Башня Богов III - Антон Александрович Карелин
Шестое чувство подсказало, что тайро не станет терять ни секунды и атакует сейчас же, прыгнет прямо за мной и постарается ударить в спину. Поэтому я не шмякнулся о переборку и отскочил, как должен был — а сгруппировался и резко толкнулся ногами, уходя вверх. Умение летать и маневрировать, отточенное за часы перелётов между островами, сделало это возможным: я ушёл с линии атаки за доли секунды. В место, где только что была голова, воткнулось острое копьё с гранёным бронебойным наконечником… выросшее из руки легионера.
Вот почему у него не было оружия: био-броня адаптировалась и позволяла тайро формировать нужное оружие в любой момент, убирать его и менять на более подходящее к каждой ситуации. Легионер был живым адаптивным оружием и сейчас ударил так, чтобы проткнуть мне шею и закончить бой одним ударом с прыжка. Но я вовремя прыгнул вверх и оказался выше. А ещё у меня в руке осталось 11 энзов виталиса, а в списке активных способностей висела одна, идеально подходящая для задумки, которая вспыхнула в голове.
Из моей ладони вырос зазубренный хитиновый клинок, я ударил двумя мечами сверху, целя тайро в грудь — его самое защищённое место. Био-броня, на груди максимально плотная, в мгновение ока адаптировалась и затвердела, превратившись в скользкий панцирь, способный выдержать сильнейшие удары… поэтому перед тем, как два клинка достигли легионера, я закричал. Всем телом. На частоте, неслышимой человеческим ухом, но разрушительной для самых твёрдых материалов.
В общем, я применил способность сокрушения тверди, направленный виброудар — и панцирь тайро взломался на сотни осколков от высокочастотной вибрации на нужной волне, осыпавшись мелким крошевом. Легионер успел прикрыться чёрным крылом, но два моих клинка прошли сквозь него, как сквозь масло, и глубоко врезались в тело. Мы с Оберином навалились всей массой и силой, его и моей, по миллиметру продавливая серого — мечи неумолимо протыкали врага.
Но секундой раньше его сломанная рука исказилась и сформировалась в узкий бронированный бур, который уткнулся мне в живот — и я был вынужден, пробивая тело врага, помогать ему проткнуть доспех Оберина и мой собственный живот! Причём, выхода из этой ситуации не было: если отдёрнусь назад — тайро освободится, убьёт меня и остальных. Пришлось врезаться одновременно в него и в себя; сказать, что это было паршиво — ничего не сказать.
Мечи проткнули тайро насквозь и пригвоздили к полу, я больше не мог терпеть и закричал, потому что наконечник бура оброс шипами с резцами и начал медленно поворачиваться, кромсая меня изнутри. Содрогнувшись, я потерял контроль, но положение спас Оберин: он ударил чёрным стальным лбом легионеру в лицо и оглушил его, израненного, дважды проткнутого насквозь и наконец обессилившего. Бур внутри меня обмяк. Рыцарь медленно отодвинулся назад, пока я пытался не потерять сознание от боли — и освободил мой искалеченный живот.
Прошло полминуты, пока все вокруг кашляли, хрипели и едва дышали, регенерируя или просто приходя в себя. Темнота в глазах наконец прошла, а в заросшей ране вместо боли пульсировал зуд.
Ваши регенеративные резервы на исходе. Скорость регенерации замедлена вдвое. Отдохните или восстановите их с помощью вливания энергии.
Подумав, я потратил четыре недавно добытых мерца, и система удовлетворённо мигнула, что резервы восполнены.
— Сдавайся, тайро! — выдохнул я, голос изнутри доспеха звучал гулко. — Тогда мы сохраним тебе жизнь.
Хотя в настоящий момент мне страшно хотелось его убить. Легионер дышал тяжело, со свистом и клокотанием, но его тембр оставался полным силы и страсти:
— Я умру за Последний Легион.
— Умирать не надо, мы можем договориться.
Алые глаза буравили меня, пытаясь проникнуть в мысли.
— Отпусти, — наконец прохрипел он, пытаясь применить голос, но забулькал и не смог.
— Скажи, что сдаёшься. Мне важно твоё слово.
— Сдаюсь!
Рёв тайро был полон боли, физической и душевной. Я выдернул Вершитель, а свой клинок виталиса обнулил Чистотой: он размяк и распался в облачко живительной энергии, часть которой впиталась в тело врага и помогла ему не умереть. Впрочем, главную помощь оказал симбионт: чёрная жижа из крыла растеклась по всем ранам тайро и закупорила их, словно био-клей. Тяжёлое дыхание легионера стало тише и ровнее, но сил двигаться у него не осталось, так и лежал, привалившись к стене.
— Как ты его, — тихо сказала Орчана, в её голосе были одновременно уважение, зависть и самоуничижение на собственную слабость.
— Без Лорда Оберина я бы никак с ним не сладил.
Даже если не брать финальную ситуацию, когда рыцарь смерти закончил бой, то оставался простой факт нечеловеческой силы легионера. Я в принципе смог сражаться с ним только благодаря мощи и крепости доспеха тьмы.
— Кха-кха! Ну и заварушка, — подал голос Шисс, потирая распухшую шею, но в остальном наш всклоченный шерстяной живчик был в бодром расположении духа.
— Тварь, — просипел сверху Уилл, чудесным образом возвращённый к жизни. В его бледном, без кровинки, лице, застыли ненависть и страх, глаза неотрывно смотрели на легионера. — Дай я его прикончу, руки чешутся.
— Я дал ему слово.
— Да мне похеру на твоё слово…
Уилл резко отвернулся, сдержав гнев. Не сейчас, шептали ему искры, погоди, ещё не время. Я улыбнулся — не потому, что реально мог их слышать, а потому, что почувствовал шёпот из своей искры, ушедший к его тройке, и мысленно экстраполировал их переговоры.
«Да, держите его в узде, пока не натворил бед», — подумал я насмешливо.
Искра ничего не ответила, но она жила во мне и была частью моего сознания, поэтому я с удовлетворением почувствовал, насколько ей не нравится степень догадливости носителя. Ничего, дорогая, ведь твой создатель явно умнее какого-то смертного. И моя догадливость учтена в его Плане, верно?
— Ладно, — сказал Уилл,
