Убей или умри! 4 - Саша Токсик
Верховная небрежно отмахнулась, и перед ней шлёпнулись на пол её бойцы. Даже по звуку, с которым они возникли, чувствовалось, что эти твари больше и мощнее.
Питомцев Теофилии было всего двое, но каждый был ростом с крупную собаку и напоминал скорее скорпиона. Впереди тяжёлые клешни, а сзади длинный хвост с раскачивающимся жалом.
Пауки с визгом бросились на новых врагов. Те вступили в бой, стараясь поймать юрких восьминогих клешнями и добить жалом.
Хлоп! Каприза отправила в атаку ещё пятерых.
— Ну и мощь! — прошелестело в толпе, — Сколько же у неё маны, если она так быстро восстанавливается?!
— Каприза сильнее!
— Я тоже так хочу!
— Каприза научит!
На личике Теофилии мелькнула досада. Она связала брошенной из ладони паутиной двух прорвавшихся тварюшек, а затем, прямо по их спинам побежала к Капризе.
Удар! Копьё Теофилии встретили два тонких прямых кинжала. Двурукая! Интересно, какой у неё класс.
Ещё удар, ещё… ещё! Копьё главной "паучихи" искало брешь в обороне Капризы и не находило. Та гнулась, словно в её теле не было костей, и при этом успевала создавать новых и новых пауков.
Их было уже полтора десятка. Они накрыли своими телами двух монстриков Теофилии и теперь охотились на саму Верховную жрицу. Та, не переставая атаковать, вынуждена была отвлекаться.
Рывок! Каприза отчаянно бросается вперёд. Теофилия успевает отбросить противницу, но, видимо, один из кинжалов находит цель. Чёрное пятно яда начинает расползаться по её телу. Странно, Каприза непохожа на ассасина. Призыватель или бретёр, но не убийца. У тех другой набор навыков. Так какого хрена?!
Каприза не даёт передышки.Не знаю как, но она пополняет свою выносливость, или что там отвечает за призыв существ. Пауков всё больше, они атакуют Верховную жрицу со всех сторон.
Чтобы вылечить отравление, Теофилии нужно хотя бы несколько секунд. Но их просто нет!
А что если...
Наплевав на то, что обо мне подумают, я бросился на пол и встал в упор лёжа. Раз… два… три.… десять отжиманий… двадцать...
Выносливость стала серьёзно проседать на пятидесяти. От шкалы интерфейса осталось меньше половины. Теперь время эксперимента. Синяя капсула.
ВАШИ МУСКУЛЫ НАЛИВАЮТСЯ СИЛОЙ!
МОДИФИКАТОР + 10 СИЛЫ НА 10 МИНУТ
Круто, но не то. Красная...
ВАША КОЖА ПРОЧНЕЕ СТАЛИ!
МОДИФИКАТОР + 15 К БРОНЕ НА 10 МИНУТ
Оранжевая!
ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ СВЕЖЕСТЬ И ОБЛЕГЧЕНИЕ!
ВОССТАНОВЛЕНИЕ 300 ПУНКТОВ ВЫНОСЛИВОСТИ.
Есть! Ничего себе эксперименты в боевой фармакологии! А главное, судя по реакции остальных жриц, для них это полная неожиданность.
ТЕОФИЛИЯ! ОНА ПОПОЛНЯЕТ ВЫНОСЛИВОСТЬ ЭЛИКСИРАМИ!
Строчу в чате. Тут же прилетает ответ.
СУКА! И ЧТО ДЕЛАТЬ?!
Хороший вопрос. Я бы даже сказал, отличный! И на него надо найти ответ, если я не хочу скорой смены власти в паучьем царстве.
Теофилия уже ушла в оборону, а Каприза наседает, создавая новых и новых тварей. Её тактика проста, она берёт количеством. А верховная вынуждена экономить силы, чтобы не просесть по выносливости в ноль.
ИНВЕНТАРЬ ЕЙ ЗАКРОЙ!
КАК?!
ГРЕЗЫ ЛОЛС!
ЭТО НЕ ПО ПРАВИЛАМ
ЗНАЧИТ ПОДЫХАЙ ПО ПРАВИЛАМ!
— Именем Великой Матери! — Теофилия уже пыхтит от усталости, и у неё получается не очень величественно, — проклинаю тебя… Каприза… изгоняю и лишаю…
— Сука! — вопит Каприза, — ты не посмеешь! Это нарушение...
— Лишаю благословения! — весомо словно гвозди забивает слова Теофилия.
Высокие кованые чаши для благовоний при этих словах вспыхивают зеленоватой дымкой.
Каприза моментально сомлев валится на пол. А вместе с ней из пустоты мешком материализуется ещё одна фигура в сером балахоне. Просо, двенадцатый уровень, тихушник. Старый знакомый.
Теофилия, присев на ступеньку возле трона поглаживает чернеющее плечо. Яды и избавление от них — клановые особенности паучих, так что по этому поводу я сильно не волнуюсь. Справится и без моей помощи.
— Нечестно… — перешёптываются голоса из толпы.
— Каприза побеждала...
— Теофилия не по правилам поединок закончила.
— А кто тут говорит про поединок? — я выхожу в центр зала и даю всем желающим полюбоваться на мою обнажённую катану, — никакого поединка не было. Это покушение!
— Покушение? — удивляется сама Теофилия. — С чего ты взял?!
— Проверь их оружие.
У меня в голове всё становится на свои места. И наглость Капризы и её странная тактика. Она и не собиралась побеждать самостоятельно.
— Белка, — Теофилия отдаёт приказ одной из жриц, — обшарь этих спящих красавиц.
— Проверь кинжалы, — добавляю я.
Одна из паучих опускается на колени. Помню, ещё давно Теофилия хвасталась, что у них есть отличная воровка. Белка выкладывает на пол один и второй кинжалы.
— Они обычные, — говорит она, — яда нет.
— Разумеется, — я пинаю неподвижного тихушника, — Каприза накачала себя эликсирами, она была под бустом, но и это не главное. Она только отвлекала, а ЭТОТ, — ещё один пинок, — нанёс решающий удар. Каприза бы так и гоняла тебя, пока ты не загнёшься от яда.
— Упакуйте их, — Теофилия тычет пальцем в сторону Лорены, Вишни и Гильгамеша, — И этих тоже.
Обе сучки тут же с плачем падают на колени, но Теофилии они уже неинтересны.
— Пойдём, поговорим, — мурлычет она, — наедине.
* * *
В одиночестве мы с Верховной "паучихой" так и не остались. Да она этого и не планировала. Просто дразнила остальных жриц. А может, намекала им, что не стоит повторять попытку Капризы.
Я всё же оставался самым сильным бойцом в игре, и Теофилия с присущим ей женским коварством, разыгрывала меня, как козырную карту.
Мне это было только на руку. Пускай все видят, насколько наши кланы едины. А после сегодняшнего представления оппозиция в рядах паучих должна поутихнуть.
Я слышал шепотки гуляющие по залу, и понимал, что у Капризы были свои сторонники. Надеюсь, у Теофилии хватит ума и решимости с ними разобраться.
Прямо за тронным залом Теофилия оборудовала вполне современную и уютную переговорную.
Чёрный и изумрудно-зелёный оказались прекрасным сочетанием. Чёрное дерево столешницы и подлокотников, мягкая зелёная обивка, на полу чёрный мрамор и зелёный малахит. На стенах причудливые мозаики.
Девушки и пауки. Пауки и девушки. Они касались друг друга, переплетались, занимались чёрт знает чем, совершенно противоестественным, и при этом извращённо-притягательным.
— Угощайся, — Теофилия протянула
