Переплетения 3 - Гизум Герко
— Похоже, наш последний визит не прошел для него даром, — заметил я, кивая на усиленные патрули.
— Он не просто боится. Он в панике, — ответил Михаил, его голос был тихим и серьезным. — Потеря контроля над «Мясниками», исчезновение Консула, слухи, которые распустили люди Борджиа… Они выбили у него все опоры. Сейчас он как загнанный зверь. Опасный, непредсказуемый. Поэтому, Маркус, сегодня ты ведешь.
Я удивленно посмотрел на него. Обычно именно Михаил брал на себя роль переговорщика, очаровывая, убалтывая, уводя разговор в нужную ему сторону.
— Ты гений анализа, — продолжил он, глядя не на меня, а на сияющий дворец на холме. — А Валетти сейчас не в том состоянии, чтобы слушать баллады и метафоры. Он будет искать логику, выгоду, гарантии. Он будет искать систему в хаосе. И ты должен ему ее дать. Ты говоришь на его языке. Я же буду на подхвате. Буду сглаживать острые углы, направлять разговор, если он пойдет не туда. Сегодня ты скальпель. А я анестезия. Главное, будь очень, очень аккуратен. Одно неверное слово, одно лишнее давление, и он может просто сорваться. И тогда вместо союзника мы получим смертельного врага, которому больше нечего терять.
* * *
Путь к кабинету Марко Валетти был странным дежавю.
Тот же коридор, та же полированная дверь в конце. Но в прошлый раз мы крались по нему, как тени, боясь каждого скрипа половиц. Сейчас же нас вел вперед распорядитель, чей прямой, как палка, позвоночник излучал неодобрение и почтительное повиновение. Мы были не ворами. Мы были гостями, которых нельзя было заставлять ждать.
Распорядитель открыл дверь и, не заходя внутрь, отступил в сторону, низко склонив голову.
— Господа прибыли.
Мы вошли. Атмосфера в кабинете изменилась до неузнаваемости. Исчезла показная роскошь и спокойная уверенность владельца. Теперь это была не резиденция могущественного аристократа, а штаб генерала, проигрывающего войну. Воздух был спертым, пах дорогим вином и благовониями. На массивном столе из черного дерева, где в прошлый раз лежали лишь изящные безделушки, теперь были разбросаны карты, деловые бумаги, перехваченные донесения. Это было поле боя.
Сам Марко Валетти стоял у панорамного окна, спиной к нам, глядя на раскинувшийся внизу сад. Его силуэт, обычно исполненный ленивой, хищной грации, сейчас был напряжен, как натянутая тетива. Он не обернулся.
— Оставь нас, — его голос был глухим, лишенным обычной мелодичности. Распорядитель бесшумно закрыл за нами дверь. Щелчок замка прозвучал в тишине, как взведенный курок.
Валетти медленно повернулся. И я увидел то, чего не ожидал. Не гнев, не ярость, а страх. Его безупречный костюм был помят, а волосы, в прошлый раз идеально уложенные, были в беспорядке. Но главное, его глаза. В них больше не было холодного, насмешливого превосходства. В них плескалась загнанная, отчаянная паника человека, который внезапно осознал, что стоит на краю пропасти. Он смотрел на нас, как на палачей.
— Итак, — выплюнул он, его губы скривились в ухмылке, которая была скорее оскалом. — Послы от Борджиа. Явились за своей платой? Или принесли новый ультиматум?
Он был готов к худшему. Он ожидал угроз, требований, шантажа. Его тело было натянуто, как струна, готовая либо лопнуть, либо ударить.
Мы с Михаилом не дали ему этой возможности. Не дали времени развить агрессию, в которой он так отчаянно искал спасение.
— Мы не от Борджиа, синьор Валетти, — начал я, делая шаг вперед, в круг света от магического светильника на столе. Мой голос был спокойным, ровным. — Мы здесь, чтобы исправить ошибку. Нашу и вашу.
Он недоверчиво хмыкнул. Михаил, уловив мой тон, сделал шаг в сторону, занимая позицию не второго нападающего, а скорее свидетеля.
— Да, дом Борджиа нанял нас, чтобы добыть компромат на вас, — продолжил я, видя, как в глазах Валетти вспыхивает предсказуемая ненависть. — Они хотели получить рычаг давления в вашей маленькой торговой войне. Но и вы, и они, лишь пешки в куда более сложной игре.
— Что за чушь ты несешь? — прорычал он, его рука легла на эфес изящной шпаги, висевшей у пояса. Это был жест отчаяния, а не угрозы.
— Мы говорим о Консуле, — вставил слово Михаил, и его голос, мягкий и бархатный, прозвучал в напряженной тишине, как голос разума. — О человеке в мантии, который иногда навещает вас в этом самом павильоне в саду. О человеке, который поставляет вам информацию о маршрутах Борджиа и одновременно продает Борджиа сведения о ваших слабых местах.
Валетти замер. Его рука так и осталась на эфесе. Шок на его лице был настолько неподдельным, что я окончательно убедился, он действительно ничего не знал. Он был марионеткой, которая даже не подозревала о существовании своего кукловода.
— Он же использовал и «Гильдию Мясников», — продолжил я, методично выкладывая карты на стол. — Костоправ и его банда работали на него. Они захватили Старую Шахту не просто ради наживы. Они создали искусственный дефицит [Сердцевинной Руды], чтобы ослабить Гильдию Ремесленников, ваших главных союзников. Они били по вашей экономической базе, пока вы были заняты борьбой с Борджиа. Это была не война двух домов. Это была операция по дестабилизации всего региона. И вы оба, синьор, были в ней лишь инструментами.
Марко Валетти медленно, очень медленно опустился в свое кресло. Его лицо было бледным. Он смотрел то на меня, то на Михаила, и я видел, как в его голове проносится ураган. Как разрозненные, необъяснимые события последних месяцев. Проваленные сделки, неожиданные атаки пиратов, необъяснимая агрессия ремесленников. Все это вдруг сложилось для него в единую, чудовищную картину. Картину, в центре которой был он сам, Марко Валетти, которого водили за нос, как последнего простака. Его мир, построенный на контроле и власти, пошатнувшийся в последнее время, теперь рушился уже изнутри.
— Но… зачем? — прошептал он, и это был не вопрос, а стон. — Зачем ему это?
— Чтобы посеять хаос, — ответил Михаил. — Чтобы ослабить и вас, и Борджиа. Чтобы сделать герцогство Лирии уязвимым. Для кого? Мы не знаем.
Валетти закрыл лицо руками. Его плечи поникли. В один миг из грозного хищника он
