Я переродился в РПГ мире... Ржавым мечом?! Том 2. - Данил Счастливый
— В смысле?
— Ну, ты сказал так, словно есть в этом что-то плохое.
Влад задумался.
— На самом деле ты права, но мне нужно ещё подумать. Я расскажу тебе. Чуть позже. Ты пока отдыхай, ладно?
Минут через двадцать я смогла заставить себя подняться с кровати. Каждая мышца в моём теле была порвана и болела. Единственная радость – когда мышцы рвутся, они потом становятся больше. Интересно, кстати, сколько всего в человеческом теле мышц?
Я вышла из какой-то комнаты и оказалась в каком-то коридоре. Повезло, что Влад помнил дорогу – бессознательную меня, после драки с Фенрином, отнесли сначала в медпункт, а затем и в эту комнату. Уже через пять минут я заворачивала в знакомый тронный зал.
Тут была целая толпа народу: людей, орков, эльфов, гномов… Сотни и сотни голов. Все шумели, пили и носили искренние улыбки на лицах. Однако, стоило мне зайти в зал – всё стихло. Сначала замолчали те, кто был ближе ко мне, а затем, очередными волнами молчание дошло до всех и каждого.
Они смотрели на меня с уважением, как на героя, что освободил их, однако у некоторых из них в глазах была нотка, еле заметная капелька испуга.
Я посмотрела вперёд и увидела Апекса восседающего на троне, двинулась в его сторону, но запнулась. Пол под ногами был усыпан глубокими порезами моих ударов. Да, я начинаю вспоминать. Даже представить страшно сколько тысяч раз я применила рывок за ту драку.
Апекс заметил меня, встал, затем улыбнулся. Улыбнулся своей улыбкой, какой улыбаться мог только он. Это была довольная улыбка, не грустная или наигранная или тревожная улыбка, какие я видела за минуты до восстания. Это была довольная улыбка, может, лишь с капелькой сожаления.
Я подошла ближе. Глаза не могли не заметить сразу две удивительные детали – проклятую корону на голове Апекса и отсутствие правой руки по локоть. Он подметил моё удивление:
— Не бойся, Си, корона окончательно сломана. Можешь сама примерить, если хочешь, — вновь улыбка, — а закаменевшие цветы, как бы, символизируют её перерождение в нечто новое. Белый и небесно-голубой всегда ассоциируются со спокойствием. Что касается руки, не беспокойся, я потерял её в битве за то, во что верю – поэтому не жалею.
Толпа окончательно затихла, стала прислушиваться к нашему разговору.
— Это я тебя так?
Апекс замялся.
— Нет, не думаю, что это была ты.
Видимо, он намекает на то, что я совсем потеряла контроль. Вот она – цена за силу. Но, кажется, Апекс совсем не винит меня.
Новый вождь обители знаний подозвал меня ещё ближе и шепнул на ухо:
— У меня сейчас, вообще, середина коронации, — наверняка он сейчас улыбнулся, — давай чуть позже с тобой поговорим. Ты, пока, найди Вольдемара. Он совсем плох.
Апекс показал мне на одну из дверей, что ведут куда-то из тронного зала.
Переступив очередной порог, я оказалась в библиотеке. В библиотеке всех библиотек, та, что была под церковью в Кроссграде, даже в сравнение никакое не идёт. Тут было тихо. Пахло бумагой и чернилами. Шаги отдавали лёгким эхо, а бесконечные полки уходили в горизонт.
Где-то там, далеко-далеко, я увидела одинокого человека. Им оказался Вольдемар.
Он седел, в абсолютной тишине и смотрел вперёд, в пустоту. Перед ним, на столе, была пустая книга. В руке было перо, однако он ничего не писал. Просто смотрел.
Я медленно подошла и села рядом.
Начинать разговор было страшно и некомфортно. Вроде, в библиотеках и так не принято говорить, а ещё при таких обстоятельствах. Но просто так сидеть – тоже не дело.
— Апекс сказал, ты совсем плох.
— Так и есть, Си. Я плох.
Ещё несколько секунд мы молчали, вдыхая аромат плавленного воска.
— Что пишешь?
— Ничего. Тут просто тихо. И никого нет.
Он наконец посмотрел на меня, но совсем скоро отвернулся и продолжил смотреть в пустоту.
— Когда я был тут последний раз, на этот стол взобрался человек. Я не знаю его имени. Он призывал нас к сопротивлению. Он был смел и красноречив. Мы все молча на него смотрели, — он показал рукой на соседний шкаф, — а секундой позже его мозги оказались вон на той деревяшке.
На плотной боковой доске книжного шкафа была раскуроченная дыра. И немного засохшей крови.
— Он умер, наверняка считая, что умирает за свою позицию. Что с ситуацией, в которой мы оказались, можно бороться. Оказалось – нет. Его смерть, лишь одно из следствий пророчества. И Гласи тоже, — его голос дрогнул, — Даже моя любовь, понимаешь? Оказалось, что это всё – декорация для твоей жизни. Нет, не думай. Я не виню тебя. Я прекрасно понимаю, что ты страдаешь даже больше моего. И мне бы очень хотелось, чтобы эта зараза тебя поскорее отпустила, но… Я так больше не могу, Си. Прости меня, но дальше вам с Владом придётся путешествовать в одиночку.
Ещё один удар.
— Я, понимаешь, хотел вырваться из пыльного и стерильного Кроссграда, из лавки своего деда и отца, но… Я просто не думал, что наше приключение будет таким, понимаешь. Я не герой, как ты. У меня нет особенных способностей. Я хотел отучиться на данжолога и копаться в трупах пещерных пауков. Сейчас же… Я вообще не знаю чего хочу. Я сижу вот тут в тишине. Целыми днями сижу. И я не знаю, что буду делать дальше. Я не хочу бросать тебя и оставлять одну… Как тебе бросила Гласи и, — он осёкся, — Как тебя лишили Шанкса, но…
Он хотел продолжить, но я остановила его. Крепко обняла. Прижала к себе.
— Я понимаю, — сказала я.
И я правда понимала.
— Я не виню тебя, — сказала я.
И я правда не винила.
— Я надеюсь, что ты сможешь найти свой путь. Ты сильный и умный, Вольдемар. Ты обязательно найдёшь себе место в жизни и, я очень надеюсь, будешь счастлив. Спасибо тебе за то, что ты оказался настоящим, — сказала я.
И я ещё раз обняла его. Взяла за руку.
— Если что, я рада, что мы были в одном отряде. Может таком ужасном отряде с кровавой судьбой… Не забывай нас. Когда я закончу со своими делами, я постараюсь найти тебя. Мы выпьем пива, Вольдемар, наедимся до отвала. Будем вспоминать. Смеяться и плакать. Поэтому, не прощай, а пока, — сказала я.
—
