Занимательное ботоводство - Вадим Смольский (Letroz)
С ответом была проблема. Отвечать начала почти что вся группа сразу и одновременно:
— Наш тут погиб сегодня!
— Скажи ему, а? Ну скажи!!!
— Чё он тут вообще чё⁈
— Пускай не мешает!
Однако суть требований рейд сформировал на удивление единодушно и даже кратко:
— Отдай снарягу, подсыпь деньжат и…
— Щас! А тунца не хотите или лосося? Ухи? — с усмешкой уточнил Тукан, перебивая гомон. — Сами сюда полезли, погибли — ваша проблема. Это частная территория.
— Слышь, ты не понял — отдавай всё, чё есть, или…
Какие там присутствуют альтернативы, никто так и не узнал. Уже на слове «отдавай» рейд ощетинился оружием. Кто-то особо нервный натянул лук и, не удержав трясущейся от волнения рукой тетиву, пустил стрелу. Выстрел, как и полагается в таких ситуациях, вышел на зависть метким. Стрела угодила аккурат в стык между шлемом и кирасой, к тому же ещё и вошла на всю глубину аккурат по оперение.
Модель повреждений «Хроник раздора» допускала некоторые вольности, но обычно подобные повреждения у игроков заканчивались быстрой смертью. Поэтому, когда на глазах у всего рейда и особенно незадачливого лучника Тукан, неаппетитно брызгая кровью, вытащил у себя стрелу, не демонстрируя при этом намерения немедленно помереть, те, мягко говоря, удивились.
— М-мужик, ты чего вообще? — раздался чей-то обескураженный вопрос.
— Плохой день для того, чтобы умереть, — лыбясь, заявил Тукан и неожиданно резво бросился наутёк, продолжая вещать на ходу: — знаешь, всякие там ретроградные Меркурии в зените Венеры, налетевшие на ось Ориона…
Подобный фокус сошёл ему с рук не только из-за брони, паладинско-крестоносной живучести или наглости. Ко всему прочему он принимал крайне редкий, небезопасный и вызывающий сильнейшее привыкание препарат, называвшийся Веществом, чьим основным свойством как раз и была повышенная устойчивость в ранам, ускоренная свертываемость крови и быстрая регенерация.
Тем не менее даже этот наркотик не был всесильным. Крестоносец выжил на последних крохах полоски здоровья, как раз позволивших ему отступить. Свою задачу — дезориентировать противника и дать остальным время сориентироваться кто есть кто — он выполнил с лихвой. Заниматься же классическим «танкованием» против живых людей, особенно превосходящих числом, всё равно не имело смысла.
Рейд, не особо заботясь о порядке или организованности, бросился в погоню с криками и перечисляя птичьих. Вперед мгновенно вырвались классы, не отягощённые бронёй, а также длинноногие эльфы. Все они почти сразу же пожалели о своей удали.
Фалайз, засевший в кустах неподалёку, только и ждал возможности, как они меж собой выражались, «жахнуть». Конечно, заклинания дикого мага выбирались случайным образом, но с одним уточнением: «в зависимости от затраченной маны». Это позволяло взять главную классовую способность под какой-никакой контроль.
Разумеется, в горячке боя такой фокус работал далеко не каждый раз, однако Фалайз и не находился в гуще сражения. Он сидел за кустом смородины и совершал пассы волшебной палочкой, символизировавшие накопление маны для заклинания. Вдруг дикий маг взмахнул рукой, и во врагов, сметая всё на пути, полетел целый рой маленьких сосулек. Имелся, конечно, риск за примерно то же количество маны призвать пару астральных миражей-приманок, но ему повезло.
Сколько-нибудь бронированным персонажам сосульки не могли причинить ощутимого вреда — максимум сильно расцарапать оголённые участки кожи. Но вот различного рода магов сосульки разили наповал не хуже пулемётной очереди. Тем же, кто мог себе позволить пережить подобное в силу запаса здоровья, всё равно приходилось останавливаться и закрывать лицо.
Сам Фалайз уже семенил рядом с Туканом, не питая иллюзий насчет возможности второго залпа — копить ману пришлось бы долго, а перед этим ещё требовалось восстановить её запас. Очередной неприятный момент из жизни диких магов.
— Тикаем дальше?
— Тикаем ищщо дальше!
Погоня продолжилась, правда, после первых потерь участники рейда стали аккуратнее, и, следовательно, медленнее. Основу строя теперь составляли персонажи в какой-никакой броне, готовые принять новый неожиданный удар.
Тот и вправду последовал, но не из-за очередного куста, ямы или угла дома. Просто один из игроков неожиданно столкнулся с рыжеволосой девушкой, взявшейся как будто из ниоткуда. А на деле она просто стояла неподвижно в невидимости. Девушка задорно подмигнула ему поочередно своими разноцветными глазами и вдруг взвизгнула так, что часть рейда попадала на землю, схватившись за уши, а остальные оказались дезориентированы как после светошумовой гранаты.
Любой жрец в определённый момент выбирал себе бога-покровителя. Это было не только частью истории мира «Хроник раздора» или некой данью классике, а вполне себе влияющим на игровой процесс действием. Одни покровители усиливали лечебные таланты, другие сосредотачивались на усилениях для других персонажей, третьи предоставляли возможность наносить весьма солидный урон различной нечисти… Фиона поклонялась богине хаоса, ночи, сыра, душевнобольных и просто всяческого беспорядка — Никт. Та в ответ любезно позволяла применять «извращённые» версии «обычных» жреческих заклинаний и способностей.
«Крик банши», заставивший часть рейда кататься по земле, а остальных осоловело бродить туда-сюда, изначально был всего лишь слабеньким массовым воодушевлением. Заклинанием, мягко говоря, специфичным уже хотя бы ввиду того, что крайне мало какие монстры в игре в принципе пытались давить на мораль, не говоря уже про успешность сих мероприятий.
Паника из-за низкой морали в игре выглядела как трясущийся, слегка затемненный экран вкупе с заторможенными действиями, что, конечно, дезориентировало, особенно в первые разы, но привыкнуть было можно. Никт же своей «милостью» превращала данное заклинание не в ультимативное оружие, но в весьма серьезный инструмент, особенно в сражениях с другими игроками.
Финальную точку в этом противостоянии поставил Оулле. Выскочив из дома Петловича, он налетел на ту самую примеченную сыгранную тройку игроков, отвлекая их от жрицы. Дворфы, как и ожидалось, оказались единственными из рейда, кто ещё хоть что-то пытался сделать. В то же время остальные «каратели» либо уже воскресли в Амбваланге, либо разбегались куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда.
Прикрывая Фиону, которой требовалось определённое время на то, чтобы снова стать лекарем, Оулле принял неравный бой. В принципе всё, что от него требовалось, — это дождаться, пока Фалайз и Тукан, не желавшие получать по ушам криком, который не разбирал, кому выводить из строя барабанные перепонки, вернутся обратно.
Впрочем, рахетиец не стал смиренно ждать, когда его противники перейдут в атаку, а сам бросился вперёд, путая их неритмичными, неравномерными, очень резкими движениями. При этом он был невероятно быстр и ловок, а бил так, чтобы «добавки» никому не потребовалось. По некоторой неловкости чувствовалось, что с двуручным мечом Оулле не очень уверенно обращался, и это
