Жертва обстоятельств - Юрий Павлович Валин
— Понял, понял. Простите, Зинаида Аркадьевна. Я же не знал! Давайте я вам таксо-флайер вызову. Тут в соседней локации очень приличные такси.
— Сама доберусь. А вот командировочные расходы будьте любезны возместить. Безналом. И за кота!
— Понял. Сразу же. Немедленно! Не успеете в реал выйти, как на счет упадет…
Я шла прочь от убежища этого гениального, но слабоумного общеигрового жулика, и поражалась его слабости. Да, два раза был женат, пусть неудачно, но разве это повод так в истериках биться и норовить в Большой Каньон прыгать? И трудовой коллектив здесь причем? Нет, понятно, что некоторые дамы на него настойчиво поглядывали, все же босс. Но это же не харассмент, а чисто психологический прессинг, стоит ли так остро реагировать. Прямо вот не ожидала, ведь держался же, держался, и вдруг…
Грустная какая-то история. Неестественная. Так в жизни вообще не бывает.
Я вышла из зарослей низкорослых кактусов и увидела мотоциклиста. Безымянный Ездок опирался о седло, разглядывал меркнущий небосвод — на шоссе спускалась пустынная ночь.
— И как это понимать? — поинтересовалась я.
— Туда проехал, обратно… Думаю, торопиться некуда, подожду, — он пожал плечами. — А вчера я тут шакала видел. Знаете, они здесь очень робкие зверьки.
Я усмехнулась:
— Еще и природу любите? Теперь скажете, что у вас дома котик?
— Нет, вот котиков я не очень люблю, — признался он. — Поедем?
В сущности, понятный мужик. И с хорошей интуицией насчет котиков. Физиономией, правда, банален до невозможности. Нос, рот, щетина, клыков нет. Я таких мужчин действительно миллион раз видела. Ну и хорошо, не будет от мотоцикла отвлекать.
— Едем.
Двигатель взревел, и тут я обнаружила, что держу Безымянного Ездока за талию. Ну, ничего страшного, у нас с ним куртки одинаковые, кожа и есть кожа. И то, что он чувствует, что я думаю, что он чувствует, тоже не страшно.
Мы катили сквозь сгущающуюся ночь, и… Не знаю. Назвать «это было хорошо» будет не точно. Это было ново. Свежо. Холоднеющая пустыня, редкие звезды наверху, дергающий за кожу косух ветер… Далеко не девочка тетя Зина, но получилось, что ночь — как первая ночь…
Сияла огнями пустынная бензоколонка, мотоцикл остановился. Я подняла забрало:
— А можно еще чуть? Вот до того бугорка, он живописный.
Безымянный Ездок кивнул, мы долетели до места, мотор умолк.
Мы одновременно сняли шлемы. Губы его пахли пылью дорог и чуть-чуть сигаретами. От меня несло смесью пива и виски, но он мне ничего не сказал.
Немного оскорбительно, когда случайный мотоциклист имеет при себе запасной шлем и плед. Но мне нравятся хозяйственные мужики. Иногда. Очень редко. Собственно, это был первый раз.
Несомненно, мы могли не уходить от мотоцикла. Я знаю много способов технического применения мебели, двухколесная в этом смысле пусть и отличается, но не принципиально. Подозреваю, и Безымянный Ездок много чего знал. Мы были не очень юные. И именно поэтому точно знали, что нам необходим плед и вон тот бугорок.
А вот это было хорошо. И звезды пустыни и все остальное.
Он довез меня до бензоколонки и я помахала ему вслед. Наконец-то эти неуравновешенные скакания по глупым играм заканчивались. Завтра я иду на работу и забываю все вынужденные глупости. Все мы иногда становимся жертвами обстоятельств, но в наших силах выдавить из памяти ненужные моменты. Мы же приличные, цивилизованные люди. Оставим в памяти последнюю локацию, и хватит.
Глава 17
Game over! (но это не точно)
Дома было пусто. И в холодильнике тоже. Нет, два ломтика античной буженины мне благородно оставили, но это было практически единственное уцелевшее из продуктов. Мне стало немного грустно. Кетчуп и горчицу я разрешила мальчикам забрать с собой, но все равно как-то не по себе. Немного утешало то, что техника и электроника работала в полном масштабе, щелкала, клацала и пиликала электронными сообщениями. Телефон ожил. Пришло несколько банковских извещений о переводе сумм от этого морального урода с края Каньона, эсэмэс от Ритули с вопросом «все ли у меня ок?». Я ответила, что «ок» и поставила чайник. Хоть вода в кране-фильтре есть. Ладно, я все равно собиралась продолжить худеть.
Чайник закипал, следовало сесть и осмыслить произошедшее.
Но осмысливать было некогда. Нужно было собираться на работу.
Перед зеркалом я ужаснулась. В таком виде идти на работу невозможно. Меня не узнают и начнут издеваться. Это не облик HR-менеджера ИО начальника отдела. Но правильный образ мне уже не вернуть, придется идти в этом, возмутительно похорошевшем и слегка легкомысленном.
Я пошла и сходу так наехала на коллег, что ни у кого сомнений не осталось, что это именно я, причем в лучшей боевой форме. Профессионал — всегда профессионал, даже похорошевший и с новой стрижкой.
Работа, кофе на рабочем месте, пресечение слухов и сплетен, запуск встречных сплетен, привычный путь домой через метро и магазины — таков рутинный круг немолодого столичного специалиста. В принципе, я не жалуюсь, были и положительные сдвиги: приказ об отмене оскорбительной приставки «ИО» вступил в силу, повышение оклада не вызвало вопросов у главбуха (попробовало бы вызвать!), а в супермаркете обнаружились удачные скидки на молочку. Дома я перекусила, смазала обрез маслом для швейной машинки и легла спать. Просто «спать», кажется, этим способом отдыха я довольно долго пренебрегала. Таковы уж мы — женщины с развитым чувством долга и строгой самодисциплиной. Жаловаться опять же было не на что: прошедший уикенд плюс отгул оставил неоднозначные, но в целом довольно приятные впечатления. Нужно чаще отгулы использовать. У меня их все равно порядком накопилось.
Решение об определенной смене ритма жизни было удачным, даже назревшим. К сожалению, примерно на этом моменте удача от меня и отвернулась.
Ночью я проснулась от таинственных звуков. Кажется, кто-то мыл мою кухню. Схватив обрез и пижамные штанишки, я выскользнула в коридор.
На кухне, при свете уличных фонарей, действительно мыли пол. Довольно трудолюбиво мыли, но это же не оправдание! Меня охватили дурные предчувствия.
Включая свет, я рявкнула:
— Стоять!
Стройная фигурка внезапной ночной золушки ахнула и заслонилась от обреза тряпкой.
— Мирабелла, какого… твою цифровую мать⁈ — в великой тоске вопросила я.
Моя бывшая камеристка пала на колени и вынула из-за корсажа послание.
Маркиз Мордус-Мордимер
