Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный
– Ты помнишь, как я избавил тебя от венка вещей вилы? – спросил у Зимобора Лютомер.
Тот помедлил и кивнул. В тот самый день он поспешно играл свою свадьбу с Дивиной, надеясь, что оборотень отвлечет на себя ее небесную соперницу. А на рассвете пошел с молодой женой искать его, сомневаясь, жив ли спаситель.
– В ту ночь умерла та Младина, которая преследовала вас, – продолжал Лютомер. – Вернее, умерла как Дева, обратившись в Мать. А мать рада, когда ее дети находят пару и заводят семью, потому и у вас, и даже у меня все стало хорошо. – Он усмехнулся, вспомнив цену своего счастья, но, тем не менее, его путь к семье завершился победой, что без покровительства вещей вилы было бы невозможно. – А новая Дева, которая родилась у Матери – моя дочь. Ну, не моя, а… – Он поморщился, не желая вдаваться в лишние объяснения. – Вы поняли. Но это значит, что моя дочь, – он указал на Младину, – ее сестра. Но на ней лежало иное проклятье. Пришедшее совсем с другой стороны. И чтобы защитить ее, мы дали ей имя ее небесной сестры – Младины. Той, которая всегда оказывается впереди и потому не имеет соперников. И это помогло. Она одолела не только свое проклятье, но и… предначертанные судьбы тех, кто гораздо выше нас…
Он соединил беглым взглядом Младину и Хортеслава. Дело не в том, что каждый из них был изначально обручен с другим. Дело в том, что благодаря Младине Ночная Волчица Марена обрела любовь Перуна, предназначенную Белой Лебеди Ладе.
– Не бойтесь ее, – буднично закончил Лютомер и положил ладонь на голову своей дочери. – Она привлечет к вашему сыну благословение вещих вил. Вы же мне верите?
Зимобор и Дивина помолчали. Они не могли не верить тому, благодаря кому стала возможна их собственная женитьба и рождение детей. Но Лютомер всегда приносил в их существование силы, с которыми они предпочли бы поменьше иметь дело.
– Мой отец этого не переживет! – Дивина горестно покачала головой. – Он… Да он умрет, если только ее имя услышит.
– А пусть он не слышит ее имени, – непринужденно предложил Лютомер, будто это было не дело, а пара пустяков. – Он ведь того боится, что Младина – та, наверху, – и внука, и невесту его погубит? Ну так скажи ему, что хочешь сбить ее со следа и потому даешь невесте другое имя.
– Другое имя? – переспросил Зимобор.
– Да. Столпомер не должен слышать, что это – Младина. Но и говорить, что это Унелада, тоже нельзя. Поэтому вот что. Ты, мать, наречешь ее по-новому. И под новым именем она выйдет замуж за твоего сына. А о старом имени и поминать не будем, и Столпомер не станет о нем допытываться.
– Как же ее наречь? – спросила Дивина, еще прикидывая, окажет ли эта мера нужное действие.
– Теперь она – твоя дочь! – Лютомер усмехнулся и развел руками. – Тебе и выбирать.
На следующий день Младина стояла в бане на своей старой рубашке, а княгиня Дивина лила воду ей на голову и приговаривала:
– Матушка Лада, лебедь белая! Не иди ты на синее море, не омывай ты белые камни! А омой ты дочь мою, дочь нареченную, смой с нее все скорби и болезни, сглазы да оговоры, отцовы думки да материны, сестрины и бабкины, всех близких и далеких: из буйной головы, из белого лица, из ясных очей, из черных бровей… Опояшь ее поясом крепким, нареки ее именем добрым. Мать вода, мать земля! Отец – небо синее, отец – пламень ярый! Нарицаю имя тебе – Лютояра.
Дивина выбрала имя, несущее в себе силу Ярилы и волка и их постоянным присуствием способное дать покой ее отцу. Все прошлое невесты осталось позади, было сброшено, как старая рубаха, и утекло в землю, как вода. И она не жалела о нем: она смотрела в будущее, куда пойдет рука об руку с тем, кого ей назначила судьба.
А ведь вера, что грядущее будет лучше минувшего, и есть счастье человеческое.
Старый князь Столпомер был счастлив, как никогда за последние сорок лет. С тех самых пор как у него родился его первый и единственный сын Бранеслав, погибший, едва успев возмужать, никогда он не верил так крепко в счастливое будущее своего рода, как в тот миг, когда подняли покрывало с лица невесты его внука. Невеста была хороша! И не только красотой, но и силой, которой дышали ее черты. Она принесла с собой кровь и мудрость многих княжеских родов – вятичских, угренских, днепровских, даже дунайских. Муж этой женщины недоступен для соблазна вил – ведь он уже имеет лучшее, что может предложить мужчине женская природа.
Хортеслав со дня свадьбы больше не носил волчью шкуру, но сыновья его, войдя в возраст, каждое полнолуние проводили в лесу и отличались воинственностью нрава. И еще долгие века в роду полоцких правителей сохранялись предания про оборотней и передавалась постепенно слабевшая память о том, что одним из их пращуров был сам Белый Князь Волков.
2011 – 2014 гг., Санкт-Петербург
