Убей или умри! 4 - Саша Токсик
Чужая и недобрая. Нейросеть раз за разом заставляла поверить в реальность окружающего мира. По улице разносились удары молота по наковальне, шум голосов, скрип тележных колёс. Я чувствовал тёплый запах печного дыма, аромат свежего хлеба.
От особняка Лолс ветер время от времени доносил сырой дух только что открытого подвала, но не неприятный, не затхлый, а скорее намекающий на приключения и старые нераскрытые тайны.
Разбиваясь на тысячи мелких запахов, звуков, объектов и персонажей нейросеть обманывала нас. На самом деле настоящей здесь была только она. И эта мысль, как укол булавкой трезвила и возвращала к реальности.
Самое первое гнездо, логово Лолс совершенно потеряло сходство с человеческой постройкой. Оно полностью провалилось под землю, оставив снаружи только гигантский кокон. Если приглядеться, в нём можно было увидеть тёмные продолговатые уплотнения. По размеру они как раз соответствовали человеческим фигурам. Некоторые шевелились.
Парк тоже преобразился. Ограду поправили, причём я сомневался, что жрицы тратили на это усилия. Скорее игра сама подстроилась к изменившемуся статусу дома.
Корявые и жуткие мёртвые деревья вдоль дорожки тянули свои сухие ветки, словно суставчатые лапы. Пауков в их кронах больше не было. Потребность в этом рубеже обороны отпала. Эту миссию взяли на себя сами жрицы.
Вдоль дорожки стояло четыре мужика в шортах и масках-намордниках, почти точные копии убитого мной Гильгамеша. В руках копья. Вид суровый. Матриархат собрал среди игроков мужского пола щедрую жатву.
С другой стороны, если за деньги организаторов обе стороны воплощают свои фантазии и от этого счастливы, с чего мне их осуждать?
Ещё один питомец мужского пола стоял в коленно-локтевой позе. На его спине развалилась совсем молоденькая сучка. Вся её одежда состояла из высоких лаковых сапог выше колена и россыпи чёрных татуировок, покрывающих всё тело и даже часть лица.
Сапоги она закинула на спину шестого раба, который изображал из себя тумбочку.
— Куда прёшь? — лениво поинтересовалась она.
Пятый уровень. Ник "Заноза". Нубка галимая.
У меня появилось огромное желание, даже не убивать, а просто перевернуть эту мелкую дрянь на живот и выпороть хорошенько. Чтобы внести в её засраные мозги хоть немного уважения к старшим.
Но с другой стороны, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Это епархия Софии, вот она пускай и воспитывает неокрепшие умы своих подчинённых.
— Знаешь, кто я?
— Неа, — равнодушно мотнула головой Заноза.
— Позови ту, которая знает.
Заноза окинула меня взглядом. Уровень я подключил, и это возымело свои последствия. До неё дошло, что даже сил питомцев в масках будет недостаточно, чтобы устранить помеху в моём лице. Взгляд сучки взгляд слегка затуманился. Строчит в чате. Зовёт подмогу.
Хлопнула дверь и, стуча каблучками, к нам присоединилась ещё одна "паучиха". Эта была постарше смуглая, скуластая, с восточными чертами лица, красивой попастой фигурой и крупной грудью, которая деловито подпрыгивала при каждом шаге.
Так как шла паучиха быстро, её сиськи устроили настоящее соревнование, кто выше подпрыгнет. Прыг-скок! Прыг-скок! Левая-правая… Зрелище завораживало.
Хлоп! Восточная красавица залепила Занозе оплеуху, и та кубарем покатилась со своего трона. Смуглянка ухватила её за волосы и ткнула носом в мои сапоги. Сама она бухнулась на колени рядом.
— Простите нас Господин Таргитай! — пылко воскликнула она. — Владычица Теофилия передаёт свои извинения и молит о снисхождении к своим ничтожным рабыням!
— Да ладно, чего уж там, — ответил я малость смущённый таким порывом.
— Извиняйся, дура! — смуглянка снова ткнула Занозу носом в мой сапог. Умоляй, если не хочешь, чтобы твои внутренности сожрали дети Лолс.
— Простите, Господи-и-и-и-ин… заныла сучка, размазывая слёзы по татуированным щекам.
— Кама, — я наконец прочитал ник жрицы, — я немного спешу. Воспитанием займитесь без меня.
— Конечно, Господин Таргитай, — смуглянка с достоинством поднялась с колен и направилась к особняку, — Владычица Теофилия с нетерпением ждёт вас.
Заноза с плачем поползла за нами на четвереньках. "Воспитываться" ей явно не хотелось.
Внутри особняк оказался ещё больше, чем снаружи. Планировка совершенно изменилась. Мы прошли через набитую охраной прихожую, затем через анфиладу дверей через комнату для посетителей с диванчиками вдоль стен и наконец вышли в самый настоящий тронный зал.
— … коварно напал на меня и двух молодых жриц и подло убил их… ограбил, забрал лут и секретные разработки наших лабораторий… публично оскорблял Великую Мать Лолс и тебя, Владычица Теофилия…
Каприза солировала перед троном Теофилии. Перед ней, скромно, словно примерные школьницы, стояли Лорена и Пьяная_Вишня. Их лица выражали обиду и скорбь. Вишня даже шорты не надела, сверкая голой задницей. Решила, наверное, ещё и в фетишизме меня обвинить.
— Молю тебя, Владычица, — Каприза артистично сделала паузу, — объявить Таргитая врагом клана и приговорить к жертве Лолс!
Глава 4
Единственным врагом в жизни Софии Парс была скука. Когда ей было три года, у маленькой Сонечки были абсолютно все игрушки, которые продавались в столице, которые можно было заказать по каталогам, а ещё те, которые показывали в рекламе в перерывах между мультиками.
В её игровой комнате можно было проводить банкеты на двести персон, а гигантская кровать с балдахином "как у принцессы", была завалена мягкими медведями, собачками, тюленями и акулами, так что девочка могла закапываться в них с головой.
Сонин папа владел заводами, банками, телеканалами, гостиницами, кораблями и ещё множеством скучных вещей и мест, в которые нельзя было поехать, и с которыми невозможно было поиграть.
Дочку он любил, но времени у него катастрофически не хватало. Каждое его слово стоило тысячу долларов, каждый вздох — миллион. Он доверял профессионалам и делегировал воспитание дочери наёмным работникам.
У Софии было две няни, гувернантка и приходящие педагоги по рисованию и языкам, а ещё хореограф и тренер по гимнастике.
Сонина мама была телеведущей, блогершей, певицей, моделью и была уверена, что она самодостаточная личность, хотя телеканалы, студии и журналы в которых она блистала, принадлежали папе.
Раз в пару месяцев она вспоминала о дочери и таскала её с собой на интервью, ток-шоу или фотосессии. Софии они нравились, это было не скучно.
Родители Софии постоянно разводились, но, насколько она знала, до сих пор так и не развелись. В последнее время она перестала следить за их личной жизнью, главное, чтобы денежные переводы приходили исправно.
К шестнадцати годам она бегло говорила на четырёх европейских языках и ругалась на девяти. В десять начала курить, в пятнадцать бросила. Выяснила, что
