Вера Чиркова - Заложница. Сделка
Харн молча кивнул, не особо заботясь, заметит упрямая лаэйра это движение или нет, и поднялся на ноги. Будь он один, непременно попытался бы сейчас переплыть в верховьях стремящуюся к Сарску реку и пройти под самыми горами глухими звериными тропами. Ну а в самом крайнем случае утопил бы пояс под водопадом или спрятал в глубокой расщелине и ушел на запад налегке.
Но почему-то не мог поступить так в присутствии жены, хотя и несостоявшейся, да и вообще временной, словно признаваясь ей таким поступком в совершенной никчемности. Хотя – почти привычно обожгла душу горькая досада – после того, как он так глупо упустил из рук герцогство, об этом можно особо и не беспокоиться.
В этот раз впереди шла тень, и очень скоро Крисдано вынужден был признать: несмотря на неохотно редеющий туман, девушка ходит по лесу ничуть не хуже его самого. Лаэйра ловко находила проходы между валунами и вывороченными бурей стволами, обходила муравьиные кучи и буреломы, со сноровкой опытного охотника угадывала норы хищников.
– Ты как будто выросла в лесу, – расщедрился Харн на похвалу жене, когда она остановилась на каменистом берегу ручья, но та неожиданно горько усмехнулась в ответ.
– Зарвес обожает охоту. – В ее словах прозвучало почти презрение, и герцог удивленно приподнял бровь – его шпионы подчеркнули в донесении, что тень полностью одобряет и разделяет все вкусы и пристрастия наследника. – Вот и пришлось мне изучить все тонкости этого занятия лучше его самого, никто не должен был даже предположить, что я таскаюсь по лесам и болотам вовсе не ради куска сырого мяса.
– Вот как, – задумчиво произнес Харн, доставая из мешка остатки вчерашнего козленка, – извини. Мне это даже в голову не пришло бы.
– Ничего удивительного, – с прохладцей фыркнула Таэльмина, вонзая в кусок холодного мяса крепкие зубы, но через минуту внезапно с сожалением добавила: – Хуже другое. Могу поспорить, ты никогда ранее, до того момента, как тебе начали поступать отчеты от засланных в герцогство Рингольда шпионов, и не подозревал о существовании теней.
– Ты проиграла. О тайном ремесле людей, называющих себя тенями, мне стало известно еще в начале лета. Кто-то из шпионов упомянул в отчете, а Меркелос, советник по особо важным делам, довольно подробно рассказал все, что знал.
– Проклятье! – забыв про мясо, с чувством выругалась тень и добавила несколько совершенно неприличествующих знатной даме выражений. – Знать бы мне это хоть чуточку пораньше! Никто бы не спас подлого интригана. Вот теперь я точно знаю, кто был вторым шпионом Юверсано, и вижу всю его интригу просто как на ладони! Можешь не винить себя в потере герцогства, невозможно догадаться, что рассказ о тенях тебе очень ловко подбросили, как рыбе лакомую наживку. Никто из знатных господ на твоем месте не устоял бы перед такой тайной. Хорошо хоть удалось избежать большого кровопролития… Надеюсь, у твоих верных друзей и подданных хватило благоразумия не бросаться на ее светлость и ее людей с ножами.
– Я тоже очень на это надеюсь, но пока не особо ясно понимаю, при чем тут ты, – хмуро произнес герцог, – однако прямо сейчас выяснять это некогда. Судя по скорости и ловкости, за нами идет отряд, набранный из лучших следопытов и разведчиков, и лучше поторопиться. У тебя есть зелья, прибавляющие силу?
– Есть. Но мне пока не нужно, я хорошо выспалась. А тебе могу дать, – кротко отозвалась тень, вовсе не собираясь когда-нибудь отвечать на его первый вопрос.
Незачем Хатгерну знать, как повезло ему в тот момент, когда оскорбленная поступком брата тень шептала ритуальные слова отречения от данной отцу клятвы. Не стоит говорить герцогу и о той роли, которую уготовил для нее негодяй, пожелавший стать единственным правителем побережья. Ни напрямик, ни намеками… но сама она никогда не простит Юверсано попытки сделать из нее послушное орудие убийства.
– Часа через два, – отказался Харн, подавая жене отстегнутую с пояса фляжку, – разведи сейчас, позже может не оказаться рядом воды.
Второй привал беглецы устроили, когда нежаркое осеннее солнце стояло почти в зените и густой смешанный лес превратился в чахлый ельник, карабкающийся по склонам широкого ущелья. К этому времени оба ясно понимали, что давно потеряли право выбирать направление пути и просто идут туда, куда их ловко и умело оттесняют лучшие воины Регорса.
И оба старались не думать ни о жутковатых подробностях, неизменно сопровождавших легенды о людях, попытавшихся пройти через непреодолимую грань, стерегущую от людей остальной мир, ни о скрытых за этой самой преградой тайнах, судя по байкам и легендам, разносимым по герцогствам бродячими менестрелями и комедиантами, – довольно мрачных и совершенно недобрых к случайно попавшим в непроходимые ущелья людям.
Фиктивные супруги просто шли и шли, помогая друг другу пробираться через завалы и ледяные ручьи, мутные после прошедших в горах дождей, изредка делая из фляжки по крошечному глотку и меняясь местами.
А когда беглецы перевалили через острый гребень последнего невысокого хребта, запирающего ведущее в сторону заснеженных вершин дикое ущелье, их догнал разносящийся далеко окрест мужской голос, слегка искаженный серебряным раструбом рупора.
– Я гарантирую вам жизнь и неприкосновенность, если вы оставите на ближайшем камне украденный артефакт!
Герцог яростно сплюнул в ответ на это предложение и тотчас почувствовал, как тень дергает его за рукав.
– Ну? – оглянувшись, мрачно буркнул он и с удивлением увидел испачканный пальчик, всем известным жестом предлагающий ему придвинуться поближе.
А еще через минуту уже сидел на валуне, скрытом от глаз преследователей за огромным осколком скалы и, крепко обнимая жену за талию, прищурившись, слушал горячий шепот, убежденно поясняющий ему вещи, до каких сам Хатгерн за время похода еще не додумался. Хотя, как начинал понимать, точно разгадал очень многое и, самое главное, правильно вычислил всех, кому оказалось выгодно объединиться против него.
– Вот зелье, – показала тень крохотный флакон, один из восьми, с которыми она не расставалась никогда, умело пряча в прическу или одежду.
– Давай, – кивнул Харн, чувствуя, как вскипает в сердце злое веселье.
Таэльмина осторожно капнула ему на ноготь густую бордовую каплю, и герцог немедля слизал ее, стараясь не глотать сразу, а медленно рассосать солоноватое зелье. А почувствовав в горле холодок, как от мятного настоя, встал с камня, осторожно выдохнул и, пробуя действие зелья, крикнул:
– Это кто там осмелился так грубо разговаривать с законным правителем этих земель? Неужели наглости хватило у тебя, Меркелос?
– Законная правительница этих земель – герцогиня Юнгильда дэй Крисдано, – немного помедлив, сухо отчеканил серебряный голос рупора, – а ты захватил власть самовольно, находясь под действием зелья ведьмы Ральены и ее беспутной дочери.
– Это тебе твой хозяин, герцог Юверсано, так растолковал старинные законы, шпион Меркелос?! – Полный язвительности голос Хатгерна отражался от окружающих беглецов скал и разносился по окрестностям трубным гласом небесных жителей, от которого стыла кровь в жилах даже у бывалых воинов. – Жаль, я не успел отдать тебя дворцовому палачу, все ждал, пока в тебе проснется благодарность за тот случай, когда я спас тебе жизнь.
Таэль насмешливо скривила губы, услышав это разоблачение, а особенно обвинение в неблагодарности. Теперь, когда они точно выяснили, кто именно был вторым шпионом Юверсано, можно не сомневаться – давняя история со спасением советника была целиком подстроена заранее. Ведь, как всем хорошо известно, именно после нее Меркелос поклялся Хатгерну в вечной преданности и проявил просто ошеломляющие способности в разгадке некоторых загадочных преступлений, державших в напряжении и тревоге весь Тангр.
– Предатель – это ты, предал родную мать и обманом завладел герцогским поясом, – немедленно отмел обвинения советник, но герцог лишь ехидно ухмыльнулся в ответ на этот лживый бред.
Вовсе не ради желания вывести на чистую воду шпиона обвиняет он сейчас Меркелоса. Хатгерну важнее совершенно иное: чтобы эти слова запали в души слушающих его воинов и пустили там ростки сомнений. А пока погоня возвращается во дворец, эти ростки подрастут и дадут плоды, которыми воины не преминут поделиться со своими товарищами. И через несколько дней о последних словах беглого герцога будет знать вся столица.
– Пояс мне из рук в руки передал умирающий отец. – Невыразимая печаль прозвучала в обрушившемся на воинов громоподобном голосе их беглого правителя. – И алхимик Бринлос в присутствии всех знатных людей герцогства провел полный ритуал, тебе ли этого не знать, подлый шпион! Ведь ты был в тот день в тронном зале! А моя мать всего лишь слабая женщина, одержимая ревностью к давно почившему супругу и местью к молодой сопернице. Но я бы отдал ей пояс, если бы не знал точно, что твой хозяин, герцог Юверсано, никогда не позволит матушке самой править герцогством, творя правосудие во славу правителя и для пользы его жителей. И потому артефакт останется со мной до того момента, когда я сумею вернуться назад на горе всем врагам. А пока прощай… и будь проклят!
