Вероника Мелан - Дэлл
А внутри Дэлла мягко кружила радость. От близкой свободы? От принятого решения? Оттого, что в душе наконец проснулось что-то человеческое? Или от всего вместе?
Он не стал анализировать, просто сполоснул стакан, поставил его на сетчатый поддон, вытер руки полотенцем и вышел из кухни.
…Дэлл бы удивился, если бы узнал, что в этот самый момент лежащая на узкой кровати в тихой полуподвальной комнате Меган пришла к похожим выводам. Да, они – два идиота, решившие, что должны видеть друг друга на протяжении двух недель. Но если уж так вышло, то почему бы не провести время для души, радостно, а не как сегодня?..
Чувствуя непривычное облегчение, Дэлл расправил кровать, скинул одежду и с наслаждением вытянулся на прохладных простынях.
На тринадцатом, закутавшись в тонкое одеяло, улыбнулась Меган.
Где-то наверху, над тяжелыми облаками, неслышно зазвенели колокольчики.
Глава 5
– Саймон, я не буду это носить!
– Но почему?
– Потому что это три лоскута серебристой ткани и одна бретелька!
– Это платье из новой коллекции!
– Может быть. Но я все равно не буду.
– Вредина!
Зашуршали передвигаемые по металлическому поручню плечики с одеждой.
– А это?
– Леопардовые штаны с блестящими звездами?! – Я нервно сглотнула, представив себя в подобном наряде.
Саймон обиделся. Надул красивые, как у стоящего позади него манекена, губы и откинул со лба длинные темные пряди. Сложил руки на груди.
– Это же с последнего показа! Еще и твой размер.
– Симми, – именно этим ласковым словом я звала друга, когда тот обижался, – они… великолепны. Но это совсем не то, что мне нужно.
– Правда великолепны?
– Конечно! Изумительные цвета, модный фасон, просто шик.
Если что и могло прогнать тучи из настроения молодого дизайнера, так это похвала – в яркие бирюзовые глаза тут же вернулся веселый огонек.
– Слушай, Мег, ну-ка, рассказывай! – Он подсел в соседнее кресло. – Кого ты нашла? Наверное, он большой, красивый, сильный, весь из себя представительный, галантный и… сексуальный?
Я рассмеялась в голос: он, вероятно, только что описал собственную мечту. Ароматный кофе, залитая солнечным светом комната, одновременно примерочная и кабинет, ворох пусть и неподходящей, но все-таки одежды, и улыбающийся напротив друг сумели поднять мое настроение на наивысшую за последнюю неделю отметку. Забылось утро, наполненное телефонными звонками и грызней с коллегами, забылся полдень и часы, проведенные перед монитором. Сегодня пришлось много читать про новый замок – именно такой стоял на следующей двери, которую требовалось открыть; Тони торопил – клиент уезжал в отпуск на выходных, а привычными отмычками и пластинами не обойтись, придется заказывать новые керамические магниты и много практиковаться. Значит, пора бы заглянуть к старине Чаку… Когда всем этим заниматься, если в ежевечернее расписание теперь включен Дэлл?
Эх, один раз живем. Придется научиться совмещать несовместимое и утрамбовывать все в выданные жизнью на день двадцать четыре часа.
– Так кто он? Твой новый знакомый?
Ухоженные пальцы аккуратно взяли с блюдца ложечку и неторопливо помешали кофе. Ногти с маникюром – не чета моим.
– Просто друг. Ничего особенного.
Сердце при этих словах учащенно забилось.
– И тебе нужна одежда? Какая?
Саймон – манерный, пахнущий приятным одеколоном – на самом деле был проницательным парнем, и теперь его взгляд сосредоточился на моем лице.
– Одежда и обувь. На пару недель. Все, в чем можно ходить на улице: в кино, кафе, погулять…
– Понял. Упакую, отправлю тебе на дом через час.
– Спасибо.
Ощущая мою неловкость, он тепло улыбнулся.
– Брось. Я рад, что могу что-то для тебя сделать.
– Скажи, сколько…
Он перебил – взгляд сделался серьезным:
– Еще раз услышу разговор о деньгах – будешь носить леопардовые штаны в течение недели. Не снимая!
Мы одновременно расхохотались. Неловкость рассеялась. Отставив кофе, я с наслаждением вытянулась в мягком кресле и посмотрела на друга.
– Шикарные у тебя золотистые пряди в волосах!
– Нравится? Давай тебе такие же сделаем! Это всё Энди, это он предложил, гад…
Ни один другой человек не смог бы наполнить слово «гад» таким количеством тепла и любви, как это только что сделал Саймон.
Я улыбнулась, расслабилась, вытянула ноги и приготовилась слушать очередную байку из жизни под названием «Я и мой стилист». Взяла с блюдца мягкое шоколадное печенье, с удовольствием покатала на языке ягодную начинку и зажмурилась.
Иногда жизнь удивительно хороша!
* * *Через час моя квартира сделалась похожей на вещевой склад.
Три пары новых джинсов, несколько блузок повседневных и праздничных, белая шерстяная кофта крупной вязки, два кардигана, пуловер, костюм-тройка, четыре юбки, элегантные брюки, два стильных плаща, восемь (!) пар различной обуви и чертовы леопардовые штаны со звездами, глядя на которые, я скрипнула зубами.
Саймон превзошел сам себя. Он позаботился не только об одежде, но и об аксессуарах – украшениях, ремнях, шейных платках, – и даже о чулках, упаковки которых громоздились в одном из картонных ящиков. Сверху лежала сложенная вдвое записка: «Если нужно нижнее белье – только свистни! Твой С.».
Я покачала головой. Вот шутник! Если бы кто-то сейчас увидел мою каморку, то решил бы, что сюда свозят краденое: всё новое, хрусткое, свежее, разве что без бирок и ценников. Постарался друг на славу, ничего не скажешь.
Примостившись, словно нищий под зонтом уютного кафе, на уголке собственной кровати, я оторопело разглядывала «богатство», прибывшее для того, чтобы бедная одинокая девушка спешно превратилась в сказочную принцессу и покорила великолепного принца. Что за бред? Куда я пытаюсь втиснуться – в чужие джинсы, в чужую жизнь? Новая одежда не изменит старых принципов, не скроет бедность души, разве что пустит пыль в глаза прохожим.
Зря я все это затеяла.
Нахлынувшая прошлым вечером волна оптимизма тактично схлынула туда, откуда пришла, оставив после себя нарисованную на мокром песке циничную усмешку реализма. Нужен ли мне еще один вечер тягостного молчания и обрывочные разговоры ни о чем, лишь бы замаскировать неловкость? Подписанный накануне договор несколько остудил мой романтический пыл и галькой отрикошетил по стеклам розовых очков – в радужной оправе красиво блестели осколки.
Дэлл – привлекательный мужчина, но чужой и совершенно не желающий сближения. Тогда к чему все это?
Уберу я лучше вещи Саймона в шкаф и не буду никому звонить. Налью себе чаю, почитаю журнал мод за позапрошлый месяц, сделаю вид, что всё по-прежнему. Друг никогда не узнает, что я ни разу не надела присланное, а Дэлл не расстроится, если его телефон этим вечером промолчит.
Зашумел поставленный на плиту чайник; солнечные лучи осветили дальнюю стену и сваленный на кровати ворох вещей. Я принялась сооружать бутерброд.
А через несколько минут зазвонил мобильник.
На экране высветился знакомый номер без имени. Я вздохнула, несколько секунд слушала звуки мелодии, затем, пересилив себя, нажала «Ответить».
– Алло.
– Здравствуй, Меган.
– Здравствуй, Дэлл.
– Как твои дела?
– Всё в порядке.
Возникла неловкая пауза, живо напомнившая вчерашний вечер.
Зачем звонишь? Из чувства вины?
В трубке вновь заговорили:
– Хотел узнать, ты уже освободилась?
От жизни – пока еще нет.
– Да, освободилась. Вот только… – я замялась, глубоко вдохнула, бросила взгляд на пакеты с одеждой. – …Я так и не придумала, куда можно пойти, поэтому, может, сделаем перерыв?
Звучало так, будто мы провели вместе по крайней мере года два, просыпаясь и засыпая в одной постели, и надоели друг другу до зубной боли.
Дэлл не смутился и, к моему раздражению, не ответил «отличная мысль», а вместо этого снова удивил:
– У меня есть одна идея. Я подъеду через час, хорошо?
Ответить бы «нет», да вот только кто-то чужой, орудующий моим языком, уже выговорил:
– Хорошо.
Он дал отбой.
Вот черт! Стукнуть бы себя по лбу. Куда меня несет? К новым разочарованиям? Неужели жизнь совсем не учит? Десять минут назад я приняла решение сидеть дома, а теперь почти с восторгом смотрю на обновки!
Но ведь там такие классные джинсы с золотыми пряжками… И ты так хотела попробовать новую тушь.
Я насупилась, пытаясь сдержать совершенно неуместную, на мой взгляд, радость.
Кто и для кого стал проклятием?
– Ты любишь кино?
Солнце позолотило пластик приборной панели, бросило блик на серебристые часы на запястье и застыло на щетках-«дворниках». Он притягательно пах; я сидела, словно пес, старающийся не смотреть на жирную мясную кость в чужой тарелке.
– Люблю.
Кино я действительно любила. Экран, чья-то судьба, прочувствованная на себе, вихрь чужих эмоций, пропущенный через каждую клетку. Полтора часа, позволяющие постоять в чужих калошах, поверить, что жизнь не всегда скучна, а иногда – великолепна. Любовь, чей-то взгляд, тоска, волнение, улыбка, радость, новые места, события, лица. И серость бытия исчезает, растворяется, не допущенная внутрь стенами кинотеатра.
