идущих ко мне оборотней-воздушников и шикнув на Клифа, решившего заступить ему дорогу. Тот изогнул вопросительно бровь и с места не сдвинулся, так и не выпустив из руки спинку стула, на который уселся Норго.
– Все в порядке. – Я улыбнулась нашему новому старосте и уверенно посмотрела на свергнутого: – Справлюсь.
– Это вряд ли, – ухмыльнулся полосатый.
– Я в этом даже не сомневаюсь, – откликнулся наш титан-земляник, продолжая нависать над столом, стулом и возбужденным огневиком, – но первоначально хотел бы сам с ним пого… поиграть. Ты позволишь?
