Кипр – Кровь и Вера - Сим Симович

— Благодарю за гостеприимство, почтенный шейх, — Крид склонил голову в знак уважения. — Давно я стремился познакомиться с мудрым народом Бану Сулейм, о котором слышал много достойного.

— Вы говорите на нашем языке, словно родились среди нас, — заметил Имран, жестом приглашая гостей пройти в прохладную комнату для приёма. — Где вы изучили его с таким совершенством?

— У меня был хороший учитель, — уклончиво ответил Крид. — И долгие годы практики.

Слуги принесли прохладный мятный чай, свежие финики и плоский хлеб. По берберским обычаям, серьёзный разговор не мог начаться, пока не было разделено угощение и не произнесены ритуальные приветствия.

— Хасан ибн Юсуф сказал, что вы христианский священник высокого ранга, — продолжил шейх, когда формальности были соблюдены. — Но я не вижу на вас знаков вашего сана.

— Они остались в Тунисе, — кивнул Крид. — Я пришёл к вам не как представитель церкви, а как человек, ищущий понимания и желающий поделиться своими знаниями. В этих землях слишком долго христиане и мусульмане, арабы и берберы смотрели друг на друга через острия мечей. Я верю, что пришло время для иного взгляда.

— Благородная цель, — шейх задумчиво погладил бороду. — Но многие до вас провозглашали подобные намерения, а заканчивали крестовыми походами или джихадом.

— Я не принёс с собой меча, — спокойно ответил Крид. — Лишь открытое сердце и готовность слушать так же внимательно, как и говорить.

Имран внимательно изучал лицо своего гостя, словно пытаясь прочесть его истинные намерения. Что-то в глазах Крида — глубина, которую невозможно было объяснить прожитыми годами, — заставило шейха принять решение.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Вы можете остаться в нашем поселении на три дня. За это время вы познакомитесь с нашими обычаями, а мой народ узнает вас. После этого мы решим, стоит ли продолжать знакомство.

— Справедливое предложение, — Крид поклонился. — Я принимаю его с благодарностью.

Так начался первый этап миссии Крида среди берберских племён. Три дня превратились в неделю, а затем и в месяц. Шейх Имран, первоначально настроенный скептически, постепенно проникся уважением к необычному гостю. Его знание берберской истории и традиций, умение слушать и задавать правильные вопросы, а главное — полное отсутствие высокомерия, столь характерного для европейцев, произвели глубокое впечатление.

Каждый вечер у костра в центре поселения Крид беседовал с местными жителями. Сначала приходили лишь немногие, движимые любопытством. Но с каждым днём слушателей становилось всё больше. Он не проповедовал в привычном смысле слова — не пытался обратить их в христианство или осудить их верования. Вместо этого он рассказывал истории. Истории из разных традиций и культур, объединённые общими темами — добром и злом, правдой и ложью, жертвенностью и эгоизмом.

— Как может христианин рассказывать истории из Корана? — удивлялся один из старейшин племени.

— Так же, как мусульманин может почитать Ису, сына Марьям, — отвечал Крид. — Различия в наших верованиях реальны, но не должны заслонять общие ценности и уважение к истине, где бы она ни находилась.

Особенно глубокое впечатление на берберов произвело то, что Крид знал и почитал их доисламские традиции — те аспекты культуры, которые многие арабские богословы считали языческими и старались искоренить. Он говорил с уважением о древних божествах берберов, о их понимании цикличности природы, о глубокой связи с землёй и водой.

— Откуда вы знаете то, что многие из нас уже забыли? — спросил однажды молодой берберский воин.

— Память человечества длиннее, чем жизнь одного человека, — ответил Крид. — Я лишь собираю её осколки, разбросанные по разным землям и временам.

Через месяц, когда пришло время покидать поселение Бану Сулейм, шейх Имран собрал своих людей и объявил:

— Этот человек пришёл к нам чужаком, но уходит другом. Пусть все знают, что Бану Сулейм считают его мудрецом и почётным гостем. Его слова будут уважаемы в наших землях, его друзья — нашими друзьями, его враги — нашими врагами.

— Я не достоин такой чести, — ответил Крид. — Но принимаю её с благодарностью и обещаю не запятнать оказанное мне доверие.

Так, из поселения в поселение, от племени к племени, двигался Крид вдоль побережья, а затем и вглубь страны. Не все встречи были столь успешными. Были племена, отказывавшиеся принимать его, были фанатичные имамы, объявлявшие его присутствие оскорблением ислама. Но постепенно слава о странном христианине, говорящем на берберских диалектах и уважающем местные традиции, распространялась по всей стране.

Хасан ибн Юсуф, сопровождавший Крида в этих путешествиях, наблюдал за его действиями с растущим удивлением и уважением. Однажды, когда они разбили лагерь под звёздным небом пустыни, советник султана решился задать вопрос, давно его мучивший:

— Вы действительно делаете это ради мира между религиями, или у вас есть иная цель?

Крид долго смотрел на огонь, прежде чем ответить:

— Цель всегда одна, Хасан. Искупление.

— Искупление? — удивился советник.

* * *

— Я предлагаю следующее, — сказал Крид. — Позвольте мне остаться среди вас на сорок дней. За это время я докажу искренность своих намерений. Если по истечении этого срока вы решите, что мои предложения не имеют ценности, я уйду и никогда не вернусь в ваши земли.

Амануэн задумчиво погладил седую бороду.

— Сорок дней в пустыне… Как Иса в ваших священных книгах, — заметил он. — Хорошо, чужеземец. Ты получишь свои сорок дней. Но твой спутник вернётся в Тунис и сообщит султану, где ты находишься. Если с тобой что-то случится, пусть вина не падёт на мой народ.

Хасан выглядел встревоженным:

— Монсеньор, это слишком опасно. Вы не можете остаться здесь один, без охраны и поддержки.

— Я буду в большей безопасности среди честных врагов, чем среди фальшивых друзей, — спокойно ответил Крид. — Возвращайтесь к султану, Хасан. Скажите ему, что я принял решение и беру на себя всю ответственность.

После долгих возражений советник султана наконец согласился. На следующее утро он отбыл обратно в Тунис в сопровождении малочисленной охраны, оставив Крида наедине с туарегами.

Так начался один из самых необычных периодов его миссии. Первые дни амануэн держал своего гостя под негласным наблюдением, ограничивая его передвижения по лагерю. Но постепенно, видя искренний интерес Крида к жизни и обычаям туарегов, его уважение к местным традициям, Аг-Гали