Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет
– Добрый день, госпожа Орлова, – поднялся со своего места князь Лехвицкий, за ним встали все остальные. – Прошу вас, проходите и займите свое место.
Последовав предложению, я присела рядом со вторым творцом, стараясь не смотреть на Разинского. По лицам обоих мужчин было видно, что настроение у них не самое радужное, а между бровями залегли тревожные складки.
Расположившись поудобнее, я взглянула на членов совета, повернувшихся в нашу сторону.
– Госпожа Ольга, со мной вы знакомы. Позвольте представить моих коллег. Как вы, наверное, знаете, в совет входит тринадцать человек. Каждый из них, кроме того что занимает директорское кресло, курирует в корпорации свою область. Здесь присутствуют главы отделов культуры, финансов, здравоохранения, безопасности, связи с общественностью, общих вопросов, религии, политики, образования, – представлял князь своих коллег. – И, конечно, люди, работающие на нашу организацию. Лично со всеми вы познакомитесь чуть позже.
Глядя на всех этих людей, я понимала, что хоть они и не занимают публичных должностей ни в европейских государствах, ни в России, но зато имеют очень сильное влияние в своей области, находясь при этом в тени.
– Заканчивая знакомства, я хочу представить вам господина Джеймса Мэллори. С его сиятельством Алексеем Михайловичем Разинским вы были представлены друг другу ранее.
Я кивнула.
– Теперь перейдем к причине, по которой мы сегодня собрались. А именно той, что в корпорации – большая радость: мы нашли еще одного творца!
– Вообще-то мы уже давно могли бы его найти, – недовольно заметил глава отдела здравоохранения – маленький, среднего возраста, темноволосый мужчина.
В зале повисла тишина, и Лехвицкий взглянул на меня из-под бровей.
– Да… Тогда, десять лет назад, произошла ошибка. Но я думаю, никто не держит ни на кого зла? – поинтересовался у меня глава Лемнискату.
– А вы как думаете? – равнодушно произнесла я, глядя прямо на князя. Мною владело странное безразличие. – Вы хоть представляете, что мне пришлось пережить? Чужая ошибка, – в этот момент я посмотрела на Разинского, который сидел белый как мел, – чуть не стоила мне жизни. Я долгое время училась в корпорации и хорошо знаю, что у меня раньше всех активировалась мутация. Не могу сказать, что в десять лет, находясь на грани смерти, я была счастлива. Поэтому объясните, почему вы считаете, что я должна забыть, как со мной поступили окружающие?
В зале повисло молчание, многие слегка морщились, некоторые поглядывали на меня, кто-то записывал что-то на бумаге.
– И что же вас спасло? – спросила руководитель отдела культуры, единственная женщина в совете. Это была элегантная темноволосая дама с тонкими чертами лица и в строгом костюме.
– Случай и, в некотором роде, поддержка родителей.
– Значит, они были уверены, что вы творец? – поинтересовался Лехвицкий, слегка прищурившись.
– Они надеялись на это, пока вы их не разубедили.
– Почему вы никому не рассказали? – вступил в разговор глава отдела политики, высокий мужчина со светлыми волосами и бесцветными глазами: в такие посмотришь – и сразу становится не по себе.
Чуть повернув голову, я открыто встретила его взгляд и ответила:
– Не имеет значения. И тем не менее, когда я умирала, няня отправила в город посланника, а его сразу же по прибытии уволили.
– От вас в столицу никто не прибывал, – отчеканил руководитель отдела безопасности – крупный мужчина с выправкой военного и тяжелым взглядом.
– Но можно предположить, что вашим посланником был тот человек, которого нашли убитым в канаве недалеко от вашего поместья.
В то время за всеми детьми, даже за не прошедшими собеседование, вели в течение нескольких месяцев наблюдение. На всякий случай. Но основное внимание было приковано тогда к другой девочке. И кто-то, видимо, это заметил. Через несколько дней она была найдена задушенной в собственной постели…
Я прикрыла рот рукой. Это могло произойти и со мной!
– Григорий… – укоризненно произнес князь.
– Простите, мадемуазель, – извинился главный инспектор, – но вам все равно придется рано или поздно привыкать к жестокости и опасностям нашей жизни.
– Конечно, все это нужно будет проверить и провести тщательное расследование, но сейчас мы должны двигаться дальше. Столько предстоит сделать, а времени мало, – быстро заговорил Лехвицкий.
– Что вы имеете в виду? – в один голос спросили я и глава отдела аналитиков.
Кинув на меня суровый взгляд, мой начальник повернулся к князю.
– Вы же не думаете, что я отдам такого перспективного человека после того, как мы столько вложили в нее? К тому же есть правило, согласно которому аналитик не может быть творцом, и наоборот. Это строжайше запрещено!
– О чем ты говоришь, Энтони? Ты представляешь, что сейчас ложится на чаши весов? Творец первой степени – и какой-то аналитик! – не на шутку возмутился князь, испепеляя взглядом главного аналитика.
– И тем не менее есть определенные правила, – насупился тот.
– Она еще не получила должность, ведь так?
Но тут спор двоих влиятельных мужчин прервала я.
– С чего вы взяли, что я соглашусь стать творцом? – приподняв бровь, поинтересовалась я у присутствующих.
Все взгляды устремились на меня, а Разинский начал смеяться – сначала тихо, а потом захохотал в голос.
– Алексей, – строго одернул его Лехвицкий, и тот притих, тая улыбку в уголках губ.
– Вы не сможете справиться со своей силой без тотема, – обратился ко мне глава финансистов – сухонький старичок с черными глазами.
Теперь уже рассмеялась я.
– Вы опоздали с этим утверждением на десять лет. Знаете, сколько я уже живу, постоянно рассчитывая время прыжка: то, куда именно попаду, и попаду ли туда, куда мне нужно?
– Но вы прыгаете во времени все чаще! Сейчас, готов поспорить, практически каждый день. Что будет еще через пару лет? – впервые заговорил глава творцов. Кстати, очень красивый мужчина с немного волнистыми каштановыми волосами и пронзительными глазами.
– Раз уж я в детстве справилась с трудностями, то и сейчас справлюсь, – нахмурившись, ответила я.
– Вы выросли, как и ваша сила, – чуть улыбнувшись, заметил мужчина. – Сдерживать ее долго без тотема вы больше не сможете.
– А может, и смогу, – упрямо возразила я, воинственно подняв подбородок.
Тупиковая ситуация.
– Стоит прояснить еще один момент, – продолжил главный творец. – Корпорация дала вам знания, но может отказать в должности. В этом случае у вас будет только два варианта – выйти замуж или остаться старой девой на попечении своей семьи и брата.
– Или работать на Лемнискату и, опять же, остаться старой девой? Кто меня с такой работой замуж возьмет? – насмешливо улыбнулась я.
– Ну, вполне возможно, многие сотрудники корпорации будут счастливы жениться на вас. Мы этому поспособствуем, – заметил глава отдела политики.
А я сидела и не верила тому, что слышу.
– С таким доходом, какой имеет творец, и способствовать не понадобится, – сквозь смех едва выговорил Разинский, и Мэллори шикнул на него, призывая к порядку.
– Разинский, я рад, что вам смешно. Много поводов для веселья? – резко поинтересовался князь.
Алексей умолк, но улыбаться не перестал.
– Вам и так светит штраф и выговор за поверхностность суждения. Плюс Лемнискату отменяет приоритет мнения одного из творцов, и все серьезные решения вне досягаемости корпорации вы будете теперь принимать голосованием.
Я сидела, смотрела на лица этих влиятельных людей и понимала – никуда я от них не денусь. Такая влиятельная организация умеет получать то, что хочет, так или иначе.
Полюбовавшись на присутствующих еще немного, я решила заканчивать этот разговор.
– Вы ведь понимаете, что я соглашусь, да? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Ответил мне глава творцов:
– Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно.
– Хорошо, но у меня есть условия…
* * *«Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно…»
Я и сейчас слышу эти слова. Они эхом отдаются в голове, высушивая мои слезы. До этого мгновения я не представляла, как важна для меня та реальность, в которой живу. Как важно то, что рядом со мной брат и близкие мне люди.
Если мое настоящее изменится, то родные и знакомые останутся со мной, но будут уже другими. А что самое ужасное – я буду помнить, какими они были раньше.
Для своих творцов время всегда делает исключение из правил.
Но и я поставила совету свои условия. Отцу предоставят полную свободу в его разработках и поправят здоровье няни. В последнее время та плохо себя чувствует, а корпорация с ее возможностями в разных областях сможет продлить ей жизнь.
